Посмотри, отвернись, посмотри - Елена Ивановна Михалкова

Фууууу!

Потом этот цветочный ухажер усадил ее в машину и куда-то повез. Часов в одиннадцать Вика прислала сообщение: «Вернусь поздно, не жди, ложись».

Среди ночи меня разбудило чье-то прикосновение.

Вика сидела на краешке кровати. От нее пахло сигаретным дымом, духами, вином…

– Санька, ты счастлива? – Она теребила меня и смеялась. – Саня, ну ответь!

Я возмущенно забормотала, что за такие вопросики надо бить грязными тряпками. Вика, не обращая внимания, сгребла меня в охапку и чмокнула за ухом.

– Я такая счастливая, Саня! Хочу, чтобы ты тоже была счастливой!

– Буду счастливая, если ты мне дашь поспать! – огрызнулась я.

Вика захохотала, повалилась на кровать и раскинула руки. Не знаю, уснула ли она или так и валялась до утра, таращась в потолок. Когда я встала, ее уже не было.

Ее ухажера звали Олег. Отслужив в армии, он устроился водителем в городскую администрацию и теперь возил какого-то чинушу с обрюзгшей рожей. Видела я это рыло в телевизоре! Но Олег считал, что ему очень повезло с работой.

С Викой он познакомился, когда после смены зашел поужинать в ее кафе. Она обслуживала его столик. Олег взглянул на нее – и влюбился.

Неудивительно! Глаза у Вики синющие, а волосы черные и завиваются на концах. Я ей сто раз повторяла: она могла бы стать актрисой. Или блогершей! Даже и лучше. Выкладывала бы свои фотки в соцсетях – на нее миллионами бы подписывались!

Один тип целый год заходил в кафе только для того, чтобы полюбоваться Викой. Но он был старый и к тому же женат.

Она могла бы выбрать любого, честное слово! Но выбрала почему-то Олега.

Ладно, тут я лукавлю. Мне отлично известно почему. Пообщавшись с Олегом всего дважды, я поняла, отчего Вика каждый раз начинает глупо улыбаться, когда произносит его имя, и отчего сияет перед свиданием, как новогодняя витрина.

Внешне он был обычный. Парень как парень. Среднего роста, малость лопоухий. Глаза то ли темно-серые, то ли карие. Волосы торчат во все стороны. Но у него было столько обаяния, что хватило бы на семерых. Он улыбался – и ты чувствовала себя осчастливленной. От него исходило чудесное мягкое тепло. На него хотелось смотреть. Его хотелось слушать. Да что там – хотелось просто сидеть рядом с ним, быть включенной в круг его жизни, чтобы это тепло согревало и тебя.

Он улыбался как мальчишка, которому подарили щенка. Был совершенно необидчив. Не распускал перья перед Викой, как другие парни. Охотно болтал со мной, и я могу поклясться: ему не было скучно. Я сама не заметила, как стала радоваться его приходу.

Он снимал убогую комнатушку. О том, чтобы привести его к нам жить, Вика и помыслить не могла. Я же сплю на соседней кровати! Но однажды она завела со мной разговор о том, что в институт мне придется поступать самой и только на бюджет. Платную учебу она не потянет. «Хочу попробовать откладывать хоть что-то на первый взнос за квартиру», – сказала Вика. Щеки у нее покраснели, и я поняла, что она не договорила: «…за квартиру для нас с Олегом».

Вообще-то я понятия не имею, входило ли это в его планы. Он не заводил с Викой разговоров о свадьбе и совместной жизни. Но она, похоже, считала, что это лишь вопрос времени.

Олег много работал, как и Вика. Виделись они от силы раз в неделю. Сестра начинала тосковать по нему сразу, как за ним закрывалась дверь. Она не перестала меньше заботиться обо мне. И хотя уроки давно не проверяла, по-прежнему интересовалась моими делами, настроением и самочувствием.

Но в ней горел нездешний свет, и когда я видела, как она сияет, становилось грустно. Она уходила в другую жизнь. Мне там не было места.

К этому времени я прекрасно осознавала, как много Вика сделала для меня. Если бы мне сказали, что сестре нужна моя почка, я бы голыми руками вырвала ее из своего живота, или где там находятся почки.

Но мы с ней были так счастливы… А теперь она собиралась быть счастливой, только уже без меня.

В эти дни я часто рассматривала наши фотки из поездки на море и злилась на Олега. Теперь у них с Викой будут общие воспоминания. А я превращусь в обузу, в надоедливую младшую сестрицу, которую нужно везде таскать с собой… В глубине души я понимала, что несправедлива к ним обоим. Однако что-то заставляло меня растравливать эту рану и отдирать болячку, стоило ей чуть-чуть подсохнуть.

Все вокруг только и говорили что о любви. В классе закручивалось по сто романчиков на дню. Сложились и три крепкие пары, о которых поговаривали, что они поженятся через несколько лет. Для меня все это было дико. Поженятся? Я нагляделась на семейную жизнь родителей! Сунуть в такое голову по доброй воле?

Да вы все с ума посходили!

Я не хотела никакой любви. Перед Днем святого Валентина моих одноклассников скосило повальное сумасшествие. Все носились с этими валентинками, шушукались по углам, хихикали. Установили перед учительской здоровенный почтовый ящик, выкрашенный в розовый. Четырнадцатого февраля девчонки явились на уроки разряженные в пух и прах. Парни старательно притворялись, что их вся эта суета не касается. Хотя я своими глазами видела, как они бросали в щель почтового ящика бумажные сердечки!

На большой перемене учитель физики, прицепивший розовую бороду, вытащил валентинки из ящика и раздал адресатам. Ладно, признаю: это было мило. Никто не остался обиженным. Все получили хотя бы по одной открытке. Уверена, большую часть написали сами учителя.

Но затем меня ждал неприятный сюрприз. За первым сердечком на мою парту упало второе. За ним – третье. И еще одно! И еще, и еще! Одноклассницы, разинув рты, смотрели на груду валентинок, скопившихся передо мной.

Сразу же начали болтать, что я сама себе их отправила. Но мне бы и в голову такое не пришло! Я удивилась больше всех. Мне не нравилось чужое внимание. Девчонки шарили по мне взглядами, будто пытались понять, вокруг чего столько шума. Парни тоже смотрели, хотя и по-другому… Даже учителя сдерживали улыбки, поглядывая на меня.

После четвертого урока я сбежала из школы. Не выдержала всеобщего любопытства. Меня словно поставили на постамент посреди шумной площади и повесили на грудь табличку, но прочесть, что на ней написано, я не могла.

Я еле дождалась Вику. Мне не терпелось поделиться с ней, услышать утешение и совет. Мне не