Столкновение миров (СИ) - Рылов И.

— Кажись, мы их того — радостно произнёс Рьйтш.

— Значит так, бросай ещё гранату, пока не стихнет разрыв, я перекачусь к стенобойке — жёстко сказал Вьйн.

— Зря ты это, командир.

Вьйн ничего не ответил он встал боком к проему и сгруппировавшись скомандовал:

— Метай!

Из-под арки грохнуло. Вьйн резко перекатился вбок. Оказавшись у стенобойки, он распластался на каменных плитах пола, представив себя землёй. Он сосредоточился на том, что он часть пола, часть мусора на нём. Каждое мгновение каждой клеточкой он боялся, что сейчас под арку залетит граната. Сейчас он умрёт, но ему было кого защищать. В нём жил страх больший чем страх собственно смерти. Он боялся невыносимо боялся того, что Шайли, его Шайли попадёт в плен. Вьйн слишком хорошо знал привычки западян, чтобы рассчитывать на то что её пощадят. Он пролежал так около одной восьмой часа. Потом медленно, медленно поднял голову. Стенобойка была цела. Он аккуратно повернул её, раскладывая сошку. Вдруг он ощутил, как пропало давление, больше не хотелось спать. Ярость кипела в крови, заставляя собраться. Теперь винтовка была готова к бою. Со двора вновь донеслись разрывы минометных мин. Лучшего времени и придумать было нельзя.

Вьйн потратил ещё около одной шестнадцатой часа на настройку прицела. Он был незнакомый, но об оружие он знал достаточно, чтобы справиться. Потом, коротко помолился, прицелился под бойницу колпака, задержал дыхание и медленно-медленно, мягко-мягко нажал на спуск. Тяжёлая винтовка грохнула, под бойницей появилась вмятина с дыркой в центре. Вьйн, не видевший этого, передёрнул затвор и, прицелившись на пару пальцев левее, вновь выстрелил. Ответного огня не было. Он уже собирался стрелять в третий раз, как увидел, что из боковой бойницы высунулся толстый ствол гранатомета. Он вжался в землю и перевел прицел. Выстрелил и промазал. В панике передёргивая затвор, он не довел рукоять до конца и сразу же нажал на спуск. Стенобойка дала осечку. Вьйн отчаянно пытался довести затвор, но его заклинило. Он был настолько напуган, что не заметил, что все звуки потонули в странном шуме, высоком и низком одновременно.

Каждое мгновение он ждал, что сейчас под арку влетит граната, и он погибнет. И вдруг, колпак оделся яркими искрами, краска на нем за секунду вздулась пузырями и стала осыпаться пеплом. Вьйн видел всё, так словно время замедлилось, а потом колпак, полностью беззвучно, взорвался изнутри. В одно мгновение чешуи из которых он был сделан разлетелись в стороны. Из-под них вырвалось облако огня и дыма. Мгновение спустя налетела ударная волна, несшая с собой вонь горелой плоти. Вьйн только и успел, что вжаться в землю. Он, только, поднял голову, чтобы осмотреться, как в полной тишине разорвало второй колпак. Взрывов со двора больше не было слышно. Исчез не только звук, раньше он чувствовал, как дрожали стены, теперь всё стихло.

Несколько бесконечно долгих минут Вьйн лежал, вжимаясь в плиты пола и не знал, что и думать. Вдруг звуки вернулись и из каземата донеслись слова шокированного Рьйтша.

— А говорил, что не из этих….

Глава 24. Подземельцы

Они шли вверх по течению относительно широкого, но мелкого ручья, иногда обходя глубокие омуты. Идти Риньшу было тяжело. Дыхание постоянно сбивалось, а сердце так и норовило сорваться в бешенный галоп. Поднимались долго, не меньше трех часов. По дороге Риньш чуть отстал и выкинул своё удостоверение подальше в кусты. Несмотря на прошедшее время пряность его не отпускала. Впрочем, судя по всему, настой убитого Шьёща неплохо действовал. Риньш помнил, что ему говорили о пряности западян: она не позволяла запоминать происходящие события, делая всё обыденностью, стоило её съесть и тебе с непреодолимой силой хотелось ещё, она полностью лишала интереса к женщинам, вместо этого заставляя получать удовольствие от жестокости. И ещё, её надо было есть раз в шесть часов, иначе действие кончалось, и несчастный испытывал невыносимые страдания, а если есть её долго, а потом бросить — сойдёшь с ума.

Не было сомнений, Риньша заставили съесть именно её, чтобы контролировать, как держали в повиновении их самих. Именно поэтому, подземельцам хотелось слышать крики умирающего. В училище, Риньшу рассказывали, что западяне не редко использовали пряность для пыток, кормили ей какое-то время, а потом прекращали и человек готов был пойти на всё, лишь бы ему дали ещё порцию. Настоя покойного Шьёща у него осталось полфляги, а значит около девяти часов, чтобы решить, что делать дальше. За этими размышлениями он и не заметил, как отряд вышел на плоский уступ. Здесь вода вырывалась из щели между каменными глыбами, давая начало ручью. И что же им здесь нужно?

— Жди тут, на… — обратился к нему Шоркх.

Риньшу ничего не оставалось, кроме как послушаться. Он устало опустился на камень, торчавший из земли на берегу ручья, наблюдая, как остальная часть отряда возится с чем-то у обрыва. Они собрались кучкой справа от русла и один из них, кажется Шоркх, грязно ругаясь, чем-то там орудовал. Риньшу было очень любопытно, но он опасался остальных и потому предпочитал просто сидеть. Примерно через одну восьмую часа, раздался скрип. Совсем негромкий, но всё же слышный и глыбы, между которыми вытекала вода повернулись, освобождая проход. Риньш поднялся и стал, как мог безразлично, осматривать открывшийся коридор. Остальные не торопились входить, по-прежнему возясь с чем-то у стены.

Шоркх десятник подземельцев

— Э, долго ещё ждать-то?! Я жрать хочу! — крикнул Риньш

— Обожди на… брюхо чай не отсохнет — откликнулся из центра кружка Шоркх, явно занятый какой-то тяжёлой работой.

Они там возились не меньше одной восьмой части часа. Потом отошли и Шоркх матеря на чём свет стоит, кого-то, кого здесь явно не было, двинулся к проходу.

— Э, как там тебя?

— Ршойх — Риньш чуть задержался, глядя туда, где до того сгрудились остальные.

— Пошли, говорю, на….! У, долбоящеры! — продолжая ругаться Шоркх двинулся в проход.

За ним последовал и весь остальной отряд. Ручей вытекал из нутра горы и тёк через неширокий проход. Здесь было абсолютно темно, свет проникал лишь снаружи, со стороны входа. Они прошли по туннелю уже изрядное расстояние, когда глыбы повернулись всё с тем же звуком, закрывая проход наружу. На несколько минут тьма стала совсем непроглядной, слышался лишь плеск воды под ногами, да тяжёлое дыхание. В темноте Риньш запнулся, наступив, на что-то скользкое, что яростно рванулось из-под его ноги. Парень потерял равновесие, и замахал руками ища опоры. Он попытался опереться на стену, но она оказалась удивительно гладкой, словно отполированной. Мокрая рука скользнула по ней, и он грохнулся в воду, больно ударившись коленом о каменное дно. Риньш выругался и встал. Из темноты донёсся мерзкий смех а затем голос Тхапча:

— Чо забористая дрянь, а?! Хороша! Ты, это, под ноги-то гляди, тут эти, слизняки водятся, скользкие твари, чтоб им….

— Да как глядеть-то? Тут темно-ж, как заднице — огрызнулся Риньш.

— А ты чо, бывал на… — весело заговорил Шоркх — чо голову туда совал на…? — остальные загоготали.

Риньш поднялся и двинулся дальше. Когда глаза привыкли к темноте, он заметил, что вдалеке в проход с левой стороны пробивался слабый свет. Когда они дошли до него, Риньш увидел ещё один коридор, в потолке которого были какие-то отдушины, под каждой из них на полу громоздились небольшие горки песка и грязи, растоптанные множеством ног.

Отряд всё так же молча двинулся в коридор, здесь было не так темно и даже воздух был посвежее. Стены были достаточно гладкими. На равном расстоянии попадались узкие выступы правильной шестиугольной формы несколько сужавшие проход. Где-то через полторы тысячи шагов они оказались у развилки, один проход уходил вглубь горы, а второй продолжался дальше. Они свернули и оказались в туннеле шириной шагов в тридцать, освещённом прерывистым рядом масленых ламп. Потолок его терялся в темноте. Туннель был перегорожен металлическими воротами, с одной стороны которых стоял небольшой деревянный домик. Точь-в-точь, армейская проходная. Шоркх, шедший первым, подошёл к закрытой двери и что-то сказал, Риньш толком не расслышал его слов. Дверь открылась и их впустили в небольшое помещение. Когда Риньш вошёл, то услышал, как тот переговаривался с кем-то, дежурным, наверное. Шоркх говорил громко и раздражённо, голоса дежурного же Риньш не слышал совсем.