Сорок имен скорби - Джайлс Блант

— Эди, золотце… — Тошнотворный льстивый голосок.

— У меня нет времени. Сейчас Эрик приедет.

— Ну пожалуйста, милуша-дорогуша. Для своей старенькой бабулечки.

— Мы тебе уже делали прическу, всего три дня назад. Что мне — все бросить и кинуться тебя причесывать? Ты же не на танцы собираешься.

— Что? Что ты говоришь?

— Говорю, что ты никуда не собираешься!

— Прошу тебя, детка. Всякому хочется получше выглядеть.

— Господи боже ты мой…

— Ну давай, родная. Вместе посмотрим «Риск». — Она играла с пультом, пока звук в телевизоре не стал душераздирающим. В новостях рассказывали о Тодде Карри, обещали в шесть подробный репортаж. Вчера в «Лоуд» напечатали его школьную фотографию, там он с виду куда невиннее, чем был на самом деле. «Что это — разбушевавшийся наркодилер или работа серийного убийцы? Следующий выпуск — в шесть».

Эди принесла ванночку и вымыла бабуле голову. Волосы были такие жидкие, что это заняло всего несколько минут, но она ненавидела этот запах мокрой псины. Накрутила волосы на бигуди, пока бабушка выкрикивала неправильные ответы на вопросы телеигры.

Эди вылила грязную воду из ванночки, и когда шла с ней по лестнице, раздался звонок в дверь. От неожиданности она даже дернулась и уронила ванночку. Она была уверена, что это полиция. Но когда посмотрела сквозь занавеску, сердце у нее радостно забилось. «Когда Эрик появляется у меня на пороге, та расщелина, где я обитаю, вдруг кажется мне вполне сносной долиной, а не мрачной бездной, которую я вижу после его ухода. Когда он здесь, вся эта тьма кажется лишь моей выдумкой, плодом воображения. И вот — снова легко дышится, снова есть надежда. Вдруг моя бездонная пропасть становится вполне пригодной для жизни. О, какой кругом бьет свет!»

19

— Должна признаться, все это очень интригующе, — заметила библиотекарша. Она была невысокого роста, пухлая и бледная, ярко-голубые глаза сверкали за очками, которые совершенно ей не шли. — Не сочтите за извращенность, но хорошее убийство — бесподобная тренировка для интеллекта, очень полезная нагрузка для мозга, как вы полагаете?

— Разве речь шла об убийстве? — негромко удивилась Делорм. — Я не говорила, что расследую дело об убийстве.

— Ну что вы, перестаньте. Вас и еще одного детектива показывали по четвертому каналу в ту ночь, когда нашли эту девочку, Пайн. Ужасная у вас профессия. А потом — мальчик, его нашли в том доме… Нет-нет, детектив, такие вещи не забываются. Мы же все-таки не в Торонто. Вы уже доказали, что между двумя преступлениями существует связь? Должна признаться, от таких происшествий просто мороз по коже.

— Мадам, я не имею права говорить о расследовании, пока оно не закончено.

— Нет-нет, конечно, не имеете. Вы, полицейские, обязаны хранить в тайне определенные подробности, а то вас может некстати выдать какой-нибудь старый сумасброд, — и кто же в таком случае докопается до истины, я вас спрашиваю? Но какой же у такого преступления может быть мотив? Ведь мальчику было шестнадцать — около шестнадцати, я помню, об этом писали в «Лоуд», — но он же еще дитя, каким чудовищем надо быть, чтобы убить ребенка? Двух детей. Убийца-Виндиго, так его называют в «Нэшнл пост». Бр-р, просто кровь стынет в жилах. Но у вас ведь есть какая-то рабочая гипотеза?

Библиотекарша, коротающая дни среди стеллажей, набитых книгами Агаты Кристи и Дика Фрэнсиса, Эрла Стенли Гарднера и П. Д. Джеймс [15], видимо, вообразила, что Делорм сошла со страниц триллера с единственной целью — скрасить ее, библиотекарши, существование. На верхней губе у нее выступили бисеринки пота.

— Мадам, я не имею права обсуждать с вами это дело. Вы что-нибудь нашли?

Библиотекарша набросилась на клавиатуру с мощным дробным стуком — как убийца в романе любимых ею авторов набрасывается на жертву.

— Увы, эта компьютерная система, — сердито пробормотала она, — должна признаться, более чем несовершенна. Просто мерзкая штука. Черт бы ее побрал.

Делорм, предоставив библиотекарше наносить легкие увечья клавиатуре, обратилась к рядам ячеек с компакт-дисками. Между стеллажами бродили читатели. Подростком Делорм проводила здесь массу времени, хотя, к сожалению, в библиотеке было маловато книг на французском. Ей нравилось делать домашние задания, окруженной запахом бумаги и типографской краски, среди тихого шелеста страниц, а не дома, с беснующимся телевизором и отцом, криками подбадривающим своих любимых «Канадиенс». Разумеется, в библиотеке Делорм нередко предавалась мечтам. Ей не терпелось уехать, поступить в колледж, — и потом, уже на последнем курсе Оттавского университета, она с удивлением осознала, что скучает по дому. Так странно иногда было чувствовать себя полицейским в родном городке, где иной раз приходится арестовывать бывших одноклассников, но, так или иначе, большой город ей не подходил. Она решила, что жители Оттавы куда холоднее даже самых неприятных алгонкинцев.

Ни «Перл джем», ни «Роллинг стоунз» в библиотечной коллекции дисков обнаружить не удалось, зато нашелся альбом Энн Мюррей. Видавшая виды пластмассовая коробка была испещрена тысячами отпечатков пальцев. Она осторожно опустила диск в конверт и вернулась к окну выдачи.

— Боже мой, вы уже произвели выемку? Нашли неопровержимую улику?

— Альбом Энн Мюррей. Других дисков что-то не вижу.

— Мне кажется, у нас их и нет в наличии. Должна признаться, «Перл джем» никогда не было, и это неудивительно, а вот «Роллинг стоунз» были, но их так часто спрашивали, что диск в конце концов получил повреждения, стерся или уж я не знаю что, — и его изъяли из обращения… — Она безжалостно терзала клавиши. — Два года назад. А теперь скажите мне, детектив, неужели полиция действительно не знает, как умерла эта девочка?

— Мадам…

— Понимаю, понимаю. Лучше не проявлять излишнего любопытства. Но фамилии я для вас все-таки отыскала. — Нацепив очки, она устремила взор на листок, куда выписала информацию. — Альбом, который вы нашли, брали у нас Леонард Нефф, Эдит Сомс и Колин Мак-Грас. Кстати, я помню мистера Мак-Граса. Он вел себя неподобающе. Мы вынуждены были просить его покинуть помещение. — Она произносила «помешчение».

— В каком смысле неподобающе? Он был пьян?

— Несомненно, мистер Мак-Грас находился под воздействием каких-то веществ. Но это не оправдывает непристойного поведения. Должна признаться, я готова была уже вызвать ваших коллег: у меня рука буквально уже лежала на телефоне.

— А остальные — мисс Сомс и мистер Нефф? О них вы что-нибудь помните?

Библиотекарша прикрыла глаза, словно молясь, и потом убежденно сказала:

— Решительно ничего.

Делорм вынула записную книжку:

— Мне нужны адреса, все три.

Делорм не стала обращаться в розничные музыкальные магазины Алгонкин-Бей. Все эти альбомы были уже не новые, все — чрезвычайно популярные, и вряд ли они всё еще продавались в городе. Кардинал в конце концов решил, что музыкальный след ничего им не даст, хотя и не исключал, что если песни передавали по радио, то об этом еще стоит подумать. Вот если бы Делорм выяснила, что все три альбома имелись в библиотеке и что их около двенадцатого сентября брал либо сдавал один и тот же человек, — тогда, возможно, это что-то и означало бы. Но прослеживать путь одного-единственного диска из библиотеки и обратно, — занятие бесполезное. Лиз Делорм шесть лет работала в спецрасследованиях, и она умела распознать тупиковую версию уже в самом начале.

Но все-таки, когда она изучала историю библиотечного диска, сердце у нее забилось чуть сильнее. Диск был чем-то реальным, чем-то, что можно подержать в руках; он создавал иллюзию какого-то продвижения, потому что вел куда-то прямо сейчас, а не через неделю. И потом, диск был единственной зацепкой.

Мистер Леонард Нефф обитал в современном кирпичном домике в Сидервейле — богатом районе дорогих конюшен, аккуратных двориков и зданий, с идеальной точностью расставленных в начале Рейн-стрит. В аллее виднелись хоккейные ворота; двое мальчишек в свитерах «Монреаль канадиенс» по очереди отрабатывали кистевые броски. У «тауруса», стоящего перед домом, к крыше была прикреплена пара лыж. Видимо, спортивное семейство эти Неффы. Окна модные, притом с тройными стеклами, вряд ли они будут дребезжать при проезде каждого грузовика. В любом случае Сидер-кресент, Сидер-мьюз и Сидер-плейс (Кедровый переулок, Кедровое подворье и Кедровка: городской совет, очевидно, не хотел тратить лишнюю творческую энергию на придумывание оригинальных названий улиц) не отличались оживленным движением транспорта, тем более — грузового.

Вторую остановку Делорм совершила у дома непристойного мистера Мак-Граса. Это оказалось небольшое многоквартирное строение у поворота на Эйрпорт-роуд. Делорм вышла из машины и какое-то время прислушивалась. Был слышен гул самолета компании «Эр-Онтарио», идущего на посадку. А меньше чем в пятидесяти метрах от дома — Семнадцатое шоссе, откуда все время доносился шум машин. Женщина с тяжелыми сумками, набитыми продуктами, с трудом взобралась по ступенькам наверх и стала возиться с ключами. Делорм поспешила придержать ей входную дверь и вошла вслед за благодарной дамой. Квартира Мак-Граса располагалась на первом этаже в дальнем конце здания. Делорм, прислушиваясь, стояла в холле. Машин не слышно, лишь звуки из других квартир: пылесос, крик попугая, металлические интонации телевизионного шоу.