Наследники - Гарольд Роббинс

Раздался телефонный звонок, и он снял трубку. Это была Дениза.

— Сэм?

— Да, — ответил он.

— У тебя все в порядке? — спросила она.

— Все прекрасно, — ответил он. — Я немного устал, только и всего.

— Слушай, есть идея, — предложила она. — На улице так противно, идет дождь, зачем нам куда-то идти? Приходи ко мне, отдохнешь. Я приготовлю хорошие отбивные.

— Звучит заманчиво, — усмехнулся он. — Когда приходить?

— Прямо сейчас. У меня уже все готово.

Сэм сидел в гостиной ее квартиры на Вест-Энд, в одной руке бокал с виски, а в другой — иллюстрированная детская книга про Белоснежку.

— Это Снупи, дядя Сэм? — спросила Мириам тоненьким голоском, показывая на картинку.

— Нет, это Грампи, — сказал он.

— Мне он не нравится, — призналась девочка.

Он засмеялся, поставил на стол виски и погладил ребенка по голове.

— Он никому не нравится, он плохо воспитан.

— А я хорошо воспитана, — сказала Мириам. — Меня все любят.

— Я в этом не сомневаюсь, — сказал Сэм.

Девочка слезла с его колен.

— Не уходи, я сейчас принесу другую книжку.

— Я никуда не уйду, — пообещал Сэм. Он взял бокал и осмотрелся. Его родители были правы в одном: ей не нужна была работа. Только оплата этой квартиры превышала недельное жалованье, которое Дениза получала у него. В дверь позвонили.

— Открой, Сэм! — крикнула Дениза из кухни.

На пороге стоял ее брат Роджер. Он вошел, и они пожали друг другу руки.

— Я забежал на минуточку, — Роджер извинился. — Дениза сказала, что ты придешь на ужин, и я забежал поздороваться.

Дениза вышла из кухни.

— А почему бы тебе не поужинать с нами? У меня тут на всех хватит.

— Я не хотел бы вам мешать, — признался Роджер, глядя на Сэма.

— А ты и не помешаешь, — возразил Сэм.

— Наливай себе, — сказала Дениза. — Ужин будет готов через минуту. Я поставлю на стол еще один прибор.

— Ну, как дела? — спросил Роджер.

— Неплохо, — ответил Сэм. — Зрителей пока много.

— Да, фильм хороший, — Роджер дружелюбно улыбнулся. — Мне особенно нравится сцена, когда немцы не могут найти американских солдат, потому что все вокруг голые, и заставляют всех надеть форму.

Сэм засмеялся.

— Это хорошая сцена.

— А как твои планы насчет проката?

— Дела идут ни шатко ни валко, — ответил Сэм. — Понадобится много времени, чтобы раскрутиться.

— А в чем проблема?

— Как обычно. Всё упирается в деньги.

— И сколько тебе надо?

Сэму вдруг все стало ясно. Это не только обед. Дениза все это подстроила нарочно.

Позже, когда Роджер ушел и они пили по второй чашке кофе, сидя в гостиной, он повернулся к ней:

— Ты не должна была этого делать.

— Мне так хотелось тебе помочь. Я верю в тебя.

Все произошло само собой. Они потянулись друг к другу, и он обнял ее. Они поцеловались. Внезапно рост перестал волновать его. Он почувствовал себя высоким.

— Почему я? — спросил он. — Я на пятнадцать лет старше тебя, толстый коротышка. — Он указал на фотографию ее покойного мужа. — Вовсе не такой, как он.

Дениза смотрела на него спокойно, но ее выдавал голос.

— Ты — мужчина. По сравнению с тобой остальные просто мальчишки.

Из открывшейся двери раздался тоненький голосок. Они повернулись. Девочка стояла на пороге и терла руками глаза.

— Мне приснился плохой сон.

Сэм взял ее на руки и посадил на диван между ними.

— Сейчас все пройдет, — сказал он успокаивающе.

Мириам посмотрела на них. Сначала на мать, потом на него.

— Ты будешь моим папой?

— Почему бы тебе не спросить свою маму? Похоже, она знает ответ на этот вопрос.

Глава восьмая

— Мне бы хотелось, чтобы ты обновил свой гардероб, — сказала как-то Дениза вечером за ужином.

— Зачем? — спросил он. — Я ведь заказал себе новый костюм перед свадьбой, он еще вполне годится.

— Конечно, — согласилась она, — для какого-нибудь захудалого коммивояжера, но не для преуспевающего бизнесмена.

— Я занимаюсь кинобизнесом, — ответил он, — а там люди одеваются довольно просто.

— Ладно, — сказала она. — Если тебе так хочется, — пожалуйста. Если тебе нравится выглядеть толстым коротышкой.

— Я и есть толстый коротышка, — ответил он, полагая, что на этом тема исчерпана.

Но Сэм понял, что ошибся, когда на следующее утро открыл шкаф и не нашел своих привычных вещей.

Он налетел на Денизу.

— Черт возьми, где мои костюмы?! — заорал он.

— Ты кричишь, — спокойно сказала она. — Это вредит здоровью.

— А разгуливать голым, думаешь, не вредит здоровью! — вопил он. — Что ты сделала с моими костюмами?

— Я отдала их Армии спасения.

Сэм онемел от изумления.

— Я договорилась с портным, — продолжала она, — сегодня на десять утра, и я пойду с тобой.

— Ладно, — Сэм махнул рукой. — А что мне надеть сейчас?

— Костюм, в котором ты был вчера.

Они заказали полдюжины костюмов, все одинакового покроя, три черных и три темно-синих. Даже он вынужден был признать, что теперь выглядит совсем иначе. И туфли на высоком каблуке совершенно не жали.

Через несколько дней, поднявшись из-за своего маленького стола в кабинете, который они занимали вместе, Дениза подождала, пока он перестанет кричать по телефону на управляющего кинотеатром в Оклахоме, и сказала:

— Не надо кричать. — Ее голос был спокойным. — Ты так кричишь, что вполне можешь обойтись без телефона.

— А что ты предлагаешь мне делать?! — орал он. — Этот сукин сын пытается обжулить меня на две тысячи!

— Ты и сейчас кричишь, — сказала Дениза. — А я всего в метре от тебя.

— Конечно, я кричу, ведь я злюсь!

— Ты можешь злиться, но говорить тихо, — посоветовала она. — И люди будут больше уважать тебя. — Она встала. — Не надо кричать, чтобы тебя слушали. Ты преуспевающий бизнесмен, ты крупная фигура, они и так будут слушать тебя, даже если ты будешь говорить шепотом. — Она вышла из кабинета, а он смотрел ей вслед.

Сэм вернулся к своим делам. Вечные проблемы с этими женщинами! Они никогда не будут счастливы, пока не переделают тебя. И в то же время в этом было что-то, как и в случае с костюмами. Стоит попытаться. Если ничего не получится, он опять может перейти на крик.

Ночью, когда они лежали в кровати, он повернулся к ней.

— Знаешь, ты была права, — признался он.

— Насчет чего?

— Насчет крика. Действительно, кричать не стоит. Это просто привычка. Возможно, я хотел показать всем, что я босс. — Он притянул ее к себе.

Дениза слегка оттолкнула его.

— Я бы хотела поговорить с тобой еще кое о чем.

— Неужели нельзя чуть позже? — сказал он капризно. — Мне хочется заняться с тобой любовью.

— Именно об этом я и хотела с тобой поговорить, — сказала она. — Ты потом уснешь.

Он повернулся, включил лампу и сел в кровати.

— О чем это ты? — уставился он на жену.

Она покраснела.

— Я не могу говорить об этом, когда горит свет и ты таращишься на меня.

— Хочешь, чтобы я пошел в другую комнату и поговорил с тобой по телефону?

— Не шути, — сказала она. — Это серьезно.

— Я не шучу. Говори.

Ее лицо залилось краской, она опустила глаза.

— Ну, дело в том… ты такой нетерпеливый, всегда спешишь…

— Черт возьми, о чем это ты?

Она посмотрела на него.

— Мы женаты уже почти шесть недель, — прошептала она тихо, — а у меня было только два оргазма.

В его голосе послышалась озабоченность.

— Почему ты не сказала об этом раньше? Может, тебе надо пойти к доктору? Может, с тобой что-нибудь не так?

— Нет, — она покачала головой. — Не в этом дело. Дело в том, что… видишь ли, ты всегда так спешишь, раз-два и все, вошел, вышел, повернулся и спишь. А я лежу полночи и пытаюсь сообразить, что же произошло.

— Что тут соображать? Рано или поздно ты это получишь.

— Не могу, — у нее был несчастный голос. — Ты должен дать мне больше времени.

— Как же это у меня получится? — удивился Сэм. — Ты ведь знаешь меня: как только я начну, мне уже не остановиться.

— Может, тебе надо думать о чем-нибудь другом, чтобы ты не так быстро возбуждался?

— Если я буду думать о другом, он у меня вообще упадет, — сказал он.

— Я где-то читала, что если ты будешь считать про себя, то это помогает, — сказала она.

— Не знаю, — с сомнением сказал он. — С ним у тебя были такие же проблемы?

Она знала, кого Сэм имеет в виду.

— С ним я никогда не кончала, — честно призналась она. — Еще до того, как я начала об этом думать, он уехал воевать.

Сэм молчал.

— Я не хотела огорчить тебя, дорогой, — Дениза нежно гладила его волосатую грудь. — Я люблю тебя, ты ведь знаешь это.