За порогом мечты - Джорджетт Хейер

– Кто? Стэси Каверли? Мой муж называет его не иначе как золоченым петушком на палочке!

Но поскольку все прекрасно знали, что миссис Раскум всегда готова излить чрезвычайно богатые запасы яда, накапливающегося у нее под языком, на первого попавшегося человека, а также что именно она сама всеми силами пытается подсунуть Стэси собственную старшую дочь, ее замечание было встречено ихтиологическим, то бишь более чем рыбьим молчанием. В конце концов, Стэси Каверли был вполне приемлемым членом общества, и называть его петухом, пусть даже золоченым, никто не собирался.

Когда прибыла мисс Абигайль Вендовер, эскортирующая свою племянницу, общество замерло: на Эбби было еще одно новое лондонское платье, которое вызвало восхищение у всех, кроме, естественно, миссис Раскум, которая шипела под нос о всяких расфуфыренных фифах, которые отщипывают без зазрения совести от чужого пирога, не думая о своих наследниках…

И хотя суждение это было большим преувеличением, но Эбби действительно вовсе не задумывалась об экономии, когда покупала свои безумно дорогие атласные платья с затейливыми кружевами, ниспадающие свободными складками до самых туфелек. Просто это длиннющее платье показывало понимающим людям, что мисс Абигайль Вендовер не намерена танцевать сегодня. Но мистер Майлз Каверли к понимающим людям не относился и потому немедленно подошел к ней и пригласил ее.

– Спасибо, но я не танцую! – улыбнулась ему Эбби, качая головой.

– Я очень этому рад! – воскликнул он, и на мгновение в глазах Эбби замер ужас, смешанный с удивлением. Но Каверли тут же продолжил: – Видите ли, я танцую как трехстворчатый шкаф, а потому нельзя ли мне присесть к вам и просто поболтать?

– Ну конечно! – отвечала она. – Я сама ждала возможности побеседовать с вами, сэр. Так вы познакомились наконец со своим племянником?

– Да, он был так любезен, что сам нанес мне визит сегодня.

– Ну и что вы о нем думаете? – требовательно спросила она.

– Да ничего! А разве я должен думать о нем что-то?

– Если бы только вы не ершились так! – вздохнула Эбби, закатывая глаза.

– Я вовсе не ершусь – я не обидел бы вас даже за крупное вознаграждение, поверьте… Но что я могу сказать? Он пробыл у меня не более получаса и не сказал ничего такого, что заставило бы меня задуматься о нем.

– Вы какой-то необычный дядя! – заметила она сурово.

– Неужели? – Он на секунду задумался. – Нет-нет, позвольте, отчего же? У меня было в жизни целых три дяди, и ни один из них не питал ко мне ни малейшего интереса. Так что я – дядя самый что ни на есть обычный.

– Бросьте! По-моему, вы хотите меня, как это говорят охотники… увести от следа, да? Вот-вот. Со своей стороны могу сказать, что тоже сегодня утром познакомилась с вашим племянничком и поняла, что он мне нравится еще меньше, чем я ожидала!

– Неужели? Значит, вы ожидали от него слишком многого – гораздо большего, чем так горячо мне говорили намедни, – резонно заметил Майлз Каверли.

– Да? Да, пожалуй… Но все-таки я ожидала обнаружить у него хоть немного обаятельности, а мне и этого не удалось. Я просто не могу понять, почему Фанни увлеклась им! А вы можете понять?

– Конечно! – откликнулся он. – Все-таки согласитесь, он приятный малый, одет чистенько, волосики на пробор, все такое… Манеры, обхождение, все при нем.

– Ага! – скривилась Эбби. – Только всякому, даже слепому, ясно, что мягко стелет, а спать будет ох как жестко! И когда он улыбается, в его глазах нет улыбки, а только оценивающий взгляд. Вы ведь тоже это заметили, правда?

– Ну нет! – склонил голову Майлз. – Может быть, потому, что в моем присутствии он не так-то много улыбался. Или потому, что… э-э-э… у него не было нужды меня оценивать.

– Вам ведь он тоже не поправился, верно? – живо спросила Эбби.

– Нет. Но много ли людей могут понравиться мыслящему человеку?

Эбби нахмурилась и медленно проговорила:

– Да, вы правы, не так много… Но мистер Стэси Каверли мне очень не нравится.

– Да это уж я понял, – невесело заметил Майлз.

– И я вовсе не верю, что он и вправду влюблен в Фанни, а хочет он ее окрутить только потому, что у нее богатое приданое! А в противном случае он и не посмотрел бы на нее! – Эбби импульсивно положила свою ручку в лайковой перчатке ему на рукав. – Если вы со мной согласны, мистер Каверли, то разве вы мне не поможете спасти бедную Фанни?

Майлз слегка улыбнулся печальными усталыми глазами, но ответил только:

– Дорогая девочка, не надо брать меня в оборот… И потом, что я могу сделать?

Конечно, тут у Эбби было немного материала для осмысленного ответа, поэтому она сказала очень решительно и непонятно:

– Ну, уж что-нибудь вы сумеете сделать!

– А почему вы так решили?

– Ну… Ну вы же его дядя, в конце концов!

– Вот уж причина так причина! Вы же сами только что объявили меня каким-то чудовищно неестественным дядей, и полагаю, это означает некий тип дяди, который не желает вмешиваться в сомнительные делишки своего племянника, верно? Тем более, что данный дядя не имеет ни малейшего влияния на своего младшего родственника…

– Ну, не влияние, конечно… Но какое-то значение ваше мнение должно же для него иметь?

Майлз удивленно уставился на нее:

– Какие у вас, милочка, чудные идеи в головке возникают! Какое же значение может иметь мое мнение для молодого человека, которого я впервые лицезрел только сегодня?

Эбби вынуждена была покориться необоримой силе этого аргумента, однако в глубине ее души теплилось ощущение, что Майлз может повлиять на Стэси. Это понимание не имело под собой разумных оснований, чисто интуитивное…

– Пусть вы такого влияния не имеете, но уверена, смогли бы заиметь, если бы только захотели ! – сказала Эбби.

– Со своей стороны могу заметить, – скромно потупился мистер Каверли, – что вы и сами могли бы запросто решить все дело, не прибегая к моей помощи…

Далее их разговор оборвался, как из-за исчерпанности темы, так и потому, что к Эбби подплыл мистер Дунстон, снедаемый ревностью, и увел ее в чайный зал.

Через пару дней они, однако, снова встретились, и опять – в Эдгар-Билдингс, у миссис Грейшотт. Там Эбби встретила Стэси Каверли, который мгновенно стал рассыпаться в комплиментах Фанни и сумел завоевать ее расположение тем, что очень ловко льстил Оливеру Грейшотту, называя его героем покорения Индии. Однако Эбби обрадовалась вовсе не виду Стэси, а присутствию там же его дяди…

Оказалось, что ее приход прервал живую дискуссию на медицинские темы, обволакивающие основной вопрос – состояние здоровья Оливера. Доктор прописал ему отдых и усиленное питание, но Оливер сумел настоять на позволительности прогулок верхом. Доктор сказал, что если молодой человек желает, то он, конечно, может сесть на лошадь, но ехать ему следует только тихим шагом.