Владимир Высоцкий: Я, конечно, вернусь… - Федор Раззаков

Высоцкий пел свои песни. С особым удовольствием, как он сказал, спел «Скалолазку», которая не вошла в картину «Вертикаль». Еще из новых:«Сказку о нечисти» и «Вещего Олега». Затем о хоккеистах («Профессионалы». – Ф.Р.), предварив песню рассказом о том, что его вдохновило на ее написание.

В конце вечера какие-то деятели поздравили Высоцкого от имени ВТО, поднесли официальный букет. Мне было не дотянуться до сцены, и я попросила сидевшую передо мной девушку положить мои гвоздики к микрофону…

Говорили еще, что артисты хотели прочесть Володе приветствие в стихах (читать его должна была Полицеймако), но им не разрешили из перестраховки».

В июне Высоцкий разрывается между «Ленфильмом» и «Мосфильмом». На первом он проходит пробы на роль большевика Воронова-Бродского в «Интервенции», на втором – на роль белогвардейского поручика Брусенцова в «Служили два товарища». Пробы в Ленинграде проходят в середине месяца и для Высоцкого складываются вполне благополучно: во всяком случае, Полока им доволен. Нравится ему и Золотухин, а вот Всеволода Абдулова в роли Женьки режиссер безжалостно бракует.

7 июня Высоцкий выступал в ВТО, 10-го – в Лемболово, где участвовал в концерте с рядом известных бардов: Адой Якушевой, Юрием Кукиным, Борисом Полоскиным и др.

12 июня Высоцкий играл в «Послушайте!». На спектакле присутствовал Андрей Вознесенский, вернувшийся из-за границы. Он привез Высоцкому в подарок голубую кепку, которую вручил ему в антракте. Потом они фотографировались. В это же время в театр из больницы звонил Юрий Любимов. Говорил с ним Высоцкий, признавался в любви к шефу и сообщал, что сочинил для него новую песню.

17 июня в «Советской культуре» была опубликована заметка про нашего героя. Он читает ее в Ленинграде, куда приехал для съемок в «Интервенции» (они начались 15-го). Параллельно он дает и концерты. Так, первый из них состоялся в Доме актера в день выхода заметки в «Советской культуре».

25 июня Высоцкий выступил перед работниками столичного Гидрометеорологического комитета.

26 июня Высоцкий впервые объявляется на пробах фильма «Служили два товарища», причем не один, а со своей пассией Татьяной Иваненко, которая пробуется на роль возлюбленной поручика Брусенцова Сашеньки (эту роль в итоге сыграет Ия Саввина). 28 июня состоялась еще одна их совместная проба, где им подыгрывает третий исполнитель – Роман Ткачук.

В те дни по стране вновь пошла волна слухов про Высоцкого. Вызваны они были статьей в одной из газет, где писалось, что Высоцкий… вор-рецидивист и его уже арестовали. Потом оказалось, что арестованный – однофамилец популярного артиста. Однако из Минска на имя Высоцкого пришло письмо, где его просили ответить «который Вы из двух». Еще ходили слухи, что Высоцкий сбежал в Америку.

2 июля Высоцкий играл в двухсотом представлении «Антимиров». Два дня спустя – в «Послушайте!».

5 июля в Москве открылся Международный кинофестиваль. В качестве почетного гостя на нем присутствует французская кинозвезда де Полякофф Марина-Катрин, больше известная как Марина Влади. Высоцкий давно тайно влюблен в нее, но познакомиться лично возможности не имеет – в первые дни фестиваля он увлечен репетициями «Пугачева». Как вдруг судьба сама подбрасывает ему шанс…

Не догнал бы кто-нибудь,Не почуял запах, —Отдохнуть бы, продыхнутьСо звездою в лапах.

Вспоминает М. Влади: «Шестьдесят седьмой год. Я приехала в Москву на фестиваль, и меня пригласили посмотреть репетицию „Пугачева“, пообещав, что я увижу одного из самых удивительных исполнителей – Владимира Высоцкого. Как и весь зал, я потрясена силой, отчаянием, необыкновенным голосом актера. Он играет так, что остальные действующие лица постепенно растворяются в тени. Все, кто был в зале, аплодируют стоя.

На выходе один из моих друзей приглашает меня поужинать с актерами, исполнявшими главные роли в спектакле. Мы встречаемся в ресторане ВТО – шумном, но симпатичном… Наш приход вызывает оживленное любопытство присутствующих. В СССР я пользуюсь совершенно неожиданной для меня известностью. Все мне рады, несут мне цветы, коньяк, фрукты, меня целуют и обнимают… Я жду того замечательного артиста, мне хочется его поздравить, но говорят, что у него чудной характер и поэтому он может и совсем не прийти. Я расстроена, но у моих собеседников столько вопросов…

Краешком глаза я замечаю, что к нам направляется невысокий, плохо одетый молодой человек. Я мельком смотрю на него, и только светло-серые глаза на миг привлекают мое внимание. Он подходит, молча берет мою руку и долго не выпускает, потом целует ее, садится напротив и уже больше не сводит с меня глаз. Его молчание не стесняет меня, мы смотрим друг на друга, как будто всегда были знакомы… Ты не ешь, не пьешь – ты смотришь на меня.

– Наконец-то я встретил вас…

Эти первые произнесенные тобой слова смущают меня, я отвечаю тебе дежурными комплиментами по поводу спектакля, но видно, что ты меня не слушаешь. Ты говоришь, что хотел бы уйти отсюда и петь для меня. Мы решаем провести остаток вечера у Макса Леона, корреспондента «Юманите». Он живет недалеко от Центра. В машине мы продолжаем молча смотреть друг на друга… Я вижу твои глаза – сияющие и нежные, коротко остриженный затылок, двухдневную щетину, ввалившиеся от усталости щеки. Ты некрасив, у тебя ничем не примечательная внешность, но взгляд у тебя необыкновенный.

Как только мы приезжаем к Максу, ты берешь гитару. Меня поражает твой голос, твои сила, твой крик. И еще то, что ты сидишь у моих ног и поешь для меня одной… И тут же, безо всякого перехода говоришь, что давно любишь меня.

Как и любой актрисе, мне приходилось слышать подобные неуместные признания. Но твоими словами я по-настоящему взволнована. Я соглашаюсь встретиться с тобой на следующий день вечером в баре гостиницы «Москва», в которой живут участники кинофестиваля…»

Это – воспоминание живой участницы тех событий. Но таких живых свидетелей той встречи было еще несколько человек, и каждый из них вспоминает о ней по-своему. Вот как запечатлелись те дни в памяти фотожурналиста Игоря Гневашева: «Узнав, что в Москву приехала Марина Влади, я решил делать о ней фотофильм – чуть ли не каждый день жизни. Нас познакомили, и я ходил за нею всюду, и я видел, как они впервые встретились, – и он влюбился в нее в коридоре, мгновенно, с ходу, я видел это по его лицу совершенно ясно… По-моему, это Ия Саввина повела Марину после репетиции „Пугачева“ за кулисы, в гримерку. Мы шли по коридору, и вдруг навстречу – он, с сопровождающими, естественно, лицами. Увидел Колдунью, чуть опешил и, маскируя смущение, форсированным, дурашливо театральным голосом: „О, кого мы видим!..“ Она остановилась: „Вы мне так понравились… А я о вас слышала во Франции… Говорят, вы здесь страшно популярны“.