Джио + Джой и три французские курицы (ЛП) - Холл Элли

Мне весело с Джой. Я чувствую себя самим собой. Она — воплощенная радость, которая более долговечна, чем временные лайки в социальных сетях, внимание поверхностных женщин, которым нужна слава, а не глубокие отношения. Я чувствую, что то, что у меня есть с ней, более долговечно, чем любая другая форма мимолетного счастья, которая у меня когда-либо была.

Мой телефон продолжает звонить, пока мы продолжаем целоваться. «Три французские курицы» не понимают, что у нас разница во времени. Я не обращаю на него внимания, пока он не замолкает.

Когда мы отрываемся друг от друга, я шепчу:

— Джой, кажется, я люблю тебя.

— Не так сильно, как тебя любят твои поклонницы, — говорит она со смехом, прежде чем снова поцеловать меня.

Это не то, что я хотел бы услышать, но комментарий говорит мне о том, что она уверена, что то, что у нас есть, здесь и сейчас — это то, чего я хочу, но хочет ли она этого?

Как будто разум Джой говорит «нет», но ее тело твердит «да». А как насчет ее сердца?

На следующее утро я просыпаюсь с мыслями о поцелуе, который мы с Джой разделили. Слова, которые я произнес: «Джой, кажется, я люблю тебя», эхом отдаются в моих мыслях и звучат в моем теле, как рождественская песня, как песня о любви.

Конечно, есть одно слово, которое я мог бы убрать. Мне не кажется, что я люблю Джой. Я знаю, что люблю ее. По крайней мере, это мое внутреннее ощущение. Внешне я все еще сомневаюсь, но это вытекает из ее ответа. Из того, как она прокомментировала «трех французских куриц» как моих поклонниц. Я осторожен, потому что хочется ли мне снова рисковать своим сердцем? Сколько раз до этого пытался наладить отношения, доходил до помолвки, а потом все срывалось?

Три раза.

Три помолвки.

Втрое больше неудачных свиданий.

Между прочим, с тех пор как Джой появилась в моей жизни, я не отвечал и не признавал ни одну из других женщин. Мне не хочется иметь с ними ничего общего. Это еще одна причина, по которой знаю, что то, что я испытываю с Джой, — настоящее.

Я долго принимаю душ, где позволяю всему этому бурлить, просачиваясь через ту версию себя, которую показываю миру: очарование, уверенность, флирт. Что нужно изменить, чтобы я смог показать Джой, что «три французские курицы» для меня ничего не значат?

Стоя перед шкафом, я размышляю о том, каким может быть наше будущее. Но это не так просто, как смена наряда. Сегодня утром состоится пряничный фестиваль, на котором будут представлены пряничные домики и проведен аукцион, затем в течение дня будут проходить различные мероприятия, и в завершение — ужин. Я надеваю темно-серый костюм с жилетом и красным шелковым галстуком для торжественной части фестиваля.

Несмотря на то, что живу в арендованном доме у подножия гор на территории курорта, большая часть моего обширного гардероба находится здесь. Мои братья подшучивают надо мной, говоря, что я — шмоточник. Виню в этом свою карьеру. Мне нужно было выглядеть соответствующе: костюмы на заказ, строгий стиль одежды, дизайнерские марки. Ничего кричащего или вычурного, только элегантный стиль. Я также собираю снаряжение, чтобы потом покататься на лыжах.

Но в кои-то веки мне наплевать на то, как я выгляжу. Хочу побыстрее увидеть Джой.

Я направляюсь к ее дому, в то время как легкие снежинки со вчерашнего вечера продолжают опускаться на землю. У нас определенно будет белое Рождество. Когда сворачиваю в Карамельный переулок, понимаю, как сильно хочу провести этот праздник с Джой — и в этом году, и во всех последующих. Большую часть своей жизни я хотел жить в большом городе, путешествовать по экзотическим местам и всегда быть в движении.

Теперь же хочу быть здесь. Или там, где находится Джой. Я чувствую в себе желание пустить корни и, возможно, даже заложить фундамент. Учитывая, что по настоянию Томми я недавно вложил деньги в землю в Хоук-Ридж-Холлоу, это вполне может произойти. На самом деле, утром, перед тем как сделал свою первую попытку приготовить безглютеновую пиццу, я встретился с агентом по недвижимости, чтобы подписать документы о закрытии сделки.

Когда иду по дорожке к дому матери Джой, представляю, как однажды мы рука об руку войдем в наш собственный дом. Как я перенесу ее через порог.

Я теряюсь в своих фантазиях, когда открывается входная дверь, и миссис Гловер стоит там, улыбаясь.

— О, смотрите-ка, что кошка притащила.

— Мам, по-моему, это не вежливо, — окликает Джой откуда-то из дома.

— Ну, неважно. У нас с Джио внутренняя шутка про котов. — Она толкает меня локтем и подмигивает.

— Точно под-мяу-чено, миссис Гловер.

Она смеется, как будто я уморительный комик, а мое внимание переключается на женщину, спускающуюся по лестнице. Джой одета в красное платье, которое почти в точности соответствует моему галстуку. Лиф облегающий, с вырезом-лодочкой, рукава до предплечий и расклешенная юбка, которая, я не сомневаюсь, закружится, если мы будем танцевать.

Поднимаю взгляд на ее лицо — глаза яркие, щеки розовые, губы красные. Мой рот приоткрывается, и я делаю вдох.

На дрожащем выдохе я говорю:

— Вау.

Я работал со многими моделями. Топ-моделями. Женщинами, которые, возможно, считаются самыми красивыми в мире. Но ни одна из них никогда не заставляла мое сердце замирать или землю накрениться вокруг своей оси. И не одной не удавалось украсть мое дыхание.

Я тянусь к ее руке, поднимаю ее над головой, и Джой кружится под ней. Конечно же, ее платье колышется в такт движению, а затем останавливается и обнимает ее ноги.

— Джой, ты выглядишь потрясающе. — От нее у меня перехватывает дыхание.

Ее волосы распущены по плечам, губы накрашены красной помадой. В ушах простые жемчужные серьги и подходящее к ним ожерелье на шее. Она великолепна. Классика. Идеальная.

Все еще держа ее за руки, но уже на уровне талии, я снова выдыхаю:

— Вау.

Она краснеет, а затем улыбается.

— Спасибо?

Это звучит скорее как вопрос, чем как утверждение, словно она никогда раньше не испытывала подобной реакции со стороны парня. В это невозможно поверить.

— Вы, дети, повеселитесь сегодня. Удачи с пряничным домиком. Сфотографируйтесь. Я собираюсь предложить пряничную тему для рождественской феерии на Еловой улице в следующем году.

— Я бы хотел присутствовать при этом, — говорю я.

— В Хоук-Ридж-Холлоу поговаривают, что некто приобрел в городе кое-какую недвижимость. — Миссис Гловер многозначительно смотрит на меня.

— Несколько акров рядом с курортом.

— Рядом с новым домом брата?

— В том районе, но не настолько близко, чтобы я мог бросить камень и попасть в его крышу… или разбить окно.

— Складывается впечатление, что ты планируешь остаться здесь.

Я поворачиваюсь к Джой и улыбаюсь.

— Думаю, да.

Я не могу прочитать выражение ее лица и отвлекаюсь, потому что у меня звонит телефон. Как обычно, я игнорирую его.

— Готова выиграть самую высокую ставку на благотворительном аукционе? — спрашиваю Джой.

— Будем надеяться, что дом еще стоит, — бормочет она.

— Удачи, — говорит миссис Гловер, когда мы выходим.

Поскольку Джой на высоких каблуках, а внешняя дорожка еще не до конца расчищена, я придерживаю ее за руку, чувствуя, что все в моей жизни наконец-то налаживается. Если раньше я летал высоко, жил от поездки до поездки, от работы к работе, от вечеринки к вечеринке, то теперь мне хочется быть здесь, с этой удивительной женщиной.

Открываю дверь «Порше», как подобает джентльмену. И следующие сорок пять минут мы тратим на перевозку пряничного домика, хотя до места назначения всего десять минут езды. Мы осторожно размещаем его на столе в одном из бальных залов отеля «Хоук-Ридж-Холлоу Ризорт».

— Я никогда не была здесь, — говорит Джой, потрясенно оглядываясь по сторонам.

— Я останавливался здесь время от времени, пытаясь найти квартиру для съема, — говорю я.