Гвардеец Гора - Джон Норман

Камиски, как правило, предпочитают в городе Тарна. Турианский камиск — это кусок ткани, напоминающий перевернутую букву «Т», концы которой имеют скошенные края. Он оборачивается вокруг шеи, затем опускается вниз и протягивается плотно, очень плотно, между ногами. Скошенные края ткани затем оборачиваются по бокам девушки и туго завязываются у нее на животе. В обычном камиске бока и клеймо девушки обнажены. В турианском камиске, благодаря тому, что он такой обтягивающий и завязанный, очень легко получить, и это понятно, полное впечатление о красоте девушки.

Нет нужды говорить, что камиск, обычно принятый в большой Турии, на юге Ара, известен у горианцев, как правило, под названием «турианский камиск». Интересно, что в самой Турии он называется просто «камиск», а то, что я называю обычным камиском, в Турии именуют «северным камиском».

Одним из самых возбуждающих нарядов, если рабыне дозволена одежда, является та-теера, или, как ее иногда называют, лоскут рабыни. Этот наряд похож на тунику, но он не более чем лоскут и намеренно сделан таким. Ни у кого не возникает сомнения, рабыня или нет девушка в этом наряде. В некоторых городах девушки в та-теере не должны находиться в общественных местах. Некоторые хозяева одевают рабынь в такой наряд, когда едут за город, на пикник, или на природу. Другие, конечно, предписывают девушкам носить та-тееру в своих апартаментах.

Конечно, существует много типов одежды для рабыни, не только такие очевидные фасоны, как туника, камиски та-теера. Можно упомянуть шелка для удовольствия, во всех вариантах, и кружащиеся, прозрачные шелка для танцев. На ум приходят кожаные одежды, которые принуждают носить девушек, обученных ухаживать за босками и угождать своим хозяевам у перевозчиков.

Иногда, правда, вызывает споры, что считать нарядом, а что — повязкой. Например, ремни для рабыни, что это — одежда или повязка? Объективно, я полагаю, это и то и другое. Таковыми же являются, как я бы предположил, цепи в виде туники из Тайроса. Девушка, конечно, может прекрасно смотреться, даже если она неодета. Она может быть наряжена, например, в сеть, так называемая «Добыча охотника». Она может быть украшена драгоценными камнями и кожей со сверкающими цепями, как танцующая под кнутом рабыня в таверне Порт-Коса. В ее цепи могут быть вплетены цветы, когда она служит наградой победителю народных игр в Аре.

Интересно, то, что считается нарядами рабыни, а что — нет, очевидно, сложилось под влиянием культуры. Горианцы, не колеблясь, считают бюстгальтеры, трусики и колготки предметами одежды рабыни. Может быть, это связано с тем, что такие наряды ассоциировались с женщинами с Земли, доставляемыми на горианские рабовладельческие рынки. Эти наряды иногда дозволяются девушкам на ранних стадиях продаж или, возможно, независимо от этого, потому что они мягкие, чувственные и подходящие для рабынь.

Основное назначение нарядов для рабынь не в том, безусловно, чтобы одеть девушку, поскольку она вовсе не нуждается в одежде, так как она — животное, но в том, как я уже предположил, чтобы выделить, показать ее. В этом смысле наряды рабынь могут быть так же ослепительны и сложны, как одеяния попавшей в рабство убары, которую раздевает на помосте для публичного унижения генерал, захвативший ее. Они также могут быть просты: например веревки, связывающие руки девушки, и кусочек веревки у нее на горле.

Наряды для рабынь призваны не только выставить ее напоказ, откровенно продемонстрировав, насколько она желанна, но и ясно напомнить, что она рабыня, которая полезна, когда послушна. А еще наряды нужны, чтобы пробудить, усилить и углубить ее сексуальность. Женщина не может одеваться и вести себя как рабыня, быть в законном рабстве и не понять рано или поздно, что она и на самом деле является рабыней. Хозяин тем временем, без сомнения, держит ее в строгости, часто и небрежно пользуется ею и заставляет ее пройти все оскорбления, соответствующие ее униженному положению. Рано или поздно, в какой-то момент нежности, она отдает себя ему полностью как его рабыня. Это мгновение обычно сопровождается слезами радости и любви. Это переживается женщиной как момент чудесного освобождения.

Тогда уходят тысячи недовольств и конфликтов; освобождается, в потоке слез и радости, ее подлинная женственность. Приходит конец лицемерию, стыду. Она тает в его руках, целуя его и рыдая. Но хватит о чудесах, неожиданностях и удовольствиях нарядов для рабынь. Их природа, разнообразие и типы, их значения ограничиваются, как можно ожидать, только воображением очаровательных рабынь и их сильных хозяев.

Майлз из Вонда и я продолжали смотреть вниз, в центральную комнату жилища для рабынь, разглядывая пленниц.

— Сегодняшний праздник, — сказал Майлз из Вонда, — мог бы быть гораздо приятнее, если бы нам прислуживали они.

— Мы должны на какое-то время отказать себе в этом удовольствии, — сказал я. — Нам еще предстоит мужская работа.

— Как ты думаешь, когда флот Воскджара прибудет во владения?

— Завтра, — ответил я.

Мы в последний раз бросили взгляд на прелестных рабынь, надежно запертых внизу. Я думаю, он смотрел на рыжеволосую красавицу в кусочке желтого лоскута. Я же рассматривал маленькую брюнетку, такую испуганную и изящную, в кусочке красной ткани, жалобно свернувшуюся, как рабыня, внизу на изразцах. Я улыбнулся про себя. «Неплохо было бы обладать ею». Я бы хорошо научил ее понимать свое положение. Затем мы покинули балкон, заперев за собой тяжелую дверь.

12

МЫ ПРИВЕТСТВУЕМ ФЛОТ ВОСКДЖАРА

КУРЬЕР РАГНАРА ВОСКДЖАРА

ФЛОТ ПОЛИКРАТА

— В канале, должно быть, пятьдесят кораблей, — произнес Каллимах, захлопывая подзорную трубу.

— Приведите Клиоменеса на стену, — приказал я человеку. — И позаботьтесь, чтобы он был хорошо одет. Ему предстоит приветствовать своих друзей с запада. Некоторые из команды Реджинальда или сам Реджинальд, без сомнения, могут его узнать.

— Да, Джейсон, — ответил человек и поспешил вниз со стены.

Клиоменес провел большую часть вчерашнего дня и ночь вместе с другими пиратами, закованный, в лохмотьях, у лебедки для открывания ворот. Его появление на стене, как полагали я и Каллимах, могло бы смягчить подозрения у приближающегося флота.

— Сколько кораблей вместит морской двор? — поинтересовался кто-то.

— Наверняка пятьдесят или больше, — отозвался Каллимах, — но я сомневаюсь, что так много их войдет во владения.

«Тука», «Тина» и «Таис» были заранее убраны с морского двора.

— Готов ли порошок Тасса и бокалы для приветствия? — спросил Каллимах кого-то из стоявших рядом людей.