Дом плоти - Макбрайд Стюарт

— Д… Данкан? — Она пялилась в темноту. — Но… этого не может быть…

Только что там никого не было, и вот появился Данкан… с той самодовольной улыбочкой на лице, какая появлялась у него всякий раз, когда он считал, что сделал что-то необыкновенно умное. Например, вернулся из мертвых…

На макушке Данкана зияла дыра, святящаяся ярко-красным, это слабое свечение образовывало что-то вроде нимба вокруг его головы.

Хитер закрыла глаза и ущипнула себя за живот.

— Будет тебе… Лапочка, перестань.

Она сжала зубы. Еще один щипок — довольно болезненный.

— Хитер! Прекрати! Прекрати! — Данкан схватил ее за руку. — Прекрати!

— Отпусти меня — ты ведь умер!

— Шшш… всё в порядке, всё хорошо.

— Ничего подобного! Я…

— Джастин скучает по своей мамочке.

— Он… — По ее щекам потекли слезы. — Он жив? О, спасибо…

— Мне очень жаль, лапочка, но все умерли, кроме тебя.

— Неееееет…. — Она обмякла и позволила своему мертвому мужу покачать ее в объятиях.

— Шшш…

Он поцеловал ее в лоб, и она обнаружила, что у нее снова появились слезы.

— Тебе много пришлось пережить, и ты ведь давно не принимала свои таблетки, верно?

Хитер с трудом выговаривала слова:

— Данкан… мне… ужасно жаль… — Она плакала, плакала и плакала. Затем рыдания стихли, и она просто лежала в его объятиях.

— Теперь тебе лучше? — Данкан улыбнулся, глядя на ее мокрое лицо. — Всё, что я тебе говорил, на самом деле правда. Всё хорошо.

Она едва не рассмеялась:

— Меня заперли в этом железном ящике, все, кого я любила, умерли, и я разговариваю с призраком. Ты это называешь «хорошо»?

— Я присмотрю за тобой.

Хитер улыбнулась, моргнула и вытерла нос тыльной стороной ладони, наслаждаясь теплом Данкана.

— Так бывает, когда сходишь с ума?

Помолчав, Данкан сказал:

— Да, ты постепенно становишься своей матерью…

— Какая же ты задница!

— Разве ты не знаешь, что это грех — говорить плохо о мертвых? — Но он снова поцеловал ее в лоб.

— Всё равно ты задница. — Хитер закрыла глаза и прижалась к плечу мужа. От него пахло одеколоном после бриться «Олд Спайс» и свежей кровью.

— Шшш… Спи…

И она заснула.

Инш снова нажал на клаксон.

— Убирайся с дороги, чтоб ты сдох! — Ползущий впереди трактор продолжал трястись по шоссе А90 со скоростью тридцать миль в час. Из-под его задних колес летели огромные куски грязи.

Логан увеличил громкость своего мобильного и сунул палец в другое ухо, пытаясь услышать голос дежурного под аккомпанемент серии пронзительных гудков.

БИИИИИИИИИИП!

— … три машины и…

БИИИИИИИИИИП!

— …там никого не было, когда…

БИИИИИИИИИИИ! БИИИИИИИП!

Логан прикрыл микрофон ладонью:

— Почему бы вам пять минут не отдохнуть? Я ни хрена не слышу!

Лицо инспектора приняло оттенок «вот-вот взорвусь», но, по крайней мере, в последние минуты перед взрывом он молчал. Логан попросил дежурного начать всё с начала, затем сообщил Иншу отредактированную версию:

— Они оставили две машины по тому адресу, который дал нам Робертсон.

— И?..

— Эта сволочь наврала. Вайзмена там нет.

Инспектор выругался.

— Я хочу, чтобы за этим местом следили круглосуточно. По меньшей мере две бригады. И незаметно. — БИИИИИИ-ИП! — Убери ты этот чертов трактор!

Логан передал указания в трубку и отключился. Трактор наконец включил сигнал поворота и свернул на грязную боковую дорогу. Фермер отсалютовал им одним пальцем, когда они с ревом промчались мимо.

— Вы серьезно думаете, что Вайзмен туда вернется?

Инш пожал плечами и нажал на газ:

— Было бы кстати — это единственная ниточка, какой мы располагаем.

Брюки инспектора начали исполнять песню. Инш вытащил мобильный и передал его Логану. Он был теплым.

— Не сиди как истукан, ответь!

Логан нажал кнопку:

— Мобильный инспектора Инша.

Раздался мужской голос, старческий, хриплый:

— Кто это?

— Сержант Макрай. Кто говорит?

— Отдай телефон Дэвиду.

— Он за рулем.

— Да ладно, полстраны разговаривает по телефону, сидя за рулем.

Теперь, когда четыре тонны сельскохозяйственной техники не загораживали им путь, джип мчался по шоссе с предельной скоростью.

— Ну? — спросил Инш. — Кто это?

— Понятия не имею.

— Скажи ему, это Гарри Брукс.

— Это Гарри Брукс.

Инспектор застонал:

— Что ему надо?

— Я хочу знать, что он делает, чтобы поймать этого мерзавца Вайзмена. Скажи ему, что в участке никто не стал со мной разговаривать!

Логан послушался. Инш тихо выругался.

— Скажи ему, мы работаем по двум направлениям. Я ему позвоню, когда у нас будет что-то более конкретное.

— Он говорит…

— Я слышал! Я на пенсии, а не глухой. Скажи ему: сегодня в «Редграфе», в половине седьмого. Платит он.

Нахальный старик повесил трубку. Логан передал телефон инспектору:

— Он сказал, что вам придется купить ему пинту.

Толстые руки Инша сжали руль.

— Почему ты не сказал ему, что я занят? Что мы будем следить за норой, в которую спрятался Вайзмен? Ты же знал!

— Он не дал мне возможности! Старый хрыч просто взял и отключился.

— Этот «старый хрыч» работал в полиции Абердина, когда ты еще не родился!

Алек снова высунулся вперед:

— Брукс? Не инспектор Брукс, случайно? Мужик, который…

— Я не собираюсь еще раз повторять, чтобы ты сел нормально. Я вмажу по тормозам, и ты вылетишь через это клятое окно!

— Да ладно, вы ведь с ним встречаетесь? Тут как раз преемственность намечается — Брукс руководил расследованием в 1987 году, а теперь, двадцать лет спустя, передает факел своему протеже. У нас еще есть Логан, то есть три поколения полицейских, и все заняты поимкой Мясника, обсуждают стратегию за пинтой пива…

— Нет!

— Пожалуйста?

— Нет!

— О господи, — сказал Ренни, прячась за стопкой отчетов по пропавшим людям, — чем дальше, тем сварливее.

Инспектор Инш и инспектор Стил снова ругались, стоя у большой карты Абердина, закрывавшей почти всю стену в комнате, отведенной под расследование дела Мясника. По доносившимся репликам можно было судить, что Стил хотела наскоком войти в дом, адрес которого дал Робертсон, а Инш намеревался продолжать наблюдение. И пока эта парочка ругалась, Алек снимал их с расстояния менее чем три фута.