Опаляющая страсть - Карен Уиддон

– Ты ведь влюбился в нее, а?

Если бы это сказал кто-то другой, Гейб испепелил бы его взглядом. Сейчас он мог только поднять глаза к небу и простонать:

– Нет, я не влюблен.

– Раньше ты никогда не врал мне. – Голос Андерсона был тихим, но решительным. – Не начинай сейчас.

Гейба как будто душили. В ушах раздавался барабанный бой его сердца.

– Я не влюблен, – повторил он, удивляясь, почему у этих слов вкус пепла.

Он не мог влюбиться в Саммер Шоу. Ведь не мог?

Андерсон пристально смотрел на него. Но когда пауза слишком затянулась, Андерсон наконец пожал плечами.

– Ну, как знаешь.

– Подожди. – Гейб провел рукой по глазам. – Я не знаю, что чувствую к ней. Я хочу ее, хочу так сильно, что иногда ночами не могу заснуть от боли. Но это вожделение, а не любовь.

– Нет. – Андерсон улыбнулся, но его глаза остались грустными. Понимающими. – Думаю, нет. Ты все еще хочешь ее ранчо?

– Хочу? – Гейб фыркнул. – А я разве переставал? Но я не хочу причинить ей боль. Она и так уже через многое прошла. Вся ее семья погибла, как и моя. – Он замолчал, почувствовав непривычную похожесть их судеб.

– Что?

– Она сказала, что нигде не могла почувствовать себя как дома, – тихо произнес Гейб. – До этого момента. Ее переполняют неосуществимые мечты и идеалистические надежды. Ты знаешь, что она собирается разводить арабских лошадей?

– Как?

В смехе Гейба не было веселья.

– По книжке, Андерсон. У нее там есть жеребец, на которого я хотел бы взглянуть. А теперь еще эта ее сумасшедшая идея устроить библиотеку.

– Сабину пригодилась бы библиотека, – заметил Андерсон. – Книги помогли бы многим скоротать зиму.

– А когда она уедет, тогда что? Дать всем этим ребятам надежду, а потом – бац! – Он прищелкнул пальцами. – Она устанет от этого места, вернется в свой город, и все закончится.

– А я правда не думаю, что она уедет. – Скрестив руки на груди, Андерсон опустил голову. – Чем скорее ты признаешь, что тебя беспокоит, тем лучше тебе будет. Тогда ты сможешь что-то предпринять.

Бросив раздраженный взгляд на друга, Гейб швырнул скребницу в ящик.

– Последний раз тебе говорю, – процедил он сквозь стиснутые зубы, – ничто меня не беспокоит. И я не понимаю, почему бы тебе не поехать к Кристал и улаживать дела там.

Ленивая улыбка Андерсона действовала Гейбу на нервы.

– Я уже все уладил, босс. – Тихонько насвистывая, он пошел к двери, оставив Гейба в необъяснимой ярости.

Библиотека будет иметь успех, Саммер чувствовала это. По меньшей мере семь женщин на барбекю вызвались помогать. Хотя потрясенное выражение на лице Гейба Мартина все еще мучило ее, общее мнение о ее затее было благосклонным.

Гейб был самым твердолобым, самым упрямым человеком, которого она когда-либо встречала. Ее руки сжались в кулаки. Он с самого начала был против того, чтобы она жила на ранчо Бар-Дабл-Эс, а теперь, похоже, не хотел, чтобы она устраивала библиотеку. Когда она объявила о своем намерении на вечеринке, она чувствовала, что Гейб все время бросает на нее сердитые и недовольные взгляды.

Действительно, по тому, как этот человек действовал, создавалось впечатление, что он не хочет, чтобы ее хоть что-то связывало с этим городом. Но она-то знала почему. Он действительно думал, что она уедет. И не было другого способа доказать ему, что он ошибается, как остаться. Время покажет.

Но он подарил ей часы. В сотый раз Саммер любовалась их гладким овальным циферблатом. Инкрустированные перламутром золотые стрелки светились спокойным изяществом.

Это были очень элегантные часы, к тому же дорогие. Она вдруг подумала, не купил ли он их когда-то для Урсулы, но потом решила, что это не важно. Теперь они принадлежат ей. Это ее сокровище, потому что подарено Гейбом.

Было семь часов утра, она только что выбралась из постели и вот уже думала о нем. Ради всего святого, она даже еще не выпила чашку кофе!

При звуке шин по гравию ее глупое сердце бешено забилось. Саммер выглянула в окно. Гейб. Она снова села в кресло, не зная, открывать дверь или нет. Она внезапно осознала, что не одета, только услышав, как захлопнулась дверца пикапа. На ней был все тот же старый халат поверх ночной рубашки. Ни одна женщина в здравом уме не позволит мужчине смотреть на себя в таком виде.

Это решило все. Она не откроет дверь на его стук. Как бы то ни было, этот человек должен решить, чего он хочет. Ее или это проклятое ранчо.

– Откройте, Саммер.

Это не уступка ли в его голосе? Может быть, намек на извинение? Сомнительно.

Она не ответила.

– Я знаю, что вы дома.

– Я не одета, – выкрикнула она, отпив кофе и приказывая сердцу не стучать так сильно. – Уходите.

– Нам давно пора начать урок верховой езды. Одевайтесь. Я подожду.

Несмотря на зашторенное окно, она видела его силуэт, освещенный утренним солнцем. Широкие плечи, стройная талия. Ковбойская шляпа надвинута низко на лоб. Он скрестил руки на груди и прислонился к перилам крыльца с таким видом, будто это был его дом.

Ее сердце смягчилось. Забыв о своем наряде, точнее, о его отсутствии, она открыла дверь.

– Заходите, – мягко сказала она. – Есть свежий кофе. Вы можете подождать в кухне, пока я переоденусь.

Она оставила его сидящим за столом, а сама пошла принять душ. Высушив полотенцем волосы, она почистила зубы и направилась к шкафу. Стоя в бюстгальтере и трусиках, она выбрала светлые джинсы и задумалась, какую надеть рубашку.

– Вы обо мне забыли? – Низкий голос Гейба заставил ее вздрогнуть. Схватив первое, что попалось под руку, Саммер закрылась рубашкой и изо всех сил старалась унять дрожь.

– Если вы не против, – произнесла она со всем достоинством, какое смогла собрать, будучи полуодетой, – я бы хотела одеться.

Его взгляд скользил по ее телу, заставляя ее чувствовать, будто он видит всю ее сквозь тонкую ткань. Ее соски мгновенно затвердели от возбуждения.

Он хотел ее, она видела это в его глазах.

– Вы мне больше нравитесь такой, – медленно произнес он, проходя по комнате, чтобы встать перед ней. Несмотря на дрожь в коленях, Саммер храбро подняла подбородок.

– Гейб…

Медленно, обольстительно его взгляд скользнул ниже.

– Вы прекрасны, вы знаете это?

Она сделала еще одну попытку, но не смогла найти слов, чтобы приказать ему уйти.

Одним движением он привлек ее в свои объятия. Его губы нежно коснулись ее рта.

Он сокрушал ее губы своими губами. Жесткими и мягкими, грубыми и нежными одновременно.

– Ведь я вам даже не нравлюсь. – Она слабо попыталась остановить его. Глазами, потемневшими от страсти, он, казалось, обжигал ее.

Его смех был резким, гортанным.

– Или, может быть, вы нравитесь мне слишком сильно.