Быки, медведи и миллионеры - Роберт Коппел

Вопрос: Маршалл, считаете ли Вы, что такие люди по–прежнему есть в отрасли?

Маршалл: Да. Недавно я ездил в командировку во Флориду и увидел там нескольких людей, у которых, на мой взгляд, были похожие характеры. Возможно, не настолько радикальные, как–несколько лет назад, но эти ребята — того же поля ягоды.

Вопрос: Как, на Ваш взгляд, изменилась розничная сторона бизнеса за последние 25 лет?

Маршалл: Она значительно изменилась. Отрасль в целом стала значительно более профессиональной. У нас была нисходящая спираль комиссионных ставок, которая сделала клиентов более изощренными и более агрессивными в отношении того, чтобы знать, с кем они имеют дело. Так же есть институциональный бизнес, которого у нас раньше не было, так что объем и профессионализм значительно выросли.

Вопрос: Считаете ли Вы, что средний розничный клиент является сегодня более изощренным?

Маршалл: Абсолютно уверен. Двадцать пять лет назад очень мало людей вообще что–то знали о товарных рынках. А сегодня — я поражаюсь! У меня есть клиенты, которые после пяти–шести месяцев знают ровно столько же, сколько я после пяти–шести лет!

Когда я пришел на биржу в ноябре 1960 года, полагаю, что о товарных рынках было написано всего пару книг. На сегодняшний день их сотни, возможно, тысячи! Сегодняшний инвестор — гораздо более серьезный и грамотный трейдер.

Вопрос: 35 лет спустя, что Вам так нравится в биржевой торговле?

Маршалл: Мне нравится работать с трейдерами. Трейдеры любят повеселиться, они веселые, интересные люди. Я хочу сказать, у нас на бирже есть доктор философии, и есть ребята, которые только что закончили среднюю школу. Но они интересные, живые люди, которые очень успешны в том, чем они занимаются, и мне нравится быть в их компании. Думаю, это дает мне энергию!

Вопрос: Расскажите о лучшем моменте в Вашей карьере.

Маршалл: Когда меня выбрали в совет директоров Чикагской товарной биржи. Было очень приятно получить подобный вотум доверия от своих коллег. Для меня это было великое потрясение.

Вопрос: Выигрыш на выборах сравним по степени ощущений с Вашей первой крупной сделкой?

Маршалл: Я бы сказал он сильнее, гораздо сильнее! После всех этих лет обладать таким уровнем доверия со стороны коллег–трейдеров, это было чрезвычайно приятно.

Вопрос: Кто выделяется среди других как наиболее запоминающийся персонаж, которого Вы когда–либо встречали за свою карьеру?

Маршалл: Сидни Мэдафф, вместе с которым мы владели «Мэдафф. Кэмен экд Штайн». Когда я впервые пришел на биржу. Сидни был «человеком». Я хочу сказать, он, безусловно, был ведущим трейдером на бирже. Он был очень мягким и добрым человеком. Эти черты его характера действительно выделяются. У него был зондирующий взгляд и очень острый ум.

Я пробыл в операционном зале для трейдеров три недели в то время, когда трейдеры почти не разговаривали с новичками до тех пор, пока они не показали себя, а Сидни, человек из высших кругов, подходит ко мне и спрашивает, что я думаю о рынке. Это было чрезвычайно волнительно для человека, который проработал здесь всего три недели, и вдруг — ведущий трейдер в зале, возможно, даже во всей стране, подходит к нему и спрашивает, что он думает о рынке. Конечно, я сказал ему, что думаю, но я также добавил: «Господин Мэдафф, я и представить себе не мог, что Вам может быть интересно мое мнение».

Вопрос: А он?

Маршалл: Не знаю, но его выделяет уважительность и серьезность. Он дал такому молодому парню как я почувствовать, что ему может на самом деле быть интересно мое мнение. Я думаю, возможно, это было составляющей его успеха, то, что он был хорошим слушателем. Он мог чему–то научиться из неожиданного источника. В конечном итоге мы стали партнерами.

Вопрос: Я очень хорошо помню Сидни. Он определенно был трейдером с очень серьезными убеждениями.

Маршалл: Да. У него определенно было свое мнение. Он с интересом слушал мнения других трейдеров, но у него было свое собственное мнение и он ему следовал. И у него были крупные взлеты и падения, но он всегда был предан своему собственному закону. У него была непоколебимая уверенность в своем собственном анализе, пока рынок не доказывал ему, что он не прав.

Вопрос: Что нового Вы узнали о себе, торгуя на бирже?

Маршалл: Биржевая торговля, конечно, поведала мне о моих личных сильных и слабых чертах. Она рассказала мне о том. как я реагирую на стрессовые ситуации.

Биржевая торговля позволила мне измерить степень моей смелости в своей профессии. Она показала мне, что я способен мобилизовываться, если хотите, красоваться под огнем.

Не то, что я повсюду бью себя кулаком в грудь, но приятно знать, что я достаточно смел, чтобы торговать тогда, когда кажется, что я в панике должен бежать прочь. Я могу тренировать силу воли, пытаясь либо остаться в игре, либо выйти из нее.

Вопрос: В этом смысле смелость также означает независимость мысли, способность действовать исходя из своих собственных соображений и убежденность в правильности выбранного курса перед лицом мнений других людей.

Маршалл: Иногда это анализ, или проделанная работа. Это кульминация мышления, воплощенная в действие.

Вопрос: Что, на Ваш взгляд, выделяет Вас среди других трейдеров?

Маршалл: Думаю, от большинства меня отличает то, что я действительно делал практически все, что возможно в нашей профессии и я, по–прежнему, ищу новые задачи.

Вопрос: На торговой арене.

Маршалл: Я занимался фактически всеми видами бизнеса с индивидуальными клиентами, представляя брокеров и профессиональных инвестиционных менеджеров и торгуя за свой счет как маркет–мейкер, в зале биржи. Я был членом как Чикагской товарной биржи, так и Чикагской торговой палаты и служил в совете директоров Чикагской товарной биржи.

Моя жизнь была чудесной и захватывающей. Я планирую заключать сделки на рынке по крайней мере до 85 лет. Где еще я найду такую захватывающую профессию, где работают такие талантливые и интересные люди? Я сильно их уважаю и надеюсь на их взаимность. Они знают меня, потому что они видят, как я заключаю сделки. Они наблюдали за тем, что я делаю в течение более 30 лет. А я наблюдал за ними. Когда ты видишь, как человек работает в суровых условиях операционного зала для трейдеров, ты узнаешь о нем невероятно много. Ты видишь, из какого он теста, что движет им как человеком и как трейдером. Смелость, щедрость, мелочность, страх, уважение. За 35 лет я всего навидался! Но я не настолько много видел, чтобы не удивляться! Иногда мне кажется, будто я смотрю на этот невероятный 35–летний спектакль с моста. Все происходит вокруг меня и я не могу дождаться, что же будет дальше.

ГЛАВА 11 Сделки по Драммонду

Робин Меш

Госпожа Меш — главный технический аналитик по бумагам с фиксированным доходом в «Томсон Ризерч», одном из крупнейших поставщиков частных финансовых информационных услуг в мире. Она признанный эксперт по геометрии Драммонда. Робин является автором книги «Рыночные пророки — облигации Чикагской товарной биржи», информационного бюлчетеня по рынку бумаг с фиксированным доходом, предоставляющего торговые стратегии и анализ 30–летних долгосрочных казначейских обязательств.

Вопрос: Что в первую очередь привлекло Вас в торговле на бирже?

Робин: Я изучала религию в Университете Брауна и у меня были большие проблемы в отношении того, чем я буду заниматься, закончив университет. Мне предложили изучать технический метод анализа рынка, чтобы помогать другим заключать сделки.

Вопрос: В то время это не казалось несколько странным занятием?

Робин: Нет. На самом деле я сразу влилась в это и отдалась этому делу на 100 процентов, потому что мне действительно

понравились люди, на кого я работала, и мне казалось, что мне это будет интересно.

Вопрос: Чем именно Вы изначально занимались?

Робин: Мне выдали книгу по геометрии Драммонда. Меня попросили ее прочитать и понять. Это начиналось как очень маленький проект. В то время мне нравилось браться за маленькие проекты и взращивать их!

Вопрос: Человек, с которым Вы работали, был ученым?

Робин: Он был трейдером и не очень успешным — вечно борющимся трейдером, у которого в какие–то моменты бывали успехи, а затем рынок в некотором роде сбил его с ног.

Вопрос: Почему он обратился к Вам? Считаете ли Вы, что он решил, что у Вас есть врожденный талант к рынкам, или это из–за Ваших математических способностей?

Робин: Думаю, я была сообразительной и очень энергичной, и у меня было много свободного времени. А когда все это соединяется, что он терял? Ничего, он только многое приобретал.