Ведьмак из Большой Москвы - Владимир Николаевич Васильев

Семен с удивлением поглядел на кобольда и вдруг понял, что тот говорит совершенно искренне.

* * *

«Случь» мчалась по крайнему левому ряду, то и дело сигналя фарами разнообразной роскошной четырехколесной братии. Некоторые пропускали, некоторые пытались не пустить, но Койон за рулем все равно быстро обходил упрямцев и оставлял их далеко позади. Дома так и мелькали за чуть затененными стеклами дверей.

Обожженная щека девчонки уже была спрыснута чудодейственным ведьмачьим аэрозолем, а Ламберт миролюбиво втолковывал ей:

– Никто тебе отрезать язык не собирается. Это так, всего лишь иносказание. Тебе неизбежно придется научиться молчать, хочешь ты этого или нет, ибо все, что связано с ведьмаками, совершенно не предназначено для посторонних ушей. Молчать все время, пока у нашего друга не отрастет рука и покуда твоя помощь не станет ненужной. И дальше тебе придется молчать. Научишься, никуда не денешься – у тебя просто нет другого выхода.

– А потом? – робко поинтересовалась девчонка.

– А потом – как твой хозяин решит, так и будет. Ты ведь на самом деле угодила в рабство.

Девчонка несмело взглянула на Геральта, откинувшегося на спинку переднего кресла.

– А… У него правда вырастет рука? Новая?

– Правда, – серьезно подтвердил Ламберт. – Сколько тебе раз калечило руку, а, Геральт?

– Правую? – сонно переспросил Геральт. – Это четвертый.

– А левую?

– Левую два раза. И оба раза только кисть.

Девчонка протяжно вздохнула.

– Даже не верится…

– Можешь не верить. Но это так. Ведь мы – ведьмаки. Чудовища. Мутанты. Все, что болтают о нас живые, – правда… Для живых. А как обстоят дела на самом деле – это вопрос отдельный.

Покачав головой, девчонка тихо сказала:

– Странно это… Выглядеть в глазах всех горожан чудовищами… Не слишком ли велика цена за спокойствие города?

Ламберт неожиданно улыбнулся.

– Наивная ты. Никакая цена не высока, если речь идет о спокойствии города. Любого города. Да и не считаю я такую цену излишне высокой. И вопрос цены – действительно отдельный вопрос. Поверь.

– Кстати, о цене, – встрял Койон, на миг отвернувшись от дороги: он вполне доверял верному внедорожнику. – Не поднять ли цену губернатору Харькова, когда вернемся, например вдвое?

– Поднять, – сквозь зубы подтвердил Геральт. – Вот поправлюсь, вернемся, тогда и поговорим о новой цене. Думаю, война за линии завода между техниками уже поутихнет. Тут-то мы о себе и напомним.

– Да, вот еще что, – обратился к Геральту Ламберт. – Мы тут посовещались намедни… Думаю, тебе даже не придется менять имя и внешность. Весемир тоже не против.

– Это хорошо, – Геральт веселел на глазах. – А то я, знаешь ли, привык уже…

Пошарпанный внедорожник несся на восток, к границе Большого Киева. Далеко-далеко, в стороне от трасс, ведьмаков ждал закрытый городок Арзамас-16. Единственное место на Земле, где они осмеливались быть самими собой и где из-за этого не приходилось вспоминать о ценах.

Не приходилось. Совсем.

© октябрь – декабрь 2000

Николаев

No Past

Ночь лилась на площадь, густая, словно патока. Сразу с нескольких сторон – «дынц-дынц-дынц!» – доносилась музыка.

Такое впечатление, что одинаковая. А возможно, и нет – Геральт не вслушивался в голоса модных нынче медоголосых певичек, кукольно раскрашенных и патологически безмозглых. Спасибо, что в такт попадают да не фальшивят: раньше и такие на сцене встречались. В раннем детстве вирг все уши оттоптал, не иначе.

Площадь была огромна – говорят, самая просторная в Большом Киеве. Говорят, даже не только в Киеве – Европа, мол, тоже по этой части отдыхает. Вполне возможно – Геральт не мог припомнить площадей, превышающих размерами эту.

Вообще-то здесь, в Харькове, ему нравилось. Особенно сейчас, летом. Нет той одуряющей жары, которая свойственна южным районам Большого Киева – Мариуполю, Каховке, Николаеву, Одессе. Ночь шепчет и обволакивает, хоть на палец наматывай. Если бы не иллюминация – мерцали бы звезды, а так их почти не видно. Большинству киевлян они казались редкими и тусклыми искорками в небе, но Геральт видел звезды лучше остальных живых, причем не только глазами.

Возможно, на настроение Геральта влиял и тот факт, что Арзамас-16 испытывал внезапное финансовое благополучие: после одного странного дельца Геральт заработал кредит от какой-то финансовой группы (название сразу же забылось за ненадобностью), и ближайшие несколько лет киевские ведьмаки могли спокойно заниматься настоящей работой, не ввязываясь в сомнительные предприятия и не оглядываясь на размер гонорара. В иные времена Геральт вряд ли стал бы бездельничать в Харькове так долго, давно нанялся бы, благо предложения за последние дни поступали. Но казались они Геральту дурно пахнущими и грязноватыми. Один заказчик-орк явно был наркоманом, ведьмак моментально унюхал аптеку, даже опознал по запаху препарат, которым орк травился. Второе приглашение подразумевало скорее стычку с живыми, чем с опасными механизмами, а в такие дела ведьмаки и в тугую годину старались не ввязываться.

Но времена, слава жизни, стояли вовсе не тугие, поэтому скользкие предложения Геральт с чистым сердцем отклонял. Никуда настоящий заказ от него не уйдет, следует просто ждать.

И он ждал. Третью неделю.

Далеко за полночь ведьмаку надоело гулять по бескрайней, уставленной десятками и сотнями палаток-наливаек площади. Толпа заметно поредела, многие переместились в близлежащий парк, даже музыка кое-где поутихла.

«Хорошо, что у меня номер окнами не на площадь, а во двор, – подумал Геральт довольно. – А то и просыпаться пришлось бы под „дынц-дынц-дынц“».

Обогнув последний перед гостиницей ряд палаток, Геральт неспешно направился к одному из входов. Он не захотел блуждать внутри здания, большого и, как водится, обладающего достаточно запутанной системой коридоров, галерей, лестниц и переходов. Пошел к входу непосредственно в свой корпус. Для этого пришлось свернуть в арку, которая в это время суток утопала в густой тени.

Не обладающий ночным зрением живой тут, безусловно, ослеп бы на какое-то время.

Но только не ведьмак.

В арке его поджидали четверо.

Геральт остановился; двое преградили путь, третий и четвертый возникли за спиной, отрезая дорогу к бегству.

Впрочем, бежать Геральт и не подумал. Он остановился, полуобернулся так, чтобы держать в восприятии всех четверых, и замер.

– Коллега, – негромко сказал один из четверки. – Нам позарез нужны тридцать гривен.

Кажется, это был человек. И трое других вроде бы тоже люди. В темноте они видели хуже Геральта и хуже орков, это понять было несложно по широко открытым глазам и еле заметным неуверенным движениям головы – просто они поджидали в этой арке довольно давно и с грехом