Юродивый - Сергей Шхиян

— По стрелам узнать можно! — обрадовано воскликнул казак с длиннющим хипповым оселедцем. — У Селимки наконечники особенные!

Идея понравилась, казаки дружно закивали головами, а старший, попросил:

— Покажи стрелы.

Я принес все свои трофеи и передал ему. Из колчана тотчас вытащили стрелы, которые были в нем представлены тремя видами. Короткие тяжелые для ближнего боя, средние чуть длиннее и легче, с раздвоенными наконечниками, и длинные для дальних целей. Казаки взялись рассматривать наконечники, оперение, древки. После начали исследовать переметную суму. Мешочки с золотом их не заинтересовали, зато вяленое мясо, шарики сухого сыра и сухие лепешки изучали придирчиво, обмениваясь не понятными для меня замечаниями.

— Точно Селимкины стрелы и припасы, — наконец произнес кто-то из следователей. — Обманул таки нас собака, от чужой руки сгинул! Можно поворачивать назад.

— Так вы что, сами за ним гоняетесь? — догадался я.

— За ним, иудой, — хмуро подтвердил старший, — Много на его совести христианских жизней.

Я облегченно вздохнул.

— Он нашего кошевого атамана Свирка в глаз стрелой убил. Подстерег и убил. Потому и стрелы его мы знаем, — добавил «лошадник». — Мы за ним от самого перекопа идем, да больно хитер Селимка, каждый раз как уж уползал. Диву даюсь, как тебе с ним удалось сладить!

— Это не мне, а Полкану. Если бы он его с ног не сбил, да за горло не взял, то мы бы с вами не встретились…

Все вновь посмотрели на выдающегося пса.

— Да, никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь, — сказал юный кашевар, внося свою лепту в разговор. — Такой большой батыр, а от простого пса смерть принял!

— Если хочешь, можешь с нами идти до Днепра, — предложил старший, — мы хорошему товарищу всегда рады!

Этот вопрос я ждал. Теперь наступило время моего выхода.

— Я бы с радостью, только и у меня здесь дело трудное, нужно за веру и справедливость порадеть.

Теперь все казаки опять смотрели только на меня, ждали объяснений.

— Какие-то люди деревню сожгли, а крестьян кого убили, кого в плен увели. Один только старик в живых остался, он мне все и рассказал. Вот я за ними и иду, православных от неволи спасать.

— Кто же такое подлое дело сотворил, крымчуки или нагаи? — спросил старший.

— Старик, что в живых остался, сказывал, что наши, казаки.

— Казаки! — разом воскликнуло несколько голосов. — Быть такого не может!

— А вы пойдите со мной и проверьте. Я вам помог, теперь вы мне помогите.

Казаки молчали, угрюмо переглядываясь. Пришлось ждать, что они решат. Помощь в моем деле была бы крайне желательна.

— Я думаю надо Тарасу помочь, — наконец сказал старший.

Остальные согласно закивали.

— Не дело казакам такие дела творить! — продолжил он. — Только как ты их искать будешь, шляхов много, все нам не перекрыть! Это все равно, что искать иголку в стоге сена.

— Полкан по следам доведет, — ответил я, — он сам из той самой сожженной деревни, я его там и подобрал. Он меня и на вас вывел. Я сначала подумал, что вы из тех, но когда сказали, что запорожцы, понял, что ошибся.

Сечевикам скрытый комплимент понравился.

— Ладно, что зря время терять, — сказал старший, — пора выступать. Давай, Степка, — обратился он к кашевару, — собирай припасы.

Спустя четверть часа мы уже выехали. Чистое утром небо затянуло облаками и день обещал быть пасмурным. Я боялся, что пойдет дождь, и собака может потерять след. Пока же пес резво бежал впереди нашей маленькой кавалькады. Мой новый конь, несмотря на неказистый экстерьер, шел первым, не давая возможности более рослым казачьим лошадям себя обойти.

Как сложатся события, если мы догоним похитителей, я не представлял. Это зависело от слишком многих факторов, так что загодя ломать голову в составлении планов смысла не имело. Запорожцы скакали молча, не разговаривая. Скорее всего, за долгое пребывание вместе уже обо всем переговорили и понимали друг друга без слов. Как-то так получилось, что хотя мы были вместе уже несколько часов, ужинали и ночевали под одним звездным небом, я, кроме кашевара, никого из них еще не знал по имени.

Полкан, отъевшись за последние дни, уже приобрел хорошую форму и бежал так быстро, что наши кони, чтобы не отстать, временами вынуждены были переходить с рыси на легкий галоп. Пока наш путь проходил по открытой местности. Двигались мы в юго-восточном направлении. По моим расчетам, скоро должна была показаться Ока. Нетрудно было предположить, что переправляться (если они еще этого не сделали) казаки с пленниками будут не на официальных переправах и не через броды, которые охраняли стрельцы, а приватно и, скорее всего, в темное время суток. Для этого им нужны были лодки или плоты.

Пока же все происходящее было так мутно и непонятно, что я начинал все больше сомневаться в способностях Полкана, вывести нас на похитителей. За все время пути я не увидел ни одного внятного следа того, что где-то здесь проходила большая группа людей. Не могли же они двигаться без остановки, не отдыхая и не оставляя после себя следов жизнедеятельности!

Примерно так же думали и запорожцы. Перед обедом меня догнал старший казак и спросил:

— А твоя собака-то, случаем, след не потеряла?

Вопрос был хороший, только ответить на него было невозможно. Пришлось сказать уклончиво:

— Полкан пес умный, если бы потерял, то как-то дал знать.

— Твой пес, тебе виднее, — задумчиво сказал он. — Только сдается мне, что пора бы им объявиться.

Лучше бы он этого не говорил! Не прошло и получаса, как Полкан остановился, сел на задние лапы, поднял вверх морду, понюхал воздух и вдруг завыл. Все лошади кроме моей, шарахнулись по сторонам. Казаки заставили их подчиниться и съехались в кучу, наблюдая, что пес будет делать дальше. Тот же, посмотрел в нашу сторону и, прекратив вой, побежал в сторону недалекой березовой рощи. Мы поскакали следом за ним.

Сказать, что там, наконец, нашлись следы большого количества людей, значило бы ничего не сказать. Люди там были, и было их много, только все мертвые, Они лежал вповалку, не меньше двадцати-тридцати человек. Сразу понять, сколько здесь окровавленных тел, было невозможно. Слишком зрелище поразило, даже привыкших ко всему воинов. Убиты в основном были старики и дети и, правда, потом, в стороне, мы еще нашли тела нескольких растерзанных молодых девушек.

Мы спешились и обнажили головы. Минуту, даже больше, молча стояли и смотрели в землю. Первым, заговорил старший:

— Это не казаки, — тихо произнес он. — Такое могли сделать только басурмане.

Ему никто не возразил. Тогда он докончил мысль:

— Будем казнить их как басурман, кто бы они ни были.

Глава 12

Мы с кашеваром Степаном до самой ночи прятались в чахлом березняке и только чудом нас не нашли казаки. Остальные запорожцы погибли в сечи, не своей, а самой обычной боевой стычке, когда против одной сабли оказалось десять безжалостных клинков, Степана спасло чудо, меня излишняя осторожность и недоверчивость. Теперь он лежал на сухой траве без своего оселедца и куска кожи на голове, а я сидел рядом с ним и собирался его лечить.

— Как же они могли, — в который раз начинал бормотать он, — они ведь такие же, как и мы казаки!

— Такие, да видно не такие, — так же в очередной раз говорил я, заматывая ему голову порванной на полосы нижней рубахой, — Говорил я вам, нельзя к ним ехать, не послушались…

Хотя я считал себя полностью правым, но чувство вины не проходило. Так бывает всегда, когда нарушается артельный принцип. Как я не уговаривал запорожцев не ехать прямо без разведки в ватагу, сотню, курень, даже не знаю, как правильно назвать банду, которую мы догнали сегодня по утру, они так свято верили в казацкую честь и братство, что слушать меня не стали. Я, чтобы не стать агнцем на заклании, следовать с ними отказался и наблюдал за всеми событиями со стороны.

Мои запорожцы открыто подъехали к казакам, гнавшим гурьбу крестьян, долго о чем-то с ними спорили, потом те и другие вытащили сабли, и началась рубка. Броситься им на помощь меня удержали не трусость или чувство самосохранение, хотя и это имело место, а простой расчет. Бандитов было больше сотни, и порубить пятерых или шестерых для них не имело никакого значения.

Потом я увидел, как из галдящей, сверкающей клинками толпы, выскочила лошадь, с лежащем на шее всадником, узнал в нем нашего кашевара и пока за ним не организовали погоню, перехватил и ускакал.

Скорее всего, кто-то из казаков увидел, что у их «неблаговидного» поступка есть свидетель и теперь они группами по десять человек прочесывали окрестные леса, пока счастливо для нас, обходя чахлую рощицу, в которой мы со Степаном прятались.

— Но ведь они казаки! — опять завел свое парень, но я на него прикрикнул, велел, что бы он лежал и не вертелся. После чего приступил к своим шаманским упражнениям.