Утраченная реликвия - Андрей Воронин

Он приземлился сравнительно мягко и услышал у себя за спиной лай Шайтана - приглушенный, обращенный в сторону входной двери. Валерий выпрямился, с неуместной при сложившихся обстоятельствах гордостью отметив, что даже не ушибся, сделал шаг, и тут от темной массы разросшихся кустов навстречу ему шагнула какая-то фигура, а из-за угла дома, будто по волшебству, вынырнула еще одна.

- Не дури, - сказала первая фигура голосом Тимохи. - Игра сделана, ставок больше нет. Садись в машину, Бондарь.

- Суки вы, ребята, - сказал ему Валерий и бросился вперед.

Тимоха вскинул ему навстречу вытянутую руку, раздался негромкий звук, вроде хлопка в ладоши, и что-то неимоверно тяжелое, горячее и твердое безболезненно толкнуло Валерия в середину лба.

Вторая фигура торопливо приблизилась и склонилась над убитым.

- Готов, - сказал этот человек. - Блин... Интересно, за что его так?

- Было, наверное, за что, - равнодушно сказал Тимоха, свинчивая с пистолета глушитель и кладя его в карман. Пистолет он с сожалением бросил в кусты. - Ну что, берем?

В отдалении послышался прерывистый шум автомобильного двигателя, сверкнули фары.

- Сюда, что ли? - насторожился напарник Тимохи. - Точно, сюда! Линяем, браток!

Тимоха сделал неуверенное движение в сторону трупа, но его приятель был прав: лучше было оставить мертвеца здесь, чем попасться на глаза случайному свидетелю. Они бросились бежать к своей машине, где их уже поджидали остальные, и через минуту возле дома было тихо и пусто.

* * *

Юрий Филатов встал рано утром, когда за окном едва-едва начало светать, принял душ, побрился, опрыскался дорогим одеколоном и позавтракал чашкой крепкого кофе с могучим бутербродом. Есть не хотелось, но он мужественно сжевал бутерброд до конца: день предстоял долгий, и перед его началом следовало основательно подзаправиться. Лишь после этого он позволил себе выкурить первую за день сигарету и пошел одеваться.

Выходной костюм он подготовил с вечера, и вечером же, изрядно помучившись и произнеся немало слов, не занесенных ни в один словарь по причине своей непечатности, завязал перед зеркалом галстук. Снял он его не развязывая, и теперь тот лежал поверх белоснежной рубашки, здорово напоминая готовую к применению классическую петлю-удавку. На свежую голову критически осмотрев узел, Юрий пришел к выводу, что довольно далеко продвинулся по пути эволюции: вот уже и приличным костюмчиком обзавелся, и даже галстук научился завязывать - сам, без посторонней помощи, по инструкции, с мясом выдранной из какого-то старого, найденного на антресолях журнала - "Работница и крестьянка", что ли...

"Фраер, - подумал он, осторожно натягивая на широкие плечи жесткую от крахмала рубашку. - Ну и порядочки у них в "Кирасе"! Можно подумать, что я иду устраиваться не ночным сторожем, а пресс-секретарем президента. Нет, правда, это же просто смешно. Сколько можно обезьянничать с американцев? Это только герои голливудских фильмов ухитряются в одиночку перебить целую толпу террористов, не запачкав при этом белый воротничок и не помяв стрелки на брюках".

Откинув голову, он затянул узел галстука, продел руки в рукава пиджака, одернул полы и осторожно подвигал плечами: не жмет? Пиджак не жал, и рукава были в самый раз - не короткие и не длинные, а именно такие, какие требовались. "Научился, - подумал Юрий. - Даже костюмы покупать научился... Тьфу!"

Застегивая пиджак, он заметил, что под рубашкой в районе живота у него образовалась некая округлая, гладкая выпуклость - пока небольшая, но явно имеющая неплохие перспективы роста.

- Эге! - озадаченно произнес Юрий и похлопал по выпуклости ладонью. Выпуклость отозвалась гулким звуком. Она была крепкая, упругая, ладонь к ней прямо-таки прилипала. - Э-ге-ге! Это еще что такое?

"Бюргер, - сердито подумал он, пряча наметившийся живот под полами просторного пиджака, - рантье, Илюшенька Обломов... Нет, Юрий Алексеевич, пора приниматься за дело! Неважно, за какое именно, лишь бы зад от дивана отклеить, пока он не стал размером с этот самый диван".

Он положил во внутренний карман пиджака бумажник из натуральной кожи хороший бумажник, дорогой и к тому же далеко не пустой, - защелкнул на левом запястье браслет часов, надел пальто, захватил со стола в кухне сигареты и зажигалку и, перед тем как выйти из дома, окинул взглядом свое отражение в зеркальной дверце платяного шкафа. В мутноватом старом зеркале отражался высокий и широкоплечий, одетый с иголочки и причесанный по последней моде мужчина в самом расцвете сил, с некрасивым, но мужественным лицом - одним из тех неброских, но значительных лиц, которые так нравятся женщинам. Его можно было принять за опытного биржевого маклера, бизнесмена и даже за банкира за кого угодно, только не за ночного сторожа в каком-нибудь дорогом шалмане или казино. Твердое выражение слегка прищуренных глаз и едва заметная белая полоска старого шрама над левой бровью могли принадлежать офицеру спецслужб, отошедшему от дел спортсмену, которому повезло попасть в струю и обеспечить себе безбедное существование, или владельцу частного охранного предприятия... Вот именно, владельцу, а не соискателю должности младшего помощника старшего вышибалы! Даже самому себе Юрий Филатов гораздо больше напоминал потенциального клиента ЧОПа "Кираса", чем его рядового сотрудника.

"Зря, наверное, я так вырядился, - подумал он. - Павлин павлином, только шляпы не хватает, а туда же - в охранники... А с другой стороны, Бондарь ясно сказал: костюмчик по классу "А" и чтобы никаких джинсов, никаких кроссовок. И потом, возраст ведь все равно ни под какими джинсами не спрячешь. Вот в этом, наверное, и дело - в возрасте. Какой из меня к дьяволу охранник!

Скучно ведь это, если разобраться, и заниматься этим делом можно только ради денег - чтобы, значит, с голодухи копыта не отстрелить. Мне голод не грозит, так какого дьявола, спрашивается, я там потерял?.. Ох, и попрут меня оттуда! Взашей попрут, хоть ты и вовсе никуда не ходи. Но пойти все-таки надо. Бондарь уже обо всем договорился, да и я обещал быть как штык. Попрут так попрут - пошлю их всех куда подальше да и пойду себе весь в белом. А Валеру подводить не стоит. Схожу.

Какое ни есть, а все-таки приключение..."

Он спустился вниз. Его машина, пятилетняя "Вольво" неброского серого цвета, ночевала во дворе у подъезда.

Странное дело, но до сих пор на нее никто не покушался, хотя местечко здесь было глухое, укромное - в самый раз для того, чтобы не спеша распатронить брошенную богатым лохом без присмотра дорогую телегу. Садясь за руль, Юрий подумал, что это, должно быть, неспроста.

"Все-таки иметь приятелей не так уж плохо, - решил он, - даже таких бестолковых и запойных, как Серега Веригин. Я знаюсь с ним, а он знается со всей окрестной шпаной, так что вся она, шпана окрестная, в курсе, что со мной шутить не стоит".

Водить машину он любил, особенно такую, как эта, - удобную, послушную, надежную и скоростную, - и особенно по утрам, когда транспортный поток на московских улицах еще не достиг обычной, сводящей с ума плотности и суматошности. "Адреналинчик, - насмешливо думал он, разгоняя автомобиль до ста километров в час и проскакивая перекресток на желтый сигнал светофора, вот чего вам не хватает, уважаемый Юрий Алексеевич. Вот зачем вы, почтеннейший, тащитесь через весь город в какую-то подозрительную шарашку наниматься ночным сторожем. Занялись бы дайвингом, что ли.

При ваших бабках это развлечение будет в самый раз Или скайдайвингом там вместо акваланга парашют, как раз по вашей военно-учетной специальности. Существует еще такой вид спорта, как прыжки с парашютом с неподвижных объектов - очень, говорят, опасное развлечение, и тоже недешевое. Или те же автогонки - и адреналин гуляет, и денежки капают... Чем не жизнь?

Только все это суррогаты вроде бойцовского клуба, ими душу не обманешь. Ей, душе, подавай натуральный продукт, она к заменителям не привыкла".

Путь до дома, в котором жил Бондарев, был недалек, ехал Юрий быстро, так что сделать окончательный вывод из своих невеселых размышлений он не успел - не хватило времени. Высматривая номера домов, он свернул во двор и сразу же остановился. Внутридворовый проезд был наглухо перегорожен кавалькадой из трех автомобилей и окружившей их толпой, довольно редкой по случаю раннего часа и рабочего дня. Выработанный годами рефлекс, повелевавший держаться как можно дальше от милиции, сработал и сейчас.

Красно-белая "газель" медицинской службы, посверкивая синими проблесковыми маячками и выплевывая из выхлопной трубы облачка белого пара, ерзала из стороны в сторону, пытаясь выбраться из затора. Помимо "скорой помощи" здесь стояли сине-белый, сто раз перекрашенный и отрихтованный милицейский "уазик" и еще одна "газель", баклажанная, с затонированными до непрозрачности стеклами и выписанной белыми буквами надписью:

"Технологическая". Возле подъезда торчала парочка скучающих сержантов, обремененных бронежилетами и укороченными милицейскими автоматами передовой заслон, призванный удержать любопытных аборигенов на приличном расстоянии.