Дневники вампира: Возвращение. Тьма наступает - Лиза Смит

Помоги ей. Пожалуйста!

Он вернулся в ванную, положил Бонни на плотный коврик и стал раздевать ее – словно снимал шелуху с креветки. Долой свитер, долой летнюю блузку, оказавшуюся под ним. Долой маленький лифчик (чашечки нулевого размера, разочарованно отметил он, швырнув его в сторону и стараясь не смотреть на Бонни). И все-таки он не смог не заметить, что следы от уколов, оставленные деревьями, были повсюду.

Долой джинсы – потом маленькая заминка, потому что ему пришлось сесть и положить обе ее ноги себе на колени и снять крепко зашнурованные кроссовки, чтобы джинсы могли соскользнуть со щиколоток. Долой носки.

Вот и все. Бонни лежала обнаженная – на ней не было ничего, кроме ее собственной крови и розовых шелковых трусиков. Он взял ее на руки и положил в ванну, вымокнув при этом. Для вампиров ванна ассоциировалась с кровью девственниц, хотя только самые безумные осмеливались это попробовать.

Вода в ванне стала красной, когда он положил туда Бонни. Он не стал выключать воду, потому что ванна была действительно большой, и сел, чтобы поразмыслить над ситуацией. Дерево что-то впрыснуло в нее через иголки, что-то явно нехорошее. Значит, надо было как-то удалить вредное вещество из тела девушки. Самым разумным было бы отсосать его, как отсасывают яд после укуса змеи, но Дамон не мог рисковать. Он не был уверен, что Елена не раскроит ему череп, когда увидит, что он методично посасывает туловище Бонни.

Значит, придется использовать второй по эффективности вариант. Кровавая вода не до конца скрывала миниатюрную фигурку Бонни, однако делала неразличимыми подробности ее тела. Одной рукой Дамон поддержал голову Бонни у края ванны, а второй рукой стал сдавливать и массировать ее руку, чтобы выдавить яд.

Когда он почувствовал запах сосновой смолы, то понял, что поступил правильно. Яд был таким густым и липким, что не успел как следует впитаться в тело. Какое-то количество яда он таким образом выдавит, но будет ли этого достаточно?

Осторожно, посматривая на дверь и настроив свои чувства так, чтобы они контролировали максимально большую территорию, Дамон приподнял руку Бонни и поднес ее к губам, как будто собирался поцеловать. Но вместо этого он положил ее запястье к себе в рот и, подавив искушение укусить, всосался в ее руку.

Он сплюнул почти сразу. Его рот был полон смолы. Нет, массажа ни в коем случае не хватит. Да и отсасывания, даже если бы он нашел пару дюжин вампиров, и они все присосались к маленькому телу Бонни, как пиявки, было бы мало.

Он присел на пятки и посмотрел на нее – смертельно отравленную женщину-дитя, которую он, по сути дела, пообещал спасти. Только сейчас Дамон заметил, что промок по пояс. Он адресовал небесам сердитый взгляд и стряхнул с себя свой черный бомбер.

Что делать? Бонни нуждалась в лекарстве, но он понятия не имел, в каком именно, а поблизости не было ни одной ведьмы, к которой можно было бы обратиться за советом. Умеет ли ворожить миссис Флауэрс? А если да, то поможет ли она ему? Или старушка просто немного не в себе? Что представляет собой человеческая медицина? Он мог бы взять Бонни и отнести к представителям ее вида, чтобы они испробовали на ней свою нелепую науку, мог бы отвезти ее в больницу – но медикам придется заниматься девушкой, отравленной ядом с Другой Стороны, из темных мест, которые им никогда не будет позволено увидеть или понять.

Размышляя, Дамон рассеянно вытирал полотенцем руки, ладони, черную рубашку. Теперь он взглянул на полотенце и решил, что Бонни заслуживает хотя бы намека на скромность, особенно сейчас, когда он отчаялся что-либо с ней сделать. Он намочил полотенце, потом развернул его и толкнул под воду так, что оно прикрыло Бонни от шеи до ступней. Где-то оно всплыло, где-то утонуло, но в целом выполнило свою функцию.

Он еще раз сделал воду погорячее, но это не имело никакого значения. Бонни коченела и готовилась умереть по-настоящему. Его сверстники в старой Италии все формулировали правильно, подумал он: она была девой – уже не девочкой, но еще не женщиной. Слово было тем более уместным, что она была девой в обоих смыслах – это мог бы подтвердить любой вампир.

Все произошло прямо у него под носом. Ловушка, нападение стаи, отточенная техника и синхронизация – они убили эту деву, а он сидел и наблюдал. Аплодировал убийству.

Дамон чувствовал, что где-то глубоко внутри у него растет какое-то чувство. Оно вспыхнуло, когда он подумал о наглости малахов, напавших на его человеческое существо прямо у него под носом. Это чувство не задавалось вопросом, с какой стати компания в машине вдруг стала его людьми. Видимо, дело было в том, что в последнее время они были очень близки ему. Казалось, они его в том смысле, что он может ими распоряжаться, решать, жить им или умереть – или стать таким же, как он. Растущее чувство поднялось волной, когда он подумал о том, как малахи манипулировали его мыслями, заставив его предаваться блаженным абстрактным размышлениям о смерти, в то время как прямо у него под ногами в буквальном смысле умирали люди. Теперь это чувство вспыхнуло ярким пламенем, потому что сегодня он слишком много раз об этом задумывался. Это было непереносимо…

…и это была Бонни…

Бонни, которая в жизни не обидела беззащитное существо просто ради удовольствия. Бонни, похожая на котенка, который подпрыгивает в воздух просто так, ни на кого не охотясь. Бонни, цвет волос которой называли земляничным, хотя на вид ее шевелюра напоминала пламя. Бонни, кожа которой была прозрачной, с нежными сиреневыми фьордами и устьями вен по всей шее и внутренней стороне рук. Бонни, у которой в последнее время появилась привычка искоса смотреть на него своими большими карими детскими глазами из-под похожих на лучики ресниц…

Ныли челюсти и клыки, а рот словно горел от ядовитой смолы. Но на это можно было не обращать внимания, потому что его полностью поглотила еще одна мысль.

Бонни звала его на помощь добрых полчаса, прежде чем сдалась тьме.

Это нужно было проговорить. Над этим нужно было поразмыслить. Бонни звала и Стефана, который был слишком далеко и слишком поглощен своим ангелом, – но она звала и Дамона. Звала и молила о помощи.

А он пропустил эти мольбы мимо ушей. Трое друзей Елены лежали у него под ногами, а он не обращал внимания на их агонию, он игнорировал отчаянную мольбу Бонни не дать им погибнуть.

Обычно такие мысли заставляли его сняться с места и улететь в какой-нибудь другой город. Но сейчас он непонятно почему остался здесь и пробовал на вкус горькие последствия своего поступка.

Дамон откинулся с закрытыми глазами, стараясь не слышать мощного запаха крови и заплесневелого аромата… чего-то другого.