Счастливого пути! (сборник) - Александр Морозов

— Да, я уже сказал вам: Дугелу требуется ваша помощь. Если вы не захотите, на огнемете придется поставить крест. Только вы можете закончить работу.

Смит замолчал, прикрыв глаза рукой. Бэд с ужасом смотрел на колесо, сделанное по его идее.

— Так вот она, машина Джорджа Дугела! Нет! Лучше копать землю, дробить камень на дорогах, лучше голодать, чем сидеть в этой чистой и светлой комнате, превращая все, что только можно, в орудия убийства и разрушения… Нет! Пусть-ка они попробуют закончить распылитель без меня!..

— Прощайте! — громко сказал Бэд.

— Прощайте! — громко сказал Бэд.

Молодого человека поглотила ночная тьма…

ПОСЛЕДНЯЯ ЛОЖЬ АРТУРА СТРИКЛИНГА

В Кэмп-Дерик

Профессор Бриджуэй, начальник одного из секретнейших отделов экспериментальной — бактериологической лаборатории в Кэмп-Детрик, редко смотрел людям в глаза, а когда делал это, в его взоре ясно выражалось: «Я тебя вижу насквозь: не притворяйся же, что ты лучше остальной дряни…».

Всю жизнь на земле Бриджуэй считал медленным гниением и утверждал, что если где-нибудь стремительно изменяется скорость этого процесса, то для судеб нашей планеты такие колебания не имеют ровно никакого значения.

Мрачная философия не мешала Бриджуэю не только широко пользоваться благами жизни, но и извлекать огромные выгоды из того, что он называл «ускорением процесса гниения»: он был крупным пайщиком нескольких компаний, изготовлявших оружие различных видов.

Высокий и очень грузный, Бриджуэй — не входил в комнату, а как-то вдвигался в нее, почти не отрывая подошв от пола и не сгибая ног, словно ожившая неуклюжая статуя.

Когда в один из весенних вечеров он таким способом неожиданно появился в холле «здания номер пять», где несколько человек курили, развалясь в широких, как разинутая пасть бегемота, креслах, инженер-конструктор Флипс пробурчал сквозь зубы: «Чёрт!», энтомолог Рихтер быстро снял с подоконника ноги, доктор Браун вынул изо рта трубку, а летчики Лoy и Хэмп торопливо прикрыли растопыренными пальцами игральные карты.

— Наш маленький штат Мэриленд, славившийся сигаретами, теперь известен всему миру благодаря лаборатории в Кэмп-Детрик. Четыре тысячи ученых, отыскивающих новых бактерий, изучающих способы их искусственного быстрейшего распространения, — это не шутка. Болезням, которые до сих пор гнездились только в болотах Южной Америки, в лесах Малайского архипелага, мы даем крылья «Р-51», «F-80», «В-29»…

Крылья наших реактивных самолетов, «летающих крепостей».

Разговаривая с подчиненными, Бриджуэй не считал нужным развивать свою речь последовательно, логически. Начав говорить, он часто перескакивал через несколько фраз просто потому, что ему надоедало шевелить языком и двигать тяжелыми бульдожьими челюстями.

-.. Поэтому сегодня в двадцать три часа все вы должны собраться на аэродроме лагеря для отправления в Юту, в испытательный лагерь номер два.

Всем сидевшим в холле в мягких уютных креслах представились три тысячи километров пути над страной.

— Бог мой… — почти беззвучно прошептал Рихтер.

— Берите вещи, необходимые вам в Аляске, — бесстрастно продолжал Бриджуэй.

— Еще три тысячи километров, — шепнул Рихтер Флипсу. Он сразу вспотел и тщательно вытирал лицо носовым платком.

— О цели путешествия узнаете на месте. Частная задача — проверка, как выдержат дорогу различные насекомые, бактерии. Контрольные исследования производятся в ютском центре на содержимом, взятом из контейнеров разного типа. Главные исследования — в Аляске.

Что-то похожее на улыбку пробежало по губам Бриджуэя.

— Некоторых насекомых в пути подкормить. Иначе заведомо издохнут. Ваша обязанность, доктор Рихтер.

— Бож…

Рихтер хотел сказать, что в полете подобные фокусы с насекомыми, зараженными опасными болезнями, — это самоубийство. Но, взглянув на Бриджуэя, стоявшего посредине комнаты и внимательно рассматривавшего причудливый завиток в узоре ковра, энтомолог только надул щеки, как будто собираясь засвистеть.

— В Корее и Китае ваши контейнеры плохо оправдали себя, мистер Флипс. То они разбиваются вдребезги, то не раскрываются. Учтите это перед снаряжением в полет.

Доктор Браун закашлялся.

— Я хотел бы сказать… Мне, как патологу, пожалуй, не очень нужно лететь для проверки, как действует длительный полет на насекомых и возбудителей болезней… Это ведь относится к обязанностям бактериологов. Между тем состояние моего здоровья…

— Жир! — перебил Бриджуэй. — Жир, пропитывающий ткани человека, делает его никуда не годным!

Он ударил кулаком по столу так, что бутылки и стаканы скатились на ковер. Маска человека с железной выдержкой была отброшена.

Маска человека с железной выдержкой слетела с Бриджуэя.

— В Корее и Китае против нас вышло все население — старики, дети, женщины. Это — не газеты. Я не читаю газет. Это сведения наших разведчиков. Эпидемии не удалось вызвать нигде. Слышите вы — нигде! Вы в своих лабораториях, за железобетонными стенами, в перчатках чуть не до плеч, в масках, в специальных халатах без конца возились со всеми этими насекомыми, бактериями и, суд я по сегодняшнему вашему поведению, душа у вас была в это время ниже пяток… А на полях Кореи и Китая все приготовленное вами оказалось хламом. Мальчишки и девчонки участвуют в ликвидации чумы, посеянной вами, мистер Браун и мистер Рихтер. Девчонки!..

Бриджуэй вышел из комнаты. Подчиненные его стояли вытянувшись, как солдаты…

Сеющий ветер

— Как это могло случиться? Каким образом? Ведь на аэродроме самолет осматривали механики, — лепетал Рихтер, качая головой из стороны в сторону, как при невыносимой зубной боли.

— А что здесь в конце концов особенного? — угрюмо буркнул инженер Флипс. — Разве мало у нас друзей, желающих, чтобы все мы свернули шеи? Механики!.. Кто знает, что делается в душе этих механиков, пробравшихся на бактериологические базы?

То взвывающий, то почти смолкающий гул одного из моторов действовал угнетающе. Браун, украдкой несколько раз приложившийся к своей фляжке, поминутно вскакивал с хриплым воплем:

— Падаем!

Бриджуэй, только что обменявшийся несколькими словами с Лoy, захлопнул дверь его кабины.

— Вот что. Причин для особого беспокойства нет. Лоу рассчитывает сесть в снег на площадке в горах, которую хорошо знает. Но для подобных посадок машина не приспособлена. Придется садиться всем корпусом, чтобы самолет не скапотировал. На пути могут быть камни. Вообще — удар. А бактерии — в бьющейся таре. Вы меня понимаете?