Возвращение императора - Аллан Коул

«Кто же это, в конце-то концов?» Он вдруг припомнил юную наивную девушку в строю встречающих. Как там ее?.. Синд? Э, парень! Берегись, адмирал. Она не из тех, с которыми переспал и забыл. Такую в постель только затащи, начнет права потом качать. Красивая, ласковая… Да, но… Никаких «но», болван! Дело-то серьезное. Зачем тебе лишние обязательства?

И Стэн отстранил-таки Синд. Она начала было возражать, но он мягко прикрыл ей рот ладонью.

Путь, который она выбрала, — не самый лучший. Он, конечно, польщен и уверен, что Синд — самая прекрасная из женщин в империи, но он сейчас не в том положении, чтобы начинать какую бы то ни было связь. Так что, хотя он не забудет этого момента до конца своих дней, Синд все же придется забрать свою одежду и уйти.

Не сразу, но Синд подчинилась. Когда она ушла, Стэн в сердцах трахнул кулаком по подушке. Этой ночью он так и не смог заснуть. Только терзали его уже не кошмары проваленной операции.

Что же касается Синд, она, безусловно, была задета. Да что там, оскорблена в лучших чувствах! Однако влюбилась еще сильнее, как никогда. Он так уважительно относится к ней, что нашел в себе силы отказаться от ее ласк!.. В мечтаниях девушки Стэн перешел из ранга героя в ранг божества.

«Ничего, еще придет мое время, и результат будет совсем иным», — утешала себя Синд.

Килгур не присутствовал на этой встрече, но подготовил ее он. Ото был проинструктирован и почти трезв.

Вождь бхоров попросил Стэна прогуляться с ним возле небольшого озера в красивой долине неподалеку от его резиденции. Место было выбрано не случайно — озеро являлось памятником жертвам бхоров в войне против дженнов.

Прогуливаясь вокруг озера, Ото вроде бы хотел попросить совета Стэна, как ему быть дальше с созвездием Волка. И так же не случайно, что все планы на будущее он связывал с изобилием АМ-2. Его собственной идеей было напомнить — с безжалостными подробностями — о тех невзгодах, которые испытывали жители Волчьих миров во время правления «этих придурков из Тайного совета». Чрезвычайные лишения вызваны не только сокращением запасов АМ-2 (как полагал Ото, подстроенным умышленно Тайным советом), но и всеми бедами, связанными с прекращением добычи и экспорта империума-X. Ото также не преувеличивал, говоря, что предвидит время, когда Волчьи миры как культура перестанут существовать, и это может произойти через год или около того, не позже. Планетные системы будут отпадать одна за другой, пока все они не станут одиноки, как в древние времена, когда никто не мог наверняка сказать, есть ли еще где-нибудь жизнь за пределами атмосферы.

Стэн слушал внимательно — и не только из вежливости. Все, что говорил Ото, было правдой. Хотя Стэн и не знал, что тут можно поделать.

Когда они обошли вокруг озера, Стэн заметил, что его поверхность странно мерцает. Такого он еще никогда не видел. Дно озера словно состояло из гигантских черных плит, отполированных до зеркального блеска. На поверхности плит заметны были какие-то оспины. Поначалу Стэн даже не разобрался, в чем дело, и решил, что это водоросли. А потом вдруг понял — имена! Имена погибших бхоров, увековеченные здесь их братьями и сестрами, отцами и матерями, любимыми и друзьями.

Когда Стэн осознал, что означает это озеро, он почувствовал, как к глазам подкатывают слезы.

Ото сделал вид, будто ничего не замечает.

— Буду откровенен, друг мой, — проговорил вождь бхоров и, не дожидаясь ответа, продолжал: — Для меня не секрет, как ты страдаешь. Сказать тебе, что это обычное страдание старого солдата, — не поможет. Сказать, что это не более чем честолюбивая обида за прошлые операции, которые многие годы проходили без сучка и задоринки, — тоже бесполезно.

Вот еще одно глупое сравнение. Должен тебе признаться: к сожалению, не все бхоры избирают славный… ммм… путь воина.

Стэн приподнял бровь, но удержал свои мысли при себе.

— Был у меня дядя. Портной. Только не улыбайся! Клянусь отмороженной задницей моего папаши, не было на свете живого существа, которое любило бы так работать с одеждой, как тот самый дядя, о котором я говорю. Прошло много лет. Приятных и полезных лет. А потом у него стали болеть руки. Суставы пальцев покрылись большими нарывами. Такими толстыми и болезненными, что работать он уже не мог. Ты понимаешь, какой трагедией было это для моего дяди?

Стэн кивнул. Он понимал.

— Что ему следовало делать? Прекратить работу, которая доставляла ему столько радости? Или залить глаза проклятым стреггом и пить до тех пор, пока не отступит боль, — и только тогда продолжать свою работу?

Стэн ответил, что дядя наверняка выбрал последнее. Он знал, что стрегг, названный в честь древнего врага бхоров, имеет свойство заглушать боль.

— Тогда ты ошибся! — проревел Ото. — Он этого не сделал. Он все бросил. И умер — ожесточенным и разбитым. Это проклятие и стыд нашей семьи. Клянусь, никому и никогда я в этом не признавался!.. Ну разве что по пьянке. Но трезвым, клянусь тебе, я никому этого не говорил. Никогда!

Стэн начал чувствовать себя дураком. Его друзья разговаривают с ним, как с малым ребенком! Что ж, может, они и правы. Может, он действительно нуждается в хорошей встряске. Бедняга Ото так старается.

— Так чего же тебе надо? — в упор спросил Ото.

— Что? — растерялся Стэн.

— Чего ты хочешь? Эти… твари, которые сидят теперь на месте императора. За ними должок. Или они не враги тебе? Или они не заслужили твоей ненависти? За что ты их жалеешь-то? Убей их!

— Уже пробовал, — нерешительно проговорил Стэн.

— Ну так попробуй еще! Не будь таким, как мой дядюшка.

Стэн хотел сказать, что убийство, по сути, ничего не изменит.

И не решит — по крайней мере, для него. Но он не знал, как объяснить это своему грубому и неотесанному другу.

— Ты хочешь больше, чем просто смерти? Так, что ли? — спросил неожиданно его грубый и неотесанный друг.

Стэн задумался. Чем глубже он задумывался, тем больше злился.

— Они убийцы, — прошипел он. — Больше чем убийцы. Когда они убивали императора, они же убивали всех нас. Скоро мы все будем жить как скоты. Будем сидеть у пещеры и колотить камнем о камень, чтобы добыть огонь.

— Хорошо. Ты разозлился. А теперь подумай, как свести счеты.

— Свести счеты — это не то, что я хочу.

— Клянусь бородой моей мамы, мы к этому еще вернемся. Но чего же ты хочешь, скажи! А потом погрузимся на мои корабли и посмотрим, как их души полетят к дьяволу в ад!

— Я хочу… справедливости, — в конце концов промолвил Стэн. — Я хочу, черт побери, чтобы каждое существо в империи знало о преступлениях Тайного совета. Их руки в крови. Справедливости я хочу, черт возьми. Справедливости!

— Лично я в справедливость не верю, — мягко произнес Ото. — И ни один настоящий бхор не верит. Эта красивая сказочка создана для других, более слабых существ, которые ищут высшей правды, потому что их собственная участь ничтожна. Но у меня широкие и терпимые взгляды. Если справедливость — твое лакомство, наложи и мне тарелочку, поедим вместе. Давай решай. В каком виде ты представляешь эту твою справедливость? И клянусь отмороженным задом папаши, если ты опять полезешь в кучу эмоционального навоза, я лично тебе ноги выдерну. Одну за другой.

Стэн не нуждался в такого рода уговорах. Внезапно он вдруг осознал, какой же справедливости ему хочется.

— Готовь корабли, дружище! — сказал он.

Ото восхищенно заревел:

— Клянусь длинной косматой бородой моей матушки, это для нас счастье! Выпьем за их души в аду!

Глава 15

Компьютер был мечтой бюрократа. Как центру хранения информации, ему не было равных на общедоступном рынке. Но самое выдающееся его качество заключалось в методе поиска информации.

Руководитель исследовательской группы пришел к Кайсу с предложениями еще десять лет тому назад. Кайс провел тогда с группой четыре месяца, выдав все мыслимые возражения и целый шквал «но» касательно теоретических пределов машины. Однако он не нашел ни единого изъяна.

Тогда Кайс отдал приказ запустить проект в производство. Он был настолько дорогим, что в другое время Кайсу пришлось бы искать компаньонов, чтобы разделить риск. Конечно, такая идея какое-то время у него была. Но новый компьютер в случае успеха принес бы такую громадную прибыль, что Кайс отбросил мысль о партнерах.

Еще более важным, чем прибыль, было потенциальное влияние. Компьютер был единственным в своем роде устройством и так основательно запатентованным, что ни одно юридическое лицо даже мысли не могло допустить о его копировании без риска — нет, без полной гарантии — проиграть состояние, репутацию и благополучие армии юристов Кайса.

С самого первого момента Кайс знал, что новая машина сможет заменить целую систему, которую обычно использует каждое правительство в империи. А условия продажи будет диктовать он и только он.