Кровная связь (ЛП) - Бри Джей

Я делаю долгий, глубокий вдох и снова чувствую себя цельной.

— Больше никаких побегов, — говорит Гейб, его тон почти сердитый, и я запускаю пальцы в его волосы.

— Я не хотела. Я знала, куда идет Кайри, и я не могла оставить ее на произвол судьбы. Я выжила. Я в порядке, и Киран выздоровеет. Я чувствую себя виноватой, что потащила его за собой, но мы все будем в порядке, потому что я тоже туда попала.

Гейб вздыхает, и его рука проводит по боковой поверхности моего бедра, нежно касаясь его через одеяло, как будто он представляет себе все повреждения, которые были стерты благодаря заботе Феликса. Там все еще есть небольшая боль, но это ничто по сравнению с той ослепительной болью, которой я поддалась, позволив своим узам взять верх и отомстить лагерям, пропитанным кровью.

Пальцы Гейба нежно поглаживают одеяло. — Блэк пожалеет, что проснулся в то утро, когда Грифон и Норт закончат с ним. У них обоих есть несколько очень креативных планов наказания для него.

Иисус, черт возьми, Христос.

* * *

Гейб засыпает на мне, и мы проводим большую часть дня, дремля с Брутом между нами, после того, как он медленно отодвинул Гейба от меня и занял его место. Я дремлю, наблюдая, как тени пересекают комнату, пока мы тратим день впустую. Где-то поздно вечером я проваливаюсь в более глубокий сон, а проснувшись, обнаруживаю, что Гейб пропал.

Норт сидит за столом, читает бесконечные бумаги, перед ним стакан виски.

— На тумбочке лежит сэндвич. Если ты хочешь что-то более существенное, я позову шеф-повара.

Я потягиваюсь и с трудом пытаюсь сесть, отталкиваясь, пока снова не утопаю в подушках. Я никогда не встречала мужчину, которому нравилось бы спать на сотне подушек, как принцесса, но, с другой стороны, нет никого, похожего на Норта.

— Сэндвич хорош. Я чувствую себя ужасно, а от дремоты только хуже.

Он поднимает взгляд и хмурится на меня. — Тебе сейчас нужен Феликс? Он заходил к тебе раньше, но когда увидел, что ты спишь, оставил тебя. Он сказал, что сон сейчас важнее.

Я качаю головой и беру тарелку. — Нет, я просто чувствую, что бездельничаю здесь, ничего не делая, в то время как все остальные заняты… делают то, что нужно для нашей безопасности. Я — обуза и ненавижу это.

Он фыркает на меня, допивая остатки виски в стакане и перекладывая еще бумаги. — Ты знаешь, сколько выживших мы в среднем извлекаем из лагерей?

Я качаю головой, откусывая еще один кусок от сэндвича. Это сыр и ветчина, с идеальным количеством майонеза, и я хочу выйти замуж за шеф-повара за это.

Норт игнорирует мой сэндвич-газм и продолжает: — Если мы сможем добраться до лагерей в первые двадцать четыре часа, это составит двадцать два процента. После сорока восьми часов этот показатель снижается до пятнадцати. После четырех дней, как в случае с тем, что произошло, когда ты пошла за ними? Три процента. Ты знаешь, сколько выживших ты привезла домой? Потому что все это было на твоей совести, мы просто пришли и забрали вас всех.

Дверь открывается, и Грифон входит, не утруждая себя стуком. Он в своей тренировочной экипировке, в полном обмундировании, которое он носит вокруг своей команды, а не в крошечных шортах, которые он бережет для меня. Он и глазом не моргнул на монолог Норта, просто подошел, чтобы взглянуть на меня и снова занять место рядом со мной.

— Тридцать три человека были похищены. Тридцать три вернулись домой. Только один был ранен, и в отчетах говорится, что благодаря тому, что существо Нокса защитило Кайри и закрыло душевые, только одна женщина подверглась нападению за это время. Такого никогда не было раньше, Олеандр. Ты далека от того, чтобы быть обузой.

Грифон поворачивается, чтобы взглянуть на меня, и я отправляю в рот остатки сэндвича, чтобы не говорить с ним об этом. Мне нужно многое ему сказать, а бороться со своей позицией, что я бесполезна для них всех, сейчас — не то.

Он поворачивается, чтобы обменяться взглядом с Нортом, что предвещает мне неприятности.

До меня наконец-то доходит, что я не знаю, как строить отношения. Я едва знаю, как функционировать в качестве Центральной Связной, и присутствие здесь обоих моих Привязанных, очень альфа-мужчин вместе буквально перегружает мой бедный мозг. Сегодня утром, когда Нокс и Гейб были здесь, все было хорошо, потому что они ощущались немного буфером, не давая всему этому случиться.

Теперь я в их власти, и я уже знаю, что они оба более чем счастливы наброситься на меня.

Но я должна, по крайней мере, попытаться, потому что, если я закрою глаза и подумаю об этом достаточно усердно, я все еще могу услышать треск, с которым Киран ломает себе лодыжку, чтобы спасти мою жизнь и жизни моих Связных.

Поэтому, как только я сглотнула, я прочистила горло и взмолилась о жизни Блэка. — Пожалуйста… не сваливайте все, что случилось, на Кирана. Я была идиоткой, которая думала, что мы сможем войти и выйти без присутствия Франклина. Мне следовало бы знать лучше.

Глаза Грифона сузились на меня так, как я не привыкла, чтобы на меня смотрели. Я немного сглотнула, в основном потому, что он выглядит так, будто собирается наказать меня так же, как и его заместителя. Я надеялась, что травма ноги избавит меня от предрассветных тренировок хотя бы на неделю. Две было бы лучше. Думаю, его ужасное настроение все еще на месте, что является просто отличной новостью.

Я не смотрю в сторону Норта.

Готова поспорить, что он менее разумно относится к этому дерьму, чем Грифон, так что чем дольше я смогу держать его в стороне, тем лучше.

Грифон огрызается: — Неверно. Норт всегда был неразумен только по отношению к тебе. Теперь, когда вы Привязанные, он, вероятно, снова станет хорошим членом совета.

Мои щеки пылают, но также вспыхивает и мое самообладание, и я разеваю рот. — Убирайся из моей головы! Я начну избегать тебя, если ты не сможешь держаться подальше.

Он наклоняется вперед в своем кресле и говорит низким и опасным тоном: — Попробуй. Я сейчас чипирую тебя заново, только чтобы убедиться, что ты не исчезнешь от меня на хрен.

Я издаю очень неловкий писклявый звук возмущения и огрызаюсь: — Я пошла за твоей сестрой. Я не убегала. Я пошла за той, кого ты любишь, потому что не могла смириться с мыслью, что ты потеряешь ее. Не стой здесь и не веди себя так, будто я обуза, когда я делала это ради тебя. Мне плевать на этого человека и на то, что он сделал…

Он рычит, прерывая меня: — Ты даже не можешь произнести его имя! Я вижу это сейчас. Я вижу травмированные места в твоем сознании…

— Тогда убирайся. Нахуй. Из. Моей. Головы. Я не хочу, чтобы ты был там. Я заслуживаю немного гребаного уединения!

Грифон ухмыляется, но прежде чем он успевает открыть рот и испортить меня еще больше, твердое тело проскальзывает между кроватью и сиденьем, в крошечное пространство, и Норт огрызается: — Она все еще выздоравливает. Прекрати это, прежде чем скажешь что-то, о чем пожалеешь. Убирайся отсюда. Иди.

Грифон уходит без лишних слов, захлопнув дверь чуть сильнее, чем нужно, и я закатываю глаза от этого звука. Норт не двигается. Он просто стоит там спиной ко мне и упираясь ногами в кровать, словно ожидая, что Грифон снова ворвется сюда для второго раунда.

Это заставляет меня чувствовать себя абсолютной дрянью. — Прости, я думала, что ты будешь неразумным.

Он издает презрительный звук. — Я заслужил это. Я сказал твоим узам, что верну твое доверие, и теперь я говорю это и тебе. Я не питаю иллюзий, что Связь с тобой была волшебным лекарством, мне потребуется некоторое время, чтобы доказать тебе свою правоту. Грифон… он чувствует себя виноватым. Это заставляет его выходить из себя, и он будет потом страдать из-за этого. Я пытался остановить его, чтобы он не копал себе могилу.

Я хмурюсь и откидываюсь на спинку кровати, усталость все еще закрадывается в мое тело, хотя я почти не бодрствовала. Может быть, я не прошла фазу вечного сна, как мы надеялись. — В чем он должен быть виноват? Господи, у него комплекс спасителя, не так ли? Типично.