Я, Хмелевская и труп - Волкова Ирина Борисовна

Нашу дверь действительно почти нереально открыть, если она заперта на два замка. Но если ее просто захлопнуть, но не запирать, то она элементарно открывается с помощью кредитной карточки. Я специально просил сделать именно так, потому что иногда выскакиваешь на лестничную площадку, забыв ключи, и, если дверь случайно захлопнется, придется вызывать мастера, который промучается полдня да вдобавок еще и дверь испортит.

После того как Адела шарахнула меня электрошокером, мне было так плохо, что я ничего не соображал, и когда поехал к вам, то просто захлопнул дверь, забыв запереть. Вполне вероятно, что Росарио, решив по каким-то причинам пообщаться с Аделой, может быть, выяснить, каким образом он оказался в багажнике ее «Мерседеса», приехал сюда, позвонил в дверь, ему никто не ответил, тогда он открыл дверь с помощью кредитной карточки и вошел, собираясь подождать Аделу внутри. Если убийца следил за ним, то он мог попасть в квартиру таким же способом. А может быть, Росарио пришел вместе с сообщником, который по какой-то причине убил его.

— Вы предложили эту версию милиции? — поинтересовалась я.

— Я говорил им о такой возможности, — печально кивнул головой Бобчик. — Но было видно, что они мне не поверили. Милиция ищет самых простых объяснений. А мотив, лежащий на поверхности, — это ревность или внезапно вспыхнувшая ссора. Если у кого-то помимо нас были причины убить Росарио, ему не надо было для этого тайно пробираться в нашу квартиру. Это создавало ненужный риск.

— Но таким образом можно было бросить подозрение на вас, — заметила я.

— Это чересчур усложненно, — пожал плечами Дима. — Одна надежда на помощь отца. Менты против него вряд ли пойдут. Хотя сейчас ни в чем нельзя быть уверенным до конца.

— У меня есть кое-какая идея насчет того, кто хотел убить Росарио и почему, — задумчиво сказала я. — Не то, чтобы я могла назвать какие-то конкретные фамилии, но я представляю, откуда ветер дует. Кстати, Адела, ты знаешь, где жил Чайо?

— Конечно, знаю, — ответила подруга. — Там же, где и всегда. Он снимал комнату в районе Филей у одной забавной старушки, Агафьи Прокопьевны. Чайо звал ее баба Гафа.

А что?

— Мне бы хотелось взглянуть на эту комнату, — сказала я.

— Уверен, что там уже побывала милиция, — вмешался Бобчик. — Адела сказала им адрес Росарио. Наверняка комнату уже осмотрели и опечатали.

— А вдруг еще нет, — понадеялась я. — У нас в стране такой бардак, что милиция вполне может поехать туда завтра или даже послезавтра.

— Не думаю, — покачал головой Дима. — Когда речь идет об убийстве, они действуют быстро.

— И все-таки надо попробовать. Адела, ты съездишь со мной, — обратилась я к подруге. — Наверняка баба Гафа тебя хорошо знает и позволит зайти в комнату Росарио.

К сожалению, милиция нас опередила. Баба Гафа пребывала в растрепанных чувствах.

— Адела, внученька, — запричитала она, с трубным звуком сморкаясь в большой клетчатый носовой платок. — Чайю-то нашего убили, ироды поганые! Совсем от этих хиллеров житья не стало!

— От киллеров, бабушка, — поправила ее Адела. — Хиллеры лечат, а киллеры убивают.

— Какое там лечат! — возмутилась баба Гафа. — По мне что хиллер, что киллер, все одно — убивца! Вот Парашка с пятого подъезда третьего дня в больницу попала — сказали, язва желудка, а как померла — оказалось от воспаления легких. А Митьке, алкашу этому проклятому, как аппендицит резали, так ножницы в брюхе позабыли. По мне что в больницу, что на тот свет — все одно. Да я уж стара — помирать давно пора, а все ноги носят, а уж Чайю, Чайю-то наш — и молод, и обходителен, и пригож, а все одно — убили, паразиты, ни дна им, ни покрышки!

— Такова наша жизнь, баба Гафа, — сочувственно покивала головой Адела. — А можем мы в комнату Чайо заглянуть? Я ему книгу почитать давала, хочу забрать.

— Нельзя, внученька, нельзя! — замахала руками баба Гафа. — Милиция как уходила, дверь опечатала, открывать ее не велела. Говорят, скоро снова придут. А уж в комнате что творилось — ужас, как домовой пошалил! Все перевернуто, перина вспорота, подушки вспороты, ящики на пол вывалены, повсюду книги валяются, прям бедлам какой-то! А ведь наш Чайю такой аккуратный был, такой аккуратный, такой обходительный…

— А кто устроил в комнате разгром? Неужели сам Чайо? — уже догадываясь об ответе, спросила я.

— Уж не знаю, что и думать, — заохала баба Гафа. — Я все утро у Дуньки была, она мне рассказывала, как ее зять упился в дымину и спьяну жену именем полюбовницы назвал. Уж там такое творилось, такое творилось!

— Да бог с ним, с зятем, — прервала ее я. — Вы лучше про Чайо расскажите.

— Так я и говорю, — зачастила баба Гафа. — Я от Дуньки шла, по лестнице подымалась, вдруг навстречу мне Чайю прямо как угорелый летит, а сам бледный, лица на нем нет, даже поздороваться забыл. С тех пор я его и не видела, а потом милиция пришла, говорит, убили вашего Чайю.

Баба Гафа снова всхлипнула и уткнулась в клетчатый платок.

Я посмотрела на часы. Было без пятнадцати одиннадцать. Я вспомнила, что в одиннадцать ко мне должен прийти Луис — реальный кандидат на роль убийцы Захара и Чайо. День оказался на редкость насыщенным.

— Мне надо ехать, — сказала я Аделе. — Думаю, сейчас нам не стоит осматривать комнату Росарио.

Мы попрощались с бабой Гафой, Адела довезла меня до своего дома, где я пересела в свою машину и отправилась домой.

Луис ждал меня у калитки. В руках он держал букет роз и огромную коробку конфет с ликером. Он был так обаятелен и красив, что я просто не могла представить его в роли расчетливого хладнокровного убийцы. Впрочем, внешность бывает обманчива. Недавно по телевизору показывали серийного убийцу-людоеда, так у него была такая невинная мордочка — прямо красавчик семинарист, загляденье, да и только!

Колумбиец меня поцеловал, но в моем ответном поцелуе явно недоставало страсти — мысль о том, что он может оказаться убийцей, не давала мне покоя.

— Ты мне не рада? — спросил он.

— Конечно, рада, — ответила я. — Просто я очень устала.

Мы вошли в дом. Я поставила розы в вазу. Луис вызвался приготовить кофе. Я налила себе апельсинового сока.

— Что с тобой происходит? — испытующе посмотрев на меня, спросил Луис. — Ты не похожа не женщину, которая устает от мужчины, проведя с ним всего одну ночь.

— Росарио убили, — сказала я. Колумбиец напрягся.

— Росарио Чавеса Хуареса? — уточнил он.

— А ты его знал? — спросила я.

— Конечно, знал, — пожал плечами Луис. — Его знали все, кто бывал в «Кайпиринье». Как это случилось?

— Адела обнаружила его мертвым в своей постели. Чайо закололи длинным узким ножом, похоже, навахой или стилетом, — объяснила я. — Я как раз от нее.

Луис подошел ко мне и обнял.

— Извини, — сказал он. — Теперь я понимаю, что с тобой. А я-то думал, что дело во мне.

— И в тебе тоже, — сказала я. Неожиданно я решила сыграть ва-банк.

— Что ты имеешь в виду? — спросил колумбиец.

— Ты знаешь Захара Ильина? — задала я встречный вопрос.

— Нет, — удивился он. — А кто это?

— Это человек, которого вчера зарезали в подъезде дома моей подруги, — объяснила я. — У меня есть подозрение, что его убили тем же оружием, которым закололи Чайо.

— Понятно, — кивнул головой колумбиец.

— И это все, что ты можешь сказать?

— А что ты хочешь от меня услышать? Мне жаль, что все это так расстраивает тебя.

— И ты продолжаешь утверждать, что не знаешь этого человека?

Луис укоризненно посмотрел на меня.

— У тебя в очередной раз разыгралось воображение, — сказал он. — Ты снова ведешь себя так, словно подозреваешь меня в этом убийстве. Приди в себя. Это реальная жизнь, а не детектив.

— Тогда почему ты следил за Захаром, когда он встречался с другим латиноамериканцем в ресторане «Харакири»? — завелась я. — Или это тоже плод моей фантазии? Между прочим, тебя опознали.

— Кто опознал? — Лицо колумбийца окаменело.