Встреча в Пассаже дАнфер - Клод Изнер

— На вершине холма Монмартр, конечно! Это был великий день для французских католиков, не так ли, Адальберта?

— Знаменательный день, — охотно согласилась мадам де Бри, и ее лицо исказила мучительная гримаса, следствие пареза.

— Чем же он примечателен? — спросила Хельга Беккер.

— Вы, что с луны свалились? Двадцатое ноября навсегда останется в нашей памяти, в этот благословенный день в крестильную купель окунули Франсуазу-Маргариту из Савойи.

— Не имею чести знать это дитя, — пробурчал Кэндзи.

— Вы что, смеетесь, месье Мори! Франсуаза-Маргарита — это колокол «Савойяр», самый большой во Франции, дар Савойской епархии базилике Сакре-Кер. Он будет ждать окончания строительных работ справа от главных ворот.

— Я была там в воскресенье с моим кузеном Альфонсом, — вставила мадам Баллю. — И не жалею, там просто рай для торговцев. А на улице Шевалье де ла Барр был большой базар! Кузен сказал, что он словно попал в Марракеш. Там продаются и маленькие копии колокола «Савойяр» для вызова прислуги, и гипсовые статуэтки Девы Марии, и картинки с изображениями Жанны д’Арк на коне и во время молитвы, а еще фигурки святых, я купила себе одну, Святого Антуана. Но больше всего мне понравились всякие мелочи с изображением Сердца Господня, окруженного пламенем: подушечки для булавок, платки, кольца для салфеток, пеналы, пресс-папье, чашки, тарелки…

— Вы пойдете посмотреть колокол? — обратилась к Кэндзи графиня де Салиньяк.

— Должен признаться, дорогая мадам де Салиньяк, я с детства не люблю толпы, она связана для меня с мятежом или революцией… Кстати, в честь кого назвали улицу Шевалье де ла Барр? Кажется, этого молодого человека казнили за то, что он не поприветствовал церковную процессию?

— Именно так. Это случилось больше века назад, месье Мори, — кивнула графиня.

Кэндзи взглянул на свой хронометр.

— Милые дамы, прошу прощения, мне надо уйти, сейчас будут укладывать спать мою внучку. Виктор, позаботьтесь о наших очаровательных клиентках.

Виктор неохотно покинул свое убежище и выдавил из себя любезную улыбку.

— О, месье Легри! — обрадовалась его появлению Олимпия де Салиньяк. — Надеюсь, вы сумеете мне помочь! Я ищу новую книгу Поля Деруледа.

— Увы, мадам, боюсь, я ничего не могу для вас сделать, — сухо ответил Виктор.

— Но почему?

— В нашем магазине никогда не было произведений этого автора.

Возмущенная графиня поджала губы и в сопровождении своей свиты гордо направилась к выходу. Мадам Баллю последовала их примеру.

Перед театром на улице Комартен выстроилась очередь. Кэндзи коротал время, стоя под фонарем и проглядывая в газете рубрику «Премьеры».

Нынче у дам в моде худоба и изысканна бледность, они берут за образец женские образы прерафаэлитов и идут по жизни с лилией в руке, устремив взгляд к небу. Не такова мадемуазель Фьяметта. Лиане де Пужи остается только смириться с поражением! Девиз мадемуазель Фьяметты: «Ad aperturam libri — раскрытая книга», и ей нечего скрывать. Словно древнеримская богиня, она предлагает нам познать вкус эпикурейских удовольствий и земных радостей. Публика в восторге! Фьяметта дает возможность вкусить запретного плода, не согрешив при этом. Посмотрите спектакль «Невинные забавы инфанты», и вы будете навсегда покорены…

Кэндзи сложил газету и засунул ее в карман пальто. Он вошел в вестибюль театра, оставил в гардеробной трость и цилиндр и невольно улыбнулся, прочитав объявление у входа в зрительный зал:

Кэндзи занял место в ложе бенуара и посмотрел на сцену.

Оркестр заиграл медленный вальс, название которого — «Отдайся мне вся без остатка» — не оставляло ни малейшего сомнения относительно содержания спектакля. Судя по всему, многие зрители хорошо знали слова этой песенки, которые подверглись жестокой критике сенатора Рене Беренжера четыре года назад, потому что потихоньку подпевали:

Отдайся мне вся без остатка,Пусть сердце стучит…Отдайся мне вся без остаткаИ грудь покажи!Отдайся мне вся без остатка,Капля за каплей,Капля за каплей.[97]

Занавес открылся, представив взору зрителя спальню. Кровать, туалетный столик, секретер, кресло, два стула и мольберт с почти законченным портретом удалого усача в мундире.

Раздался взрыв оваций, и появилась та, кого все ждали. Глубокое декольте открывало грудь, красная юбка обрисовывала бедра. Брюнетка с матовой кожей и темными глазами напоминала женщин с полотен Гойя.

Фифи Ба-Рен в совершенстве владела искусством пробуждать в мужчинах желание, и ей легко удалось покорить зал. Несмотря на титул княгини Максимовой, она не скрывала честолюбивых устремлений и ничуть не стеснялась, выставляя свои прелести напоказ. И вот уже пять недель у ее выступлений был полный аншлаг.

Томно опустив ресницы и приоткрыв губы, она принялась расстегивать корсет. Зал будто сошел с ума. Фьяметта кончиками пальцев взялась за юбку и приподняла ее, демонстрируя аппетитные ножки в черных чулках. Потом повернулась к портрету своего «супруга» и протянула к нему руки. Раздался звон кимвалов. Фьяметта приподняла за подол верхнюю юбку, так называемую скромницу, под которой была другая: плутовка. С рассеянным видом она провела пальцами с длинными, накрашенными ярко-красным лаком ногтями по бедрам и взметнула юбками. Зал затаил дыхание. Чаровница вздохнула и изящно присела за маленький столик. Оркестр играл все тише, а Фьяметта делала вид, что пишет письмо. Дрожащим голосом, подражая Саре Бернар, она произнесла:

— Мой обожаемый супруг! С тех пор, как ты уехал на Кубу, в нашем любовном гнездышке стало так тоскливо… Я бесконечно одинока, в одиночестве встаю, в одиночестве ложусь, всю ночь одна в этой огромной, холодной постели…

Фьяметта промокнула глаза и стала покачиваться в сладострастном танце. Верхняя юбка упала на спинку стула. Вторая взлетела вверх, являя взору зрителей третью, и вскоре присоединилась к первой.

— О, мой Педро! — продолжала Фьяметта. — Зачем ты уехал? Тебя влечет война, только одна война! Я знаю, Куба прекрасна, там тепло, но это так далеко! Мне тебя не хватает!

Кэндзи, как и все остальные зрители, на мог оторвать взгляда от ее тяжело вздымающейся груди под тонкой сорочкой. Его охватили воспоминания о том, как когда-то он и эта женщина предавались любовным играм.

В четвертой сцене Фьяметта, измученная страданиями и одиночеством, окончательно избавилась от юбок и корсета. Она предстала перед зрителями с обнаженной грудью и выражением шаловливой невинности на лице, призвала мужа вернуться и скользнула под простыни.

Опустился занавес, зал взорвался аплодисментами. Запахнувшись в шелковый пеньюар, Фьяметта вышла на поклон. Она тщательно продумала все нюансы роли. Будь она слишком холодна или чересчур развязна, ее бы освистали. Встретившись взглядом с бывшей любовницей, Кэндзи прочел в ее глазах: «Я раздевалась для тебя!». Фьяметта скрылась за кулисами.

Кэндзи выходил из зала последним. Он не мог не признать, что Фифи сумела удержаться на тонкой грани приличий. Но нет, он не пойдет к ней гримерную с поздравлениями.

Чтобы успокоиться, он отправился на улицу Сен-Пер пешком. «Желание без любви все равно что безвкусное блюдо», — уговаривал он себя.

Внезапно им овладело беспокойство. Неосмотрительно было прятать альбом с фотографиями в хранилище. Кто-то из его компаньонов или Симеон Дельма могли на него наткнуться. Надо забрать его оттуда.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Вторник, 26 ноября

Гудок поезда становился все громче, свет фар — все ослепительнее. Эрик застонал и проснулся. Он не сразу узнал тесную комнатушку в слабом утреннем свете, и только окончательно придя в себя, сообразил, что именно принял во сне за грохот несущегося поезда: это Барда, марокканский торговец брезентом, чье настоящее имя никто не знал, катил свою тележку по мостовой улицы Верней. Рядом с Эриком лежала на животе, свесив руку с кровати, Кора. Она вернулась из «Пивнушки для холостяков» только под утро и упала в постель, даже не раздевшись.

Эрик поднялся, скрипнув пружинами кровати. Решение созрело у него в голове прежде, чем он успел допить большую кружку кофе с молоком и прожевать кусок черствого хлеба Дергать за ниточки и наблюдать за развитием событий становилось опасно. Ему надоело ждать, пока тот из членов ассоциации «Подранки», кто владеет пресловутым сокровищем, выдаст себя. Послания от имени Эвариста Вуазена он разослал им еще 19-го ноября. Эрик регулярно покупал ежедневные газеты и просматривал хронику происшествий, но ничего не происходило. Терпение никогда не входило в число добродетелей Эрика, и он решил, что пришло время действовать самому. Да, сегодня же днем он поедет в Карьер-Сен-Дени и познакомится с любителем шампиньонов поближе. Разумеется, забывать об осторожности не следует. Пока он не доберется до сокровища, необходимо соблюдать строжайшую конспирацию.