Препод (СИ) - Курзанцев Александр Олегович "Горный мастер"

- Сложно, - с сомнением произнёс я.

Что-то описание вот этого вот наматывания мне напоминало и тут я вспомнил сумоистов, вроде на них было одето что-то подобное. Правда, как такие недотрусы назывались у японцев, не вспомнил.

- Ладно, помогу надеть, - Рагырда поднялась со стула принесённого взамер разбитого, встала передо мной, скомандовала, - раздевайся.

- Ну нет, - решительно отказался я, - я попробую сам, а тебя, если что позову. Выйди пока, нечего голых мужиков разглядывать.

Та только фыркнула:

- Было бы на что смотреть.

Но вышла, оставляя меня одного.

Скинув мантию, а затем и рубаху с кальсонами, я принялся разбираться с этим субуром.

На самом деле, конструкция была не слишком хитрая, главное было мотать достаточно туго, единственно оставался вопрос с узлом, который нужно было повязать в конце.

- Госпожа проректор. Рагырда, - позвал я, держа рукой свободный конец ленты, чтобы всё не развязалось обратно.

- Ну что? - заглянула та.

Обошла меня кругом, придирчиво разглядывая, резюмировал:

- В целом неплохо, для понта ты, конечно, скажем прямо, слабоват, но сидит субур хорошо и намотан правильно. Словно ты делал это раньше, - она испытующе взглянула в глаза.

- Да как-то, - пожал я плечами, - само получилось.

Завязав на спине узел, женщина приказала:

- А теперь бери барабан и иди за мной.

Выйдя на пустующий двор Академии, я слегка поёжился, прохладный осенний ветер мигом заставил кожу покрыться мурашками. Босыми ступнями непривычно было идти по траве, благо, можно было не опасаться камней и прочих острых предметов способных порезать ногу.

Когда мы поворачивали за угол мне во тьме почудилось какое-то шевеление, но, вглядевшись туда, никого не увидел и успокоился. А когда мы вышли на задний двор, - небольшое треугольное пространство, то я увидел горевший по центру костёр.

- А теперь ты должен ходить по кругу вокруг костра, бить в барабан и повторять те слова, что я тебе скажу, - произнесла понтийка.

Подойдя, коснулась ладонью моей груди:

- Слова должны идти от сердца, тогда наш бог их примет и вардрам будет очищен.

- Хорошо, - подавив тяжёлый вздох, я поправил лямку барабана перекинутую через шею и, положив ладони на туго натянутую кожу, пошел к костру.

***

- Бари, ты чересчур зациклился на Чёрном плаще, - произнесла Полдарк, оставшаяся с одногруппником, который ни в какую не хотел уходить из Академии, не дождавшись преподавателя.

Девушка куталась в плащ и с тревогой поглядывала на затянутое тучами небо. Из-за пасмурной погоды потемнело стремительно и только фонари редкими пятнами света разгоняли кромешную тьму накрывшую город.

- Я не просил тебя оставаться со мной, - буркнул парень, поглядывая из-за угла на вход в Академию, - иди домой.

- Бари, - староста насупилась, - ты продолжаешь его в чём-то подозревать? Но он же герой, они вместе с магистром…

- Вот именно, что с магистром, - перебил тот девушку, - ты была там, слышала? А я слышал. И если судить по рассказу, то там всё сделал магистр, а Чёрный плащ только стоял и смотрел. Нет, я ему не верю. Он точно замыслил что-то недоброе.

- Бари, у тебя навязчивая идея, - вздохнула Полдарк, - неужели ты думаешь, что он пытается нас завалить? Сегодня он был почти нормальным, только каким-то отвлечённым, что ли.

- Угу, - буркнул Ботлер, - явно продумывал очередной свой коварный план. Нет, завалить нас это так, мелочь, уверен, он замыслил что-то намного серьёзней.

В этот момент вход в Академию распахнулся и во двор вышла проректор по внеучебной и воспитательной, госпожа Рагырда. А вслед за ней…

- Ой, - прикрыла ладошкой рот Полдарк, - он же почти голый.

- А я говорил, у него какой-то пунктик на этом.

- И всё же, ты не можешь знать точно…

Но Ботлер резко развернулся и яростно прошипел в лицо отшатнувшейся девушке:

- Этот гад задурил голову даже моей матери, на минуточку, боевому магу на службе Империи. А ведь, изначально, она была на моей стороне. Но стоило им остаться одним на час и она уже одобряет его методы и вообще, считает весьма приятным мужчиной. Моя мать! - парень обхватил голову руками, с силой сжимая виски, - для которой на первом месте всегда была служба. Да я не видел её месяцами, её единственный сын, но у неё никогда не было времени на ласку, на нежность. И теперь она ходит и думает о нём!

- Я поняла, - внезапно произнесла девушка, опешившая от длинной тирады одногруппника, - ты просто ревнуешь свою мать к нему. Тебе неприятна мысль, что в её жизни может появиться посторонний мужчина.

- Тьфу! - сплюнул парень в сердцах и разочарованно махнул рукой, - ничего ты не поняла.

Тут Чёрный плащ остановился, глядя в их сторону и попятившись назад, Ботлер уволок за собой и девушку, скрываясь за углом бывшей казармы, подальше от ищущего взгляда препода.

Выждав пару минут они вновь, прячась в тени, проследовали за ушедшей парочкой из проректора и профессора.

А когда осторожно заглянули на задний двор, то тут же увидели Локариса, с барабаном на шее, что ладонями выбивал какой-то ритм и выкрикивал странные гортанные слова, двигаясь вокруг костра.

- Ритуал понтов, - мрачно заметил Ботлер, продолжая держать старосту группы за руку, - я так и знал.

- Ну ритуал, и что? - вновь непонимающе переспросила Полдарк.

- Все их ритуалы, как мне рассказывала мать, призваны заручиться поддержкой их бога для победы над врагом.

- И какого врага хочет победить профессор?

- Боюсь, когда мы это узнаем, будет уже поздно.

***

Рагырда, стоя за пределами круга, который я нарезал вокруг костра, произносила незнакомые слова, которые я, как мог, тщательно воспроизводил. Мои ладони ритмично бумкали по барабану задавая ритм и я постепенно начал погружаться в какое-то подобие транса.

Костёр трещал, то и дело вспыхивая искрами, а я всё ходил вокруг него, поглядывая на рвущиеся к небу языки пламени и стучал, стучал, стучал.

Внезапно, мне почудилось, что огонь вдруг изменился, словно загустел, стал плотным, почти осязаемым. А затем собрался в фигуру воина в доспехе и с секирой в руках. Это всё ещё был огонь, фигура подрагивала и чуть плыла, но лицо воина я видел отчётливо. Он ничего не говорил, лишь ухмылялся слегка презрительно, словно не считая меня достойным своего внимания.

“Ах так?! - подумал я, - недостоин значит? А как тебе такое?”

Слегка разозлившись, стал ускорять темп и силу ударов, а затем, вспомнив слушанных-переслушанных Сабатонов, стал выстукивать одну из самых любимых их композиций, одновременно с этим запев:

- Аттеро Доминатус, Берлин ис бернинг! Деникве интеримо, зе рейх хес фоллен!..

Допев песню, увидел, что презрительное выражение на огненном лице сменилось заинтересованностью и тут же, куя пока горячо, - завёл следующую.

Песне на четвёртой мне почудилось что он стал подпевать, а пятую мы орали уже в две глотки как братаны.

А дальше не помню. Всё.

Очнулся я, судя по светлеющему небу, под утро. Сел, невольно застонав. Увидел подле себя остатки потухшего костра, а напротив, медитирующую проректоршу. Опёрся о землю, с трудом поднимаясь на ноги. Все мышцы адски болели, словно всю ночь тягал железо.

- Доброе утро, - произнёс морщась, когда увидел, что женщина открыла глаза.

- Доброе… - негромко протянула та, задумчиво разглядывая меня.

Поднялась тоже и тут я понял, что что-то изменилось. Понтийка словно стала ниже ростом, сравнявшись со мной. Взглянул на руки, затем на ноги и собственную грудь не прикрытую одеждой, и понял, что это не она стала ниже, это я стал выше, а заодно нарастил себе порядком мышечной массы, став натуральным качком.

- Это что вообще такое? - ошарашенно произнёс, сгибая руку и щупая внушительный бицепс.

- Наш бог ответил на зов, - произнесла понтийка, - а затем одарил тебя толикой своей божественной силы. Отмеченный божьей дланью.

- Чего, кого? - не понял я последнего.