Распятая Русь. Предания «Велесовой книги» - Алексей Соловьев

– Триглавом клянетесь?

– Клянемся!!

– Тогда я буду искать смерти в бою с легким сердцем…

Перед сумерками Бикки вновь вызвал для переговоров Бобреца.

– Мы хотим собрать наших убитых, князь, – попросил он.

– Собирайте, но безоружными и до темноты.

– Честью викинга клянусь, что до завтрашнего утра нового приступа не будет!

– Кто ты в этом войске, викинг?

– Я – первый советник конунга.

– Германарех в лагере?

– Нет. Он прибудет только завтра.

Глава 40

Следующий день прошел спокойно. Со стен наблюдали за прибытием новых отрядов готов. Прямо напротив ворот были поставлены три больших шатра, вокруг которых заблестела броня многочисленной стражи. Бобрец безошибочно понял, что именно там разместился сам Германарех.

В стороне от лагеря чадно горели большие погребальные костры, тяжелый запах горелого мяса ветром несло на Воронежец. Но он лишь радовал души молодых и пожилых славян: их братья покинули этот мир не одни. Со стороны размеры потерь врага стали еще более наглядны.

Вечером в стане готов звучали многочисленные песни и выкрики – поминают своих друзей все народы! А с рассветом стало очевидно, что второй штурм враги решили готовить серьезно.

Сотни пленных мужчин и женщин принялись подтаскивать к граду большие вязанки сучьев и тонкие стволы деревьев. Они складывали их в несколько больших куч в сотне локтей ото рва. На расстоянии полувыстрела с луками наготове стояла охрана, следя, чтобы русы не попытались бежать за тын. Напротив ворот уложили на землю громадное дубовое бревно с навязанными на него прочными ремнями. Будущий таран от вылазки осажденных охранял целый конный отряд.

– Может, попробуем запалить примет? – предложил один из сотников.

– Не выйдет, – отрицательно мотнул головой Бобрец. – Они делают все грамотно: рубят сырые дерева.

– Значит, нам остается только сидеть и ждать смерти?

– А разве этого мало для настоящего воина – ждать смерти своего очередного врага?

Бобрец насмешливо фыркнул и вновь повернулся лицом к вражескому лагерю.

Но приступа в тот день не последовало. Готы развели напротив крепостных ворот громадный костер, опасаясь какой-нибудь неприятности со стороны русского князя.

Однако тому в эти часы было не до вылазок!

Глубокой ночью уже спавшего князя разбудил дежурный стражник:

– Княже, тут к тебе гонец прибыл.

– Какой гонец? Откуда? – не сразу понял спросонья Бобрец.

– Говорит, что от воеводы князя Белояра.

Словно неведомая сила подняла с ложа пожилого мужчину.

– Зови немедля!!

Вошел молодой воин в темной крашеной льняной одежде, поклонился хозяину.

Молча вручил кожаный свиток. Бобрец пробежал его глазами. Бус Белояр предлагал как можно скорее уйти на Непру! На грудь словно легла тяжелая дубовая плаха.

– Как звать тебя, молодец?

– Кол.

– Ты один сюда прибыл, Кол?

– В город один. Подполз к стене, окликнул, твои вои веревку спустили. Обратно так же буду возвращаться.

– В Русград?

– Зачем? Верен меня сюда послал. Он в трех поприщах от града стоит.

– Верен?!! Сколь с ним людей?

– Немногим более двух тысяч будет.

– Всего-то…

Бобрец надолго задумался.

– К полуночи сможешь обратно вернуться?

– Коли до коня без помех доберусь, смогу.

– Передашь Верену мое письмо. На словах скажи: к Бусу уйти уже не смогу. Здесь буду биться до конца. Ступай, перекуси, я скоро.

…Верен получил ответ за полночь. Прочитав его, тотчас велел собирать всех тысячников и сотников. Вкратце сообщил:

– Воронежцы в сумерках вылазку делать будут. Бобрец хочет Германареха в его шатре потревожить. Просит нас сзади ему помочь. Но вы знаете, зачем нас сюда князь послал?! Поляжем в сече – кто готов на юг заманит?

Он обвел взглядом соратников. Первым отвечать не хотел никто.

– Приказываю каждому сказать, что он думает!

Тысячный дружины Буса Белояра Сах кашлянул в кулак:

– Прости, коли глупо скажу, но… Князь наш учил, что грешно в беде братьев своих бросать. Бобрец ведь верит, что мы поддержим, что не дадим зря погибнуть! Дозволь же мне эту просьбу исполнить?

– А приказ князя?

– Его ты исполняй со своею дружиною.

Сах чуть помедлил и добавил:

– Дозволь, боярин?! Мертвые сраму не имут! Коли даже ляжем мы там, под градом, о тебе готу поганому знать дадим. А уж ты далее поступай, как ведаешь!

Верен обвел взором всех, сидевших в темноте вокруг, и словно увидел огонь в глазах каждого. Огонь желания быть на месте Саха.

– Хорошо! Всех, кто уцелеет, уводи вниз по Танаису. Мы будем ждать до завтрашнего вечера. Погибнешь ты, пусть любой живой сотник вершит это. Да будет Перун с вами, братья!..

…Густой предутренний туман, словно добрый союзник, плотно укрыл землю. Не стали видны ни шатры короля, ни затухающие костры лагеря, ни передовые дозоры, ни валы будущего примета. Бобрец построил перед воротами свою конную тысячу, напоследок наказал:

– Идти молча до последней возможности. А там – крик во все горло!! Любой ценой пробиться до шатров и рубить, рубить, рубить!!! И помните – обратной дороги нам уже нет! Всем, кто уцелеет, путь один – вниз по Танаису! Там наши братья нас ждут для новых сеч. Отворяй ворота!

Туман хорошо укрывает, но и прекрасно проводит любой звук! Едва копыта воронежских лошадей начали выбивать предсмертный гимн, дозоры услышали их. По округе полетели тревожные крики, зовущие очнуться ото сна. Тысяча ответила громогласным: «Ро-о-о-о-о-с-с-с!!!» и перевела коней в карьер. Степь застонала от тяжести плоти, оружия и доспехов.

Из ниоткуда появились крупы коней и удирающие всадники. Запели тетивы, засвистели стрелы. Первые убитые пали на жухлую траву. Затем так же внезапно зачернели ряды идущей навстречу конницы и зазвенела сталь!!

Бобрец рубился, закусив губу. Он то разил, то отбивал удар, то криком гнал вперед и вперед тех, кого видел или слышал. Какой-то гот сумел ощутимо кольнуть князя сквозь кольчугу, но и сам поплатился за это отрубленной рукой. Удар русов завяз в массе превосходящих сил готов, боевой клич перешел в ругань, хрипы и предсмертные стоны. В кликах все новых и новых десятков и сотен проснувшихся и вступавших в сечу слышалось торжество победы. Как вдруг…

– Ро-о-о-о-ос!!! – донеслось слабое, но такое радостное для уха князя со стороны недалекого Танаиса. Это пошли в напуск конные Саха.

Казалось бы, тысяча против сорока – несоизмеримые величины. Но бой – это не только цифры! Это еще и психика, и нервы, и, простите, стадное чувство! Все это, помноженное на эффект неожиданности и темноты, сыграло свою роль. Лагерь готов дрогнул, первыми не выдержали те самые мордва, меря и прочие, что были силой встроены в ряды готов. Они поскакали и побежали прочь панической лавиной, сминая на своем пути еще державших строй. Германарех потерял нити управления, его телохранители сгрудились толпой вокруг шатров, растерянно ожидая дальнейших приказаний. Воронежцы воспрянули духом, услышав громовой глас своего князя: «Бей их!!!» Последний, к сожалению, в очередной его земной жизни!

Ведомые ярлом Бикки норманны железным всесокрушающим клином прорезали ряды русов, выводя из сумятицы столетнего конунга. На Бобреца наскочили сразу двое разъяренных берсерков. Он успел отбить щитом секиру одного из них, но вторая, сминая круглый шлем, повергла князя в вечный сон…

Сах прорвался до шатров, повалил их на землю. С ним соединились те немногие, что вышли утром из града на Танаисе и остались живы в этой бойне. Они сумели приторочить к седлу тело Бобреца. Тысячный поспешил, пользуясь сумятицей, повернуть своих воев вспять. К Верену уже в полдень вернулось менее восьмисот покрытых своей и чужой кровью ратников.

Глава 41

Бус Белояр вновь уезжал из Голуни, подавляя в себе яростное чувство гнева. Опять князья этих земель не сказали сразу ни да, ни нет. Старый дряхлый Дых честно признался, что полностью отошел от дел правления, передав все бразды сыну. Голота же юлил, как скользкий налим. Он то соглашался, но при этом требовал, чтобы все рати славян собирались под его градом. То заявлял, что готы не так страшны, как говорил Бус, что будины, заселявшие земли голунских князей, не раз уже успешно отражали их приходы. Белояру несколько раз хотелось откровенно плюнуть и уехать прочь. Но за Голотой стояло не менее полутора десятков тысяч возможного войска, что было весьма значимо.

– Если я оставлю земли без княжьей заботы, то любой ворог сможет легко разорить ее, лишить нас законной десятины, – масляно улыбаясь, твердил молодой князь. – Кто мне тогда покроет содержание дружины, семьи, прокорм призванных воев?

– Если Верену не удастся оттянуть готов к Кияру, уже через седьмицу все эти твои заботы отпадут сами собой! – зло отвечал Белояр. – Сорок тысяч пройдут по твоим степям, и не станет ни дружины, ни выбравших тебя в князья будинов, ни семьи! Все, кто останется в живых, будут платить твою десятину королю Германареху. Неужели это так трудно понять? Только собрав все силы в кулак, мы сможем отвадить его ходить к Ра и Танаису! А для этого нужно время и еще раз время!!