Тесла против Гитлера и Сталина - Алексей Рыков

В марте 1876 года комиссия огласила результаты своего расследования:

«На основании всей совокупности узнанного и увиденного члены комиссии единогласно пришли к следующему заключению: спиритические явления происходят от бессознательных движений или от сознательного обмана, спиритическое учение есть суеверие». Комиссия на этом этапе признала свои дела законченными и приняла решение о самороспуске.

Через месяц после оглашения заключения комиссии, 24—25 апреля 1876 года Дмитрий Менделеев прочел две публичные лекции о спиритизме. В них он изложил историю занятий комиссии и полученные результаты, а также свой взгляд на отношение науки к спиритизму. В последней лекции, прочитанной 25 апреля 1876 года, он подробно рассказал обо всех спиритических явлениях: столодвижение, столописание, туки, летание стола, появление духов – все эти явления, кроме двух последних, объясняются обычными физическими силами. Бывший неоднократно свидетелем поднятия стола, он заявил:

«Я… уверен, что в медиумных сеансах стол просто поднимают подобно тому, как поднимают его при переноске мебели, только делают это незаметно… Охотно допускаю даже, что они делают это незаметно, в особенности впадая в бессознательное состояние, которое называется трансом; тогда они делают сами не зная что, с некоторой привычкой и ловкостью, не производя обмана».

В том же году Дмитрий Менделеев опубликовал за свой счет книгу «Материалы для суждения о спиритизме». В книге было 20 чертежей и рисунков, а на титульном листе содержалась информация для покупателей: «Сумма, которая может быть выручена от продажи этой книги, назначается на устройство большого аэростата и вообще на изучение метеорологических явлений верхних слоев атмосферы».

В тексте книги автор проводит некую параллель: «Как ни далеки кажутся два таких предмета, как спиритизм и метеорология, однако между ними существует некоторая связь, правда отдаленная. «Спиритическое учение есть суеверие», – как заключала Комиссия, рассматривавшая медиумические явления, – а метеорология борется и еще долго будет бороться с суевериями, господствующими по отношению к погоде».

Правда, Бутлерова до конца его дней ни выводы комиссии, ни мнение Менделеева о спиритизме так и не убедили: в 1889 году Аксаков опубликовал «Сборник статей А.М. Бутлерова о медиумизме».

Дмитрий Менделеев в одном из писем сыну Ивану написал: «Наше расследование, как его ни ругали, произвело в обществе решительное впечатление. С тех пор спиритизм как рукой сняло».[70]

На самом деле великий ученый оказался прав лишь частично. В Российской империи было множество адептов спиритизма, которые пытались его практиковать даже после прихода к власти большевиков. Последние, надо отдать им должное, с усмешкой наблюдали за тем, как советские мистики пытаются выяснить у духов, как долго коммунисты будут находиться у власти. В Третьем Рейхе спиритизм тоже оказался невостребованным нацистами. По крайне мере его не пытались использовать для усиления мощи Германии.

«Религия» Николы Теслы

Сам Никола Тесла создал собственную «картину мира». Вот как описал он ее в статье «Как космические силы определяют наши судьбы», которая была опубликована 7 февраля 1915 года в «Нью-Йорк Эмерикен»:

«Каждое живое существо – это машина, приводимая в движение вращением шестерен механизма вселенной. Казалось бы, этот механизм воздействует лишь на свое непосредственное окружение, однако в действительности сфера его действия простирается на бескрайние расстояния. В глубинах безграничного космического пространства нет ни одного созвездия, туманности, солнца, планеты или блуждающего небесного тела, скитающегося среди звезд, судьба которого не была бы предопределена, но не в неясном и иллюзорном астрологическом смысле, а в четких и ясных понятиях физической науки.

Можно сказать даже больше. В целом мире нет ни одного обладающего жизнью существа, от человека, покоряющего стихии мироздания, до простейшего создания, которое не управлялось этим вращением. Какое бы действие, даже самое малое, ни порождала эта сила, его результатом становится нарушение космического равновесия и покоя вселенной.

Герберт Спенсер[71] интерпретировал жизнь как постоянное приспосабливание к окружающей обстановке и условиям. Это определение невообразимо сложного явления точно соответствует уровню передовой научной мысли, хотя, возможно, оно и недостаточно широко для того, чтобы выразить наши современные взгляды. С каждым новым шагом, продвигающим нас вперед по пути исследования ее законов и тайн, расширяется и углубляется наша концепция природы и фаз ее развития.

На ранних стадиях интеллектуального развития человек имел представление лишь о малой части вселенной. Он ничего не знал о чудесах невидимого без микроскопа мира, об образующих его молекулах, об атомах, из которых состоят молекулы, и о еще меньшем мире электронов внутри атомов. Для него жизнь являлась синонимом сознательно совершаемого движения и действия. Растение не раскрывало ему того, что сейчас известно нам – что оно живет и чувствует, борется за существование, страдает и получает удовольствие. Теперь мы признаем верным не только это, мы также убедились в том, что вещество, называемое неорганическим, считавшееся мертвым, отвечает на воздействие внешних раздражителей, предоставляя безошибочные свидетельства присутствия внутри него живого элемента.

Таким образом, все сущее, органическое и неорганическое, живое и «мертвое», оказывается восприимчиво к внешнему воздействию. Между ними нет глубокого различия, непрерывность и отсутствие особой явно выделяющейся движущей силы. Один и тот же закон правит всей материей, вся вселенная – живая. На имеющий большое значение вопрос Спенсера: «Что заставляет неорганическую материю принимать органические формы?» – был найден ответ. Во всем, что бы это ни было, есть жизнь. И лишь в безграничном межзвездном пространстве, в вечной тьме и холоде, жизнь приостанавливается, и при температуре абсолютного нуля вся материя, возможно, умирает.

Человек как машина

Это реалистический аспект постижимой вселенной, подобный вращению часового механизма, для работы которого не требуется какой-либо высшей механической первопричины. Он не вступает в противоречие с нашими религиозными и художественными устремлениями – с теми не поддающимися объяснению и прекрасными усилиями, с помощью которых человеческий разум пытается освободиться от материальных оков.

С другой стороны, лучшее понимание природы, сознание того, что наши сведения о ней верны, может еще больше возвышать и вдохновлять нас.