Стеклянный ангел - Зухра Сидикова

- Они - ваши родственники? - интересуется любопытная не в меру мама. Миша тихонько под столом наступает маме на тапочек, перестань, мол, выспрашивать.

- Нет, не родственники, - поясняет Оля, - я с Марусей в поезде познакомилась, она меня к себе позвала. Я и жила с ними, а потом попросилась в город на рынок. Они хотели чужого нанять, а я сказала: зачем чужого? Чужой обмануть может, а я никогда не обману.

«Да, – подумал Миша, - с такими глазами, наверняка, никого не обманет».

Мама, видимо, тоже так подумала, потому что подлила Оле чай и придвинула вазочку с конфетами. Миша просто физически ощутил мамины мысли: «Такая милая, спокойная, в скромном наряде - белый верх, темный низ, боже мой, какая прелесть! Знает, как печь оладушки! Это ж надо, в наше-то время! А главное, как на Мишу смотрит, а он как на нее…»

И все-таки жизнь научила маму не доверять первым впечатлениям.

- А почему же вы дома не живете? - спросила мама. – Только вы не подумайте, Оленька, что я излишне любопытствую. Просто удивляюсь, как вас родители отпустили.

- Они меня не отпускали, – улыбнулась Оля, – я сама сбежала, как только немного подросла и поняла, что если останусь, беда какая-нибудь случится.

- Беда? – переспросила насторожившаяся мама.

- Ну да, – кивнула Оля, – пьющие они у меня, алкоголики. Сейчас много таких в деревнях. Вы, может, не знаете?

- Знаем, знаем, – заволновалась мама. - Конечно, знаем.

- Ну, так вот, я и ушла, боялась, что от злости могу сделать с ними что-нибудь. Злость у меня на них была сильная, я их сжечь хотела разом. Сжечь прямо в дому, чтобы не было их больше.

Мама притихла.

Миша не сводил с девушки глаз.

- Так вы сейчас с ними не общаетесь? – спросила мама.

- Нет, – Оля разглаживала на столе фантик от конфеты, – их, может, уже и в живых нет. Мне, если честно, все равно. Я их тогда уже похоронила, когда из дома ушла. Но вы не думайте, я совсем не одинока. Маруся и Андрей Ильич ко мне очень хорошо относятся, и потом я, кроме рынка, еще в одном месте работаю – в Центре «Благое дело». Не слышали? Этот центр занимается благотворительностью. И я там не последний человек. На мне, знаете, сколько одиноких стариков, детей из неблагополучных семей? И всех нужно накормить, обогреть, и просто поддержать добрым словом. Так что мне совершенно некогда вспоминать свою прошлую жизнь.

Мама покачала головой, сочувственно погладила Олю по плечу.

- Ну ладно, – сказала она, - вы чай пейте, а я к соседке Марине зайду, она меня вчера на пасьянс звала.

Бедная мама, подумал Миша, он-то знал, что мама ничего не понимает в картах, а соседку Марину слегка презирает за то, что та периодически меняет любовников.

Он вышел за ней в коридор.

- Я пойду, Миша, - сказала она шепотом, - а ты подумай, подумай, как следует. Девушка, конечно, хорошая, но ведь с наследственностью не поспоришь.

- Хорошо, мам, я подумаю, – серьезно отозвался Миша и тихо спросил:

- Мамуль, а где у нас денежки? Я сейчас на мели, а за мед расплатиться надо.

- Там в серванте, в голубой сахарнице, надеюсь, хватит, бери, у меня зарплата скоро. Ну, я пошла, а ты подумай.

Когда Миша вернулся на кухню, медовая девушка все так же прямо сидела на табурете и разглаживала блестящий конфетный фантик на любимой маминой скатерти.

Он снова сел напротив, налил себе чаю, зачерпнул большой ложкой мед, почавкал, надеясь, что она улыбнется. Но она не улыбнулась.

- Ну, – сказал Миша и отхлебнул чай, – и как же вы меня нашли?

- Очень просто, – ответила она, разворачивая еще одну конфету, – шла за вами до самого вашего дома.

Миша поперхнулся и зашелся в кашле. Она быстро встала, подошла к нему и изо всех сил стукнула кулачком по спине так, что он снова поперхнулся.

Она села на место, подождала, когда он перестанет кашлять.

- У вас в подъезде дверь не запирается, и я шла за вами до самой квартиры. А вы и не заметили.

Миша уставился на нее, не зная, что сказать. Потом его снова разобрал кашель.

- Собираетесь спросить, зачем я за вами шла?

Миша кивнул.

- Хотела предупредить вас.

- О чем? - с трудом произнес Миша, пытаясь отдышаться, – о господи, сколько раз мама просила: не болтать с набитым ртом. Так и на тот свет можно отправиться!

- О том, чтобы вы не доверяли этой женщине.

- Какой женщине? – Миша состряпал недоуменное лицо.

- Новому директору тридцатой школы.

- А вы с ней знакомы?

- Нет, не знакома, но я видела несколько раз, что она приходила домой к нашему соседу.

- Правда? Ну что ж, думаю, что ничего странного в этом нет. Они ведь работали вместе.

- Но она к нему ночью приходила. И только тогда, когда его жена не было дома.

Теперь Мише не пришлось ничего делать со своей физиономией, потому что она сама по себе, не спрашивая у хозяина разрешения, выразила огромное удивление.

- А вы уверены? - переспросил он. - Как вы могли ночью узнать ее? Вы что в глазок подглядывали?

Девушка пожала плечами:

- И в глазок тоже. А еще я однажды через стенку услышала, что они прощаются, и вышла на лестничную площадку. Встретилась с ней лицом к лицу

- И что же она?

- Ничего. Сделала вид, что меня не заметила.

Миша помолчал, переваривая услышанное.

Потом встал, ушел в комнату, вернулся с деньгами. Положил их перед ней на стол, прямо на цветные фантики, из которых она составила узор в виде цветочка.

- Вот возьмите, это за мед.

- Вообще-то, это подарок, – обиженно сказала она.

- Вообще-то, я от женщин подарки не принимаю, – сурово ответил Миша. - Вы меня извините, но мне нужно идти, позвольте я провожу вас до остановки?

- Я и сама дорогу знаю, – пожала она худеньким плечиком и, стараясь не задеть его, бочком выскользнула из кухни.

Пока он напяливал на себя куртку, возился с поломанным замком на сапоге, черт бы его побрал, ну почему всегда в самый ответственный момент? – ее уже и след простыл.

Он оглядел улицу – свинцовые тучи, угрожающе низкие, и воздух такой холодный, что нос моментально стал красным, – и отправился на остановку, где прозябали в прямом и переносном смысле такие же безлошадные горемыки, как он.

И только в тот момент, когда к остановке подъехал автобус, до Миши дошло:

«Е-мое, а куда ехать? Куда ехать-то? Адреса-то я не знаю…»

Вдохновенно и красиво поматерившись, – старался шепоточком, но дама в клетчатом пальто, стоявшая рядом, перешла на другой конец остановки, и уже там на безопасном расстоянии укоризненно покачала головой, – Миша стал перебирать варианты выхода из создавшегося положения. Сгонять в школу? Нет, сегодня выходной, школа закрыта. Отложить до завтра? Нет, с Юлькой нужно поговорить сегодня, времени-то конкретно в обрез.

И вдруг кто-то постучал его по спине. Он вздрогнул от неожиданности и обернулся. Ах, ну надо же, снова голубоглазая и медовая.

- Могу показать, где она живет.

Миша уже ничему не удивлялся.

- Покажите, – вздохнул он, – будьте добреньки.

Она встала рядом с ним, демонстративно отвернулась.

- Нам на какой автобус? – спросил он.

- На тридцать пятый, - буркнула она еле слышно, даже не повернув к нему головы.

Внезапно одна из свинцовых туч разродилась, и с неба посыпались крупные хлопья.

Нужный автобус все не шел, у него замерзло лицо, и ноги. Господи, когда уже это все закончится? Придется потратиться и из тех денег, что обещал привезти Саня, купить себе нормальную зимнюю одежду.

- Оля! – позвал он, намереваясь спросить, откуда ей все-таки стало известно, где проживает Юлия.

Она обернулась, и Миша улыбнулся. На ресницах снежинки, и шапочка в снегу, и шарфик. Очень миленько, прямо Снегурочка. Не стал портить момент, просто спросил:

- Можно я вас сфотографирую?

Она пожала плечами:

- Пожалуйста, если хочется. Мне не жалко.

Пока ехали в автобусе, Миша все посматривал на нее, потом не выдержал, поинтересовался:

- Как вы узнали, где она живет?

- Очень просто, – ответила девушка. – Однажды, когда она вышла от соседа, я за ней проследила.

Действительно - очень просто. Куда уж проще. С этой девушкой явно что-то не так.

Очень долго шли от остановки. Вокруг – новостройки, спецтехника, подъемные краны. Несмотря на выходной, работа кипела вовсю, видимо, торопились управиться до настоящих морозов.

Шли через парк, скорее уцелевшую часть некогда обширного леса, посреди которого блестело одинокое озерцо. И в этом озерце, в незамерзшей еще полынье, плавали две утки.

- Взгляните, Оля, - удивился Миша, - зима, а они все не улетают.

- Уточка ранена, – пояснила девушка, - видите, как крылышко держит, чуть-чуть в сторону? А селезень не хочет ее оставлять.

- Вы и это знаете? – многозначительно спросил Миша.

- Знаю, – сказала Оля, - я как-то здесь прохаживалась, и мне мальчишки здешние рассказали. Они сами эту уточку и подбили.