Ричард Львиное Сердце - Режин Перну

Император Исаак Ангел не побрезговал собрать с потерпевших крушение кораблей все, что только могло представлять ценность. Что же касается спасшихся после кораблекрушения, то они были брошены в узилища, и император потребовал выкуп за их освобождение. Тот же корабль, который уцелел в бурю, также попал в чрезвычайно сложное положение, поскольку Исаак запретил ему заходить в порт. А как раз на этом судне находились Иоанна, бывшая королева Сицилии, и Беренжера, дочь короля Наварры.

Слух об этом происшествии, подкрепленный свидетельствами очевидцев, достиг короля Англии. Встревоженный, он устремился к острову на кораблях и галерах, выглядевших со стороны весьма внушительно, и обнаружил вблизи Лимасола судно, на котором находились его сестра и будущая супруга. Ричард, не мешкая, отправил своих посланцев к императору и трижды, с великим смирением, просил отпустить паломников и вернуть им отнятое имущество. Исаак же снизошел лишь до пренебрежительного ответа: он, мол, и слышать не желает ни про то, ни про другое и отнюдь не боится ни короля Англии, ни его угроз.

И воспылало неистовство в Ричарде. «Вооружитесь и следуйте за мной, — сказал он тогда своим воинам. — Отомстите за неправды, которые еретик сей совершил пред Богом и нами, угнетая невинных и отказываясь отпустить их на свободу. Но тот, кто отказывается вершить дела по справедливости, да будет принужден к тому силою оружия, и я вверяюсь Богу, и да дарует Он нам ныне победу над императором сим и народом его».

Еще живописнее эта история выглядит у Амбруаза, бывшего очевидцем происходившего тогда и облекшего свое свидетельство о виденном в рифмы. Этот эпизод оказался настолько важным и в жизни самого Ричарда, и в истории дальнейших отношений между Англией и Ближним Востоком, что не будем отказывать себе в удовольствии и хотя бы прозой перескажем повествование Амбруаза.

«Было то утром в понедельник, когда Бог уготовил дело, которое, по воле Его, совершил король: Он пожелал, чтобы король забрал потерпевших кораблекрушение, освободил свою сестру и вызволил свою подругу. Обе они проклинали день, в который попали сюда, ибо император пленил бы их, если б смог. Когда король захотел захватить порт, не было недостатка в людях, желавших ему воспрепятствовать, ибо император сам был на берегу вместе с народом, который он смог только собрать за серебро и по приказу. Король призвал одного посланца и отправил его в лодке к земле с учтивой просьбой к императору вернуть пострадавшим от кораблекрушения паломникам то, что у них было, и возместить нанесенный ущерб, который он им причинил. Тот же насмехался над посланниками до полной потери рассудка. Он так и не пожелал дать более пристойный ответ, но лишь ворчливо и злобно насмехался. Посланник быстро возвратился назад и пересказал все это королю.

Когда же король увидал, что над ним так посмеялись, он сказал своим людям: „Вооружайтесь!“ Они немедля повиновались и не стали зря тратить время. Он велел им грузиться во всеоружии на шлюпки своих кораблей. Отправил он добрых рыцарей и отважных арбалетчиков. У греков тоже были арбалеты, а их люди все стали подвигаться поближе к берегу, и у них было пять галер во всеоружии. В городе Лимасол, где начался бой, у них не осталось ни единой двери, ни единого окна, откуда бы не стреляли из лука, ни бочки, ни защелки, ни засова, ни щита, ни старой галеры или старой баржи, балки или доски или ступеньки; всё они стащили на берег, чтобы нападать на паломников. Собравшись во всеоружии на берегу, самые надменные люди, которых только знает этот свет, с плюмажами и знаменами богатых цветов, верхом на мощных огромных конях и на крупных мулах, могучих и прекрасных, они красовались перед нами и шикали на нас, как на собак; но скоро им пришлось поубавить спесь. Мы были в худшем положении, ибо мы наступали с моря, нам было тесно в наших битком забитых маленьких барках, мы были отягощены колебанием волн и всем бременем нашего тяжелого оружия. Мы были пешими, и в их стране. Но воевали мы лучше».

И Амбруаз завершает свой рассказ: «Что вам еще сказать? Через пятнадцать дней, и я не лгу, Бог возымел все воздаяние свое, а король имел Кипр в своем распоряжении и во власти франков».

Он рассказывал еще, как стрелы сыпались на бойцов, словно ливень на посевы. Ричард, который именуется тут «великолепным победителем — magnificus triumphator», выказал такую сноровку, что «если бы ночь не настала слишком скоро, он захватил бы императора, живым или мертвым». Но, не зная горных дорог и тропинок, он не стал утруждать себя преследованием разбежавшихся уроженцев этой земли; вместо этого он вернулся в опустевший город Лимасол с огромной добычей, заключавшейся «как в людях, так и в животных». В тот же день Иоанна и Беренжера, остававшиеся на корабле в бедственном положении, смогли войти в порт в сопровождении королевского флота.

И это еще не все. Услыхав, что император и его люди рассеяны где-то милях в пятнадцати, Ричард еще до рассвета выступил с войском и, не поднимая шума, подкрался к тому месту, где расположились лагерем императорские силы и где все еще спали. Византийцы были разбужены страшными воплями нападающих и впали в оцепенение, не зная, что делать и куда бежать. Сам император ускользнул со считаными приближенными, оставив на произвол судьбы все свои ценности: сокровища, коней и весьма красивый шатер, а вдобавок еще и императорский штандарт, расшитый золотом. Король Англии незамедлительно решил принести его в дар святому Эдмунду, прославленному мученику.

На следующий день, 9 мая, часть сеньоров Кипра явилась к Ричарду и, оставив залог, поклялась ему в верности против императора и против всех его людей. Наконец, 11 мая на остров прибыли несколько важных лиц из Палестины: Ги Лузиньянский, носивший вместе со своим братом Жоффруа титул короля Иерусалимского, Онфруа де Торон, Раймон, принц Антиохийский, со своим сыном Боэмундом, графом Триполийским, и Лев, брат и кузен Рубена, князя Армянского; все они объявили себя «людьми короля Англии» и поклялись ему в верности.

Однако оставался еще Исаак. Поняв, что его оставили почти все его люди, он послал наконец послов к королю Англии с предложением мира и уплаты 20 тысяч марок золотом в возмещение обид, нанесенных жертвам кораблекрушения; кроме того, он обещал освободить пленных со всем их добром и выражал готовность вернуться в Сирию с сотней рыцарей, четырьмястами туркопольцев и пятьюстами пеших оруженосцев. Более того, чтобы закрепить по обычаю мирный договор брачным союзом, император готов был отдать единственную дочь в жены тому, на кого будет указано королем Англии. В свидетельство своей верности он предложил в залог множество замков и даже поклялся в верности королю Англии, объявив себя его человеком и пообещав хранить во всей доброй вере, твердо и без дурного умысла предложенные условия. Ричард принял все эти предложения.

В тот же день, подкрепившись около полудня, император удалился в свой шатер; рыцари короля, которым поручено было охранять его, расслабились и предались полуденному отдыху. И тут Исаак неожиданно для всех бежал. Очевидно, его не устраивал мир, заключенный с королем Англии; своим поведением он давал знать Ричарду, что не собирается ни придерживаться мира, ни соблюдать заключенный договор. Предосторожности ради Ричард незамедлительно собрал вооруженные силы, доверив руководство ими Ги Иерусалимскому и иным князьям. «Преследуйте его, поймайте его, если сможете, — сказал им Ричард, — что же до меня, то я окружу весь остров галерами и буду стеречь его, чтобы никак нельзя было ему уйти от рук моих».

Он так и поступил. Перестроив свои галеры в две флотилии, он поручил одну из них Роберту Тернхемскому, а другую возглавил сам. Они расставили все корабли и галеры, которые только удалось отыскать, один за другим, цепочкой вдоль берега, особенно стараясь прикрыть дороги, выходящие к морю. Когда греки и армяне, охранявшие города и замки императора, а заодно и свои припасы провианта и амуниции, увидали, какие силы ополчились против них, они побросали все и поспешно бежали в горы. Король, таким образом, вместе с Робертом беспрепятственно овладел всеми этими городами, замками и портами, — убедившись, что они совершенно опустели, они вернулись в Лимасол.

На следующий день, пришедшийся на воскресенье 12 мая, когда праздновалась память Акилы и Панкратия, Ричард, король Англии, сочетался браком с Беренжерой, дочерью короля Наварры. Венчал молодых капеллан короля Николай. В тот же день во граде Лимасоле Иоанн, епископ Эврё, в присутствии многочисленных прелатов, архиепископов и епископов, в числе которых был и взявший крест епископ Байоннский, увенчал Беренжеру короной королевы Английской.

После этого король Англии, которому стало известно, что дочь императора пребывает в весьма укрепленном замке, именуемом Шерине, явился под стены его со своим войском; не успел он приблизиться к замку, как сама дочь кесаря вышла к нему и, пав ниц, предала ему самое себя, как и замок свой, в уповании на его милосердие. Затем Ричард взял еще один сильно укрепленный замок, называвшийся Бюффаван, и так, мало-помалу, овладел всеми городами и богатствами Империи.