Вторая книга - Адольф Гитлер

11. Нет нейтралитету

Пассивная внешняя политики как цель простого поддержания мира не возможна. Твердая цель: требование обсуждения возможностей и выбора союзников, для правильной оценки мелких инцидентов и препятствий. Отсутствие четких целей в текущей внешней политике Германии. Нейтралитет дает только экономические выгоды, для захвата власти требуется партия. Невозможность безрисковой политики, и уменьшение риска своими собственными силами.

Подводя итог, следовательно, можно вновь заявить, что наша буржуазная национальная политика, целью внешней политики которой было восстановление границ 1914 года, является бессмысленной и даже катастрофической. Это волей-неволей вводит нас в конфликт со всеми Государствами, которые приняли участие в Мировой Войне. Таким образом, гарантируется продолжение коалиции победителей, которая медленно удушает нас. Таким образом, она всегда гарантирует Франции благоприятную официальную точку зрения и в других частях мира для ее вечных козней против Германии. Даже если бы они были успешными, это не будет означать ничего вообще для будущего Германии по своим результатам, и все-таки заставит нас вести борьбу кровью и сталью. Кроме того, она вообще не позволяет, в частности, какой-либо стабильной Немецкой внешней политики.

Это было характерной чертой нашей довоенной политики, что она обязательно предоставляла стороннему наблюдателю образ решений часто, как колебания, поскольку они были непонятны. Если отвлечься от Тройственного Союза, содержание которого не может быть целью иностранной политики, а лишь средством для такой цели, мы не можем обнаружить ни одной устойчивой идеи у лидеров судьбы нашего Народа в предвоенный период. Это, естественно, непонятно. В тот момент, когда цель иностранной политики перестала означать борьбу за интересы Немецкого Народа, но, скорее, сохранение мира во всем мире, мы потеряли почву под нашими ногами. Я могу, конечно, очертить интересы Народа, установить их, и, независимо от возможности их защиты, я, тем не менее, сохраню великую цель непрерывно в поле зрения. Постепенно остальная часть человечества будет также приобретать общие знания особой национальной идеи как главной мысли в области иностранной политики. Это затем предоставит возможность регулирования взаимоотношений на постоянной основе, либо в смысле, сопротивления применению силы, или разумного осознания этого, или же в смысле понимания, пожалуй, достижения собственных интересов на общем пути.

Эта устойчивость во внешней политике может быть установлена с целым рядом Европейских Государств. За долгий период ее существования, Россией выставлены определенные цели иностранной политики, которые доминируют во всей ее деятельности. В ходе веков, Франция всегда представляла одни и те же внешнеполитические целеи, независимо от того, кто олицетворял власть в Париже на данный момент. Можно говорить об Англии не только как о Государстве с традиционной дипломатией, но, прежде всего как о Государство с идеей иностранной политики, ставшей традицией. В Германии, например, такую идею можно различить только периодически у Прусского Государства. Мы видим, что Пруссия выполняет свою Немецкую миссию в короткий период правления Бисмарка, но после этого какие-либо цели иностранной политики с долгосрочной перспективой пришли к концу. Новый Немецкий Рейх, особенно после выхода в отставку Бисмарка, уже не имел таких целей, кроме лозунга сохранения мира, то есть сохранения той или иной ситуации, и не обладал стабильным содержанием или характером. Подобно тому, как любые пассивные лозунги обречены на самом деле быть игрушкой в руках агрессивной воли. Только тот, кто сам хочет действовать, может определять свои действия в соответствии со своей волей. Поэтому Тройственная Антанта, которая хотела действовать, также имела все преимущества, которые лежат в самоопределении действий, в то время как Тройственный Союз из-за созерцательной тенденции к сохранению мира во всем мире оказался в невыгодном положении в той же степени. Таким образом, сроки и начало войны были определены странами с определенной целью иностранной политики, а, наоборот, силы Тройственного Союза были захвачены врасплох в час, который было всем, но не благоприятным. Если мы сами в Германии имели даже малейшие воинственные намерения, это было бы возможно с помощью ряда мер, которые могли бы быть осуществлены без усилий, придать другой облик началу Войны. Но Германия никогда не имела определенной цели иностранной политики, в перспективе, она никогда не думала о каких-либо агрессивных шагах для реализации этой цели, и, следовательно, события застали ее врасплох.

В Австро-Венгрии, мы не можем рассчитывать ни на одну цель иностранной политики как таковой, разве что пропетлять через опасности Европейской политики, так чтобы гнилая структура Государства нигде не наткнулась на что-нибудь, чтобы таким образом скрыть от мира реальный внутренний характер этого чудовищного Государственного трупа.

Немецкая национальная буржуазия, которая только находится в стадии обсуждения здесь - поскольку международный Марксизм как таковой не имеет иной цели, кроме уничтожения Германии - до сих пор ничему не научилась в прошлом. Даже сегодня она не чувствует необходимости создания для нации целей иностранной политики, которые могут быть признаны удовлетворительными, и тем самым придать усилиям нашей внешней политики определенную стабильность на более или менее длительное время. Ибо только если такие возможные цели внешней политики предстанут принципиально обозначенными, мы сможем подробно обсудить возможности, которые могут привести к успеху. Только после этого политики выйдут на сцену искусства возможного. Пока, однако, вся эта политическая жизнь не управляется ведущей идеей, индивидуальные действия не будут использовать всех возможностей для достижения определенных успехов как таковых. Вместо этого, они явятся лишь отдельными остановками, расположенными вдоль пути бесцельного и бессистемного блуждания с сегодняшнего дня до завтрашнего. Прежде всего забыто, что великие цели всегда требует некоторой настойчивости исполнения, то есть: стараются сделать это сегодня, и завтра, и на следующий день имеют эту возможность иностранной политики в перспективе, и вдруг воздают должное полностью противоположному намерению - то есть, как будто бы эта видимая путаница на самом деле не находится в соответствии с желанием власти, которая правит Германией сегодня, и в самом деле не хочет возрождения нашего Народа навсегда. Только международное Еврейство может иметь живой интерес в Немецкой внешней политике, которая своей постоянной, казалось бы, иррациональностью, внезапными переходами, демонстрирует отсутствие четкого плана, и которая, как единственное оправдание, в лучшем случае заявляет: В самом деле, мы тоже, конечно, не знаем, что должно быть сделано, но мы-то именно потому и делаем, что что-то должно быть сделано. Да, нередко можно услышать на самом деле, что эти люди так мало убеждены во внутреннем смысле своих внешнеполитических действий, что, в виде высочайшей мотивации, они могут только выяснить, может ли кто-то еще знать дело лучше, чем они. Это фундамент, на котором покоится государственное управление Густава Штреземана.

С другой стороны, именно сегодня, более чем когда-либо это необходимо для Немецкого Народа ставить перед собой такую цель нашей внешней политики, которая отвечает его реальной внутренней потребности, и, наоборот, гарантирует безусловную стабильность в своей внешней политике на по-человечески предсказуемый уточненный срок. Ибо только если наш Народ принципиально определяет и настойчиво борется за свои интересы таким образом, может он надеяться побудить то или иное Государство, чьи интересы не противоречат нашим, теперь, наконец, установленным, и которые действительно могут быть даже параллельны, вступить в более тесный союз с Германией. Ибо идея желающих решить наши Народные бедствия в рамках Лиги Наций так же неоправдана, как передать Немецкий вопрос на решение во Франкфуртский Федеральный Парламент.

Удовлетворенные страны доминируют в Лиге Наций. В самом деле, это их инструмент. В значительной мере они не заинтересованы в предоставлении территориальных изменений на земном шаре, если это вновь затрагивает их интересы. И когда они говорят о правах малых народов, в действительности это только интересы крупнейших, которые они имеют в виду.

Если Германия снова хочет добиться реальной свободы, чтобы в соответствии со своим благословением, она могла дать Немецкому Народу хлеб насущный, она должна принять меры за пределами Парламента Лиги Наций в Женеве. Но это, при отсутствии достаточной силы, требует, чтобы она нашла себе союзников, которые могут верить, что они могут также служить своим собственным интересам, идя с Германией. Такая ситуация, однако, никогда не возникнет, если настоящие цели иностранной политики Германии не станут вполне ясны в этих странах. И, прежде всего, Германия сама никогда не сможет приобрести силу и внутреннюю мощь для этого, чтобы с необходимой настойчивостью, увы, смести препятствия мировой истории. Ибо тогда никогда не узнают, что такое терпение в частностях, а также отказ от них в случае необходимости, чтобы в конце концов достичь жизненно необходимых целей в больших масштабах. Даже среди союзников, отношения никогда не будут полностью безоблачны. Нарушение взаимных отношений может возникать снова и снова, принимая угрожающе опасные формы, если силы, чтобы преодолеть эти мелкие неприятности и препятствия, не лежат в самих масштабах поставленных целей внешней политики в конечном счете. Здесь Французское национальное руководство предвоенных десятилетий может служить в качестве образцовой модели. Как оно легко проходило мимо небольших вопросов, по сути, даже молчало о самых горьких событиях, с тем чтобы не потерять возможность организации реваншистской войны против Германии, в отличие от наших вечно кричащих ура-патриотов, и, следовательно, их частый лай на луну.