Всегда вчерашнее завтра - Чингиз Абдуллаев

Так они оказались в кабинете втроем. Когда конвойный вышел, Алексеев представил другого офицера Сарычеву:

— Это подполковник Иевлев из СВР. Я думал, будет правильно, если разговор состоится с его участием.

Сарычев молчал.

— Я не собираюсь обращаться к вашей совести, — строго сказал полковник, — и напоминать о том, что в результате вашего преступного молчания в пивном баре погиб один человек и получил тяжелое ранение наш сотрудник. Есть вероятность того, что он выживет, но останется на всю жизнь инвалидом. А у него, между прочим, семья, дети. Я не буду говорить вам и о том, что вы, бывший офицер КГБ, могли бы получше представить себе все последствия подобных встреч с незнакомцами в пивном баре. Все это вам и так ясно. Я хочу только знать, с кем именно вы там встречались и почему?

— Дайте мне закурить, — попросил Сарычев.

Иевлев протянул ему пачку сигарет.

— За что меня арестовали? — спросил Сарычев. — Я не делал ничего противозаконного. Или ходить в бар сейчас тоже запрещено?

Алексеев переглянулся с Иевлевым. Он понимал, что арестованный прав.

Прямых доказательств его вины не было. Более того, применив знаменитый указ о борьбе с бандитизмом, они могли с большой натяжкой продержать бывшего подполковника КГБ в заключении до тридцати дней. Но и только. Потом им пришлось бы его отпустить. Расчет строился на его собственной порядочности.

— Не запрещено, — ответил Алексеев, — но не в каждом пивном баре, где вы появляетесь, начинается стрельба и случаются убийства. Вам не кажется странным подобное совпадение?

— Сейчас развелось много бандитов, — пожал плечами Сарычев.

Небритый, волосы не причесаны, он имел теперь жалкий вид, не то что в момент задержания.

— Послушайте, Сарычев, — вмешался Иевлев, — речь идет о безопасности вашего собственного государства. Вы же бывший офицер, черт вас возьми, должны понимать такие вещи. Речь идет о безопасности России.

— А при чем тут безопасность России? — удивился Сарычев. — Честно говоря, не вижу никакой связи.

Иевлев помедлил, как бы что-то взвешивая, потом сказал:

— Наша служба уже целый месяц прослушивала ваши переговоры по телефону. Мы знали, что вы связаны с бывшим руководителем специальной группы по Литве полковником Савельевым. Он исчез в девяносто первом, а вместе с ним пропали и документы, представляющие для нас исключительную ценность. Повторяю, речь идет о безопасности России. Два дня назад вам позвонили из Германии и договорились об этой встрече, поручив дать телеграмму в Киев Лозинскому, чтобы тот приехал тоже.

— Ловко, — потер подбородок Сарычев, — значит, вы все и так знали. А я-то считал, что на меня через них вышли. Это, значит, я, старый дурак, за собой «хвост» привел. Молодец, ничего не скажешь.

— Вы не приводили «хвост», — устало сказал Алексеев, — наоборот, это мы приготовили засаду в баре. Есть еще одно очень неприятное обстоятельство, о котором я обязан сообщить. Вот фотографии вашего бывшего коллеги Лозинского.

Посмотрите их внимательно, может, вы что-нибудь поймете.

Он передал арестованному пачку фотографий, присланных по его просьбе из Киева сотрудниками местной милиции, запечатлевших труп Лозинского, найденный сотрудниками прокуратуры и милиции после звонка Дронго.

— Кто это сделал? — шепотом спросил Сарычев, темнея от гнева.

— Пока мы не знаем. Какой-то неизвестный позвонил в Киев по междугородному телефону и рассказал, как разыскать труп Лозинского. Вот заключение экспертов о дате смерти вашего бывшего коллеги, — протянул Сарычеву официальное заключение медицинской экспертизы Алексеев и добавил:

— Теперь вы убедились, что Лозинский ни при каких обстоятельствах не мог встретиться с вами в этом баре. Вас обманом завлекли в ловушку. Кто-то убрал Лозинского и шел с вами на встречу, чтобы убрать и такого опасного свидетеля, как вы.

— Но я ничего не знал, — прошептал Сарычев.

— Охотно верю, — кивнул Алексеев, — поэтому и прошу вас помочь нам в расследовании. Вот фотографии другого человека. Это полковник Лякутис, может, слышали о таком? Его тоже убили, рядом с домом. Как видите, убийцы не останавливаются ни перед чем.

— Я его не знал, — поморщился Сарычев, возвращая фотографии.

— Теперь вы понимаете, насколько все зашло далеко? — спросил Иевлев. — И тем не менее стреляете в своих бывших коллег.

— Я не предполагал, что они мои коллеги, — повторил Сарычев, — просто я видел, как ко мне лезут сразу несколько молодых людей, и вытащил пистолет. И я не мог подумать, что другой молодой человек, с которым я никогда в жизни не встречался, поведет себя таким странным, если не сказать глупым образом — откроет стрельбу.

— Странным, — повторил Иевлев, — а действительно, почему он начал стрелять? Если у него не было документов, это еще ни о чем не говорит.

Необязательно носить документы в кармане. Он мог предъявить их и потом, а от оружия незаметно избавиться, просто выбросив его под столик. Почему он начал стрелять?

— Вы думаете, он отвлекал внимание? — похолодел Алексеев, уже сознавая, какую ошибку допустили лично он и его сотрудники.

— По-моему, это наиболее логичное объяснение случившегося, — кивнул Иевлев, — он от кого-то отвлекал внимание, кто-то еще находился в этом баре.

— Кажется, мы теряем свою квалификацию, — в сердцах сказал Алексеев. — Конечно, он кого-то прикрывал, но в тот момент трудно было что-либо сообразить.

Сначала стрельба, потом ранение нашего сотрудника… Мои ребята погорячились и застрелили этого «героя» при попытке вырваться на улицу.

Сарычев продолжал курить. Потом вдруг попросил:

— Дайте воды.

Алексеев налил стакан воды бывшему коллеге. Сарычев залпом выпил, глубоко затянулся и спросил:

— А вы уточнили, кто этот молодой человек?

— Я же сказал, у него не нашли никаких документов, — напомнил Алексеев. — А у вас есть какие-нибудь предположения?

Сарычев по-прежнему курил.

— Не молчите, Сарычев, — не выдержал Иевлев, — каждая минута может стоить жизни еще какому-нибудь невиновному человеку. Неужели вы этого не понимаете?

— Я должен был свести Лозинского с одним человеком, — наконец выдавил Сарычев. Потом спросил:

— А ваш сотрудник останется жить?

— Врачи делают все, что в их силах, — кивнул Алексеев. — С каким человеком вам предстояло свести Лозинского?

— Мне позвонил Савельев и сказал, чтобы я их свел, — глухо повторил Сарычев, — но об этом вы и сами знаете.

— У вас был обговорен запасной вариант? — быстро спросил Иевлев. — Вы договорились с Савельевым о возможном запасном варианте вашего поведения? Что делать, если Лозинский не приедет на встречу? Вы ведь профессионалы, вы обязаны предусмотреть запасной вариант.

— В таком случае мне пришлось бы самому свести этого человека с Игнатом Савельевым, — глухо признался Сарычев.

— Какого человека, черт вас возьми? — не выдержал Алексеев.

— Резидента литовской разведки в Москве, — наконец вымолвил Сарычев, опустив голову. Потом, не поднимая аз, спросил:

— Мне зачтут эти показания как чистосердечное раскаяние?

— Вы хотите сказать, что стрелявший в наших сотрудников молодой человек являлся резидентом литовских спецслужб в Москве? — не поверил Алексеев.

— Нет. В зале находился еще кто-то третий. Я тоже подумал о том, что этот молодой человек специально рискует своей жизнью, стремясь отвлечь на себя внимание и дать возможность уйти кому-то другому.

— Кто это был? — одновременно спросили Алексеев и Иевлев.

— Этого я не знаю, ответил Сарычев, — я просто пришел на встречу, чтобы организовать беседу Лозинского с этим резидентом. Их очень интересовали пропавшие документы, они готовы заплатить за них большие деньги.

— Как вы с ним связывались? — поинтересовался Иевлев. — У вас был свой источник связи?

— Они просто бросали мне письма в почтовый ящик, — улыбнулся Сарычев.

— Действительно, как просто, — пробормотал Иевлев, — мы сходим с ума, требуем дорогостоящую аппаратуру, организуем непрерывное наблюдение за объектом, а кто-то в это время спокойно заходит в подъезд и оставляет там письмо.

— У вас есть какие-то соображения насчет личности этого резидента? — спросил Алексеев.

— Нет. Я даже не думал, что мой поход в этот бар окончится такой кровью.

— Ясно. — Алексеев взглянул на Иевлева.

Поиск теперь оборачивался не просто его личным делом и не только расследованием обстоятельств гибели полковника Лякутиса. Дело принимало новый, более серьезный оборот. Речь шла о деятельности зарубежных спецслужб на территории самой России.

— Где мы можем найти Савельева? — в упор спросил Алексеев, не обращая внимания на Иевлева, который покачал головой, не ожидая ответа на этот пустой вопрос. — Где Игнат Савельев?