О смерти и умирании - Элизабет Кюблер-Росс

СВЯЩЕННИК: Мне кажется, нам пора заканчивать разговор. Д-р Г. не может сидеть так долго, еще две-три минуты, и достаточно.

ПАЦИЕНТ: Нет, я чувствую себя вполне хорошо.

СВЯЩЕННИК: В самом деле? А я говорил врачу, что вы долго не выдержите.

ВРАЧ: Давайте мы договоримся: как только вы почувствуете усталость, скажите нам сразу. Этот очень откровенный разговор, и на такую ужасную тему... скажите, доктор Г., как вы это переносите?

ПАЦИЕНТ: Знаете, я вовсе не считаю эту тему ужасной. После того как его преподобие И. и его преподобие Н. побывали утром в этой комнате, у меня было время для размышлений, и я понял, что никаким особенным образом эти разговоры на меня не влияют, разве что дают надежду, что я могу быть полезен кому-то еще, кто оказался в моем положении, но лишен моей веры.

ВРАЧ: Считаете ли вы, что в разговорах с умирающими и тяжелобольными пациентами мы можем научиться чему-то такому, что поможет нам более эффективно поддерживать перед лицом смерти других больных, особенно таких, у кого нет вашей веры? Потому что ваша вера действительно помогает вам, это очевидно.

ПАЦИЕНТ: Есть одна вещь, которую я немножко понял с тех пор, как болею. У меня такой характер, что я предпочитаю знать все, полный прогноз. Но есть люди, и их большинство, которые совершенно теряют самообладание, узнав о своей смертельной болезни. Поэтому, я считаю, только опыт может подсказать вам, что делать, когда вы встречаетесь с новым пациентом.

ВРАЧ: В этом одна из причин того, что интервью с пациентами мы берем в присутствии сиделок или другого больничного персонала, способного это выдержать. Наблюдать одного пациента за другим, выявлять тех, кто действительно хочет поговорить об этих вещах, а кто предпочитает даже не упоминать о них.

ПАЦИЕНТ: Ваши первые визиты, мне кажется, должны быть нейтрального характера, пока вы не выясните, насколько глубоко пациент чувствует самого себя, каков его опыт, как сильна его религиозность и его вера.

СВЯЩЕННИК: Мне кажется, д-р Р. считает, что д-ру Г. сопутствует удача; но я хочу обратить внимание на ваши слова об очень важных вещах, вытекающих из этого опыта, в частности о ваших отношениях с сыном — ведь это совсем другой уровень, и ваша оценка его возмужания идет именно отсюда.

ПАЦИЕНТ: Да, я тоже подумал, что нам с ним повезло. И я как раз собирался говорить об этом, потому что я чувствую, что речь не о везении или невезении. Познать Господа Спасителя нашего — это не вопрос удачи. Это очень глубокий и удивительный опыт, который, я думаю, подготавливает нас к превратностям реальной жизни, к испытаниям, которые нас ждут. Всех нас ждут испытания, всех ждут болезни. Но этот опыт подготавливает нас к тому, чтобы принять их, потому что, вы знаете, я уже только что рассказывал: если в вас стреляют с двадцати футов и промахиваются, то вы понимаете, что дело не в вашей особой ловкости, а что существует какая-то иная сила. Все вы слышали, и это правда, что в стрелковых окопах не бывает атеистов. Да, в окопах под огнем люди становятся очень близкими к Богу» да и не только в окопах, а при любой серьезной опасности, внезапно осознав ее, они автоматически призывают имя Бога. И это не вопрос удачи. Это соискание и обретение того, что Господь приберегает для нас.

ВРАЧ: Я имела в виду удачу не в смысле случайного счастливого события, а, скорее, как некое счастливое свойство.

ПАЦИЕНТ: Я понимаю вас. Да, это счастливый опыт. Удивительное чувство — переживать этот опыт в течение собственной болезни. Это как бы все молятся за тебя, и ты понимаешь, что они молятся за тебя. Это помогает необычайно. Мне это все время помогает.

СВЯЩЕННИК: Интересно, я уже говорил об этом д-ру Р., когда мы шли на этот семинар: не только вы ощущаете людей, которые помнят вас, но и ваша супруга поддерживает людей, чьи родственники умирают здесь и за кого она молится.

ПАЦИЕНТ: Это еще одна вещь, о которой я хотел сказать. Моя жена заметно изменилась за это время. Она стала намного сильнее. Раньше она всецело зависела от меня. Я, как вы, вероятно, догадываетесь, очень независимый человек; я уверен, что всегда сумею взять на себя ответственность, когда приходит время ее взять. Поэтому до сих пор у жены просто не было случая испытать себя в таких вещах, которые многим женщинам хорошо знакомы, — например, в семейном бюджете, бизнесе и тому подобное. Это и обусловило ее полную зависимость. Но сейчас она сильно изменилась. Она стала намного сильнее и... мудрее.

ВРАЧ: Как вы думаете, стоит ли нам немного поговорить с ней об этих вещах, или для нее это может быть слишком тяжело?

ПАЦИЕНТ: Нет, я не думаю, что это ее ранит. Она христианка, она знает, что Господь — ее Спаситель, и всегда, с самого детства была верующей. Еще ребенком она познала исцеление. Специалисты уже готовы были направить ее в больницу Сент-Луиса для удаления глаза, на котором развивалась язва. Она получила чудесное исцеление и, благодаря этому исцелению, привела к Господу еще нескольких человек, в том числе одного врача. Она всегда была убежденной проповедницей методистского учения, но этот опыт стал важным укрепляющим элементом. А тогда ей было всего десять лет, и история с тем врачом осталась для нее поддержкой на всю жизнь.

ВРАЧ: До вашей болезни, в молодые годы, не было ли у вас сильных потрясений или каких-то больших несчастий? Так чтобы вы могли сравнить, как вы воспринимали их тогда, с тем, как воспринимаете теперь.

ПАЦИЕНТ: Нет, не было. Я часто задумываюсь над тем, как мне удается это вынести. Я знаю: только благодаря помощи Господа. У меня ведь действительно никогда не было тяжелых, длительных стрессов, которые как-то повлияли бы на меня, за исключением опасности. Конечно, я был солдатом на передовой во время Второй мировой войны; то был мой первый стресс, первый раз в жизни, когда я видел смерть в лицо и знал, что это смерть, — стоит только оступиться.

ВРАЧ: Я думаю, нам все же пора заканчивать беседу, Быть может, мы еще будем заглядывать к вам иногда.

ПАЦИЕНТ: Мне будет приятно.

ВРАЧ: Большое спасибо за то, что вы пришли.

ПАЦИЕНТ: Я рад нашей встрече.

Госпожа Г., супруга д-ра Г., пришла в больницу к мужу как раз в тот момент, когда мы спускались с ним в холл для разговора. Священник, уже знакомый с ней по предыдущим визитам, объяснил ей вкратце нашу задачу. Она заинтересовалась, и мы пригласили ее на беседу после нашего разговора с мужем. Пока шел этот разговор, она ожидала в соседней комнате и, таким образом, имела возможность обдумать предстоящую беседу (мы всегда стараемся дать собеседнику возможность свободного выбора, для чего и нужен интервал между приглашением и собственно беседой). Когда муж ушел в свою палату, мы пригласили к себе его супругу.

ВРАЧ: Для вас было несколько неожиданным наше приглашение, когда вы пришли навестить мужа. Вы говорили со священником, о чем пойдет речь?

Г-жа Г.: Да, немного.

ВРАЧ: Как вы восприняли известие о совершенно неожиданной и серьезной болезни вашего мужа?

Г-жа Г.: Конечно, вначале я была потрясена.

ВРАЧ: Он был здоровым человеком до этого лета?

Г-жа Г.: Да, вполне.

ВРАЧ: Он никогда сильно не болел, не жаловался?

Г-жа Г.: Ну, вот только эти небольшие боли.

ВРАЧ: И что вы предприняли?

Г-жа Г.: Мы пошли к врачам, и кто-то предложил сделать рентген. А потом была операция. И только после нее я по-настоящему осознала, что ситуация очень серьезна.

ВРАЧ: Кто рассказал вам, и как это было рассказано?

Г-жа Г.: Наш врач — очень близкий друг нашей семьи. Еще перед операцией он отозвал меня в сторону и сказал, что, вероятно, это злокачественная опухоль. «О, нет», — сказала я. «К сожалению, я должен просто предупредить тебя», — сказал он. То есть я была уже немного подготовлена, но еще не понимала, что пришла беда. А затем хирург сказал: «Мы не все удалили». Это было первое, что я запомнила. Это был настоящий шок для меня, и я еще подумала тогда, что долго это не протянется. Кто-то из врачей сказал, что ему осталось месяца три или четыре, — как можно это сразу осознать? И первое, что я сделала, — я стала молиться. Я молилась все время, пока он находился в хирургическом отделении. Я посылала Богу очень эгоистичную молитву — я просила, чтобы опухоль не была злокачественной. Конечно, это было по-человечески. Человеку хочется, чтобы было так, как ему хочется. И пока я не отдала это на волю Божью, я не могла обрести покоя, который мне был так необходим. Конечно, день операции, как ни посмотри, был тяжелым днем. А потом та ужасная ночь. Но ночью я действительно нашла мир, мир, который дал мне мужество. Я нашла много мест в Библии, которые влили в меня силу. У нас дома есть семейный алтарь. Как раз перед тем, как это все случилось, мы изучали на память Священное писание, и мы часто повторяли место из Исаии.

ВРАЧ: Это было еще до того, как вы узнали об этой болезни?

Г-жа Г.: Недели за две. И знаете, это пришло прямо ко мне, и я постоянно повторяла это. И потом, я нашла так много слов в книге Иоанна, которые тоже пришли прямо ко мне. Что бы ни попросил ты именем Моим, будет исполнено. Но я хотела Божьей воли, и только через нее я нашла себя. Я смогла выдержать, потому что мы — глубоко верующие люди, и у нас только один сын. Сына тогда не было, он учился в колледже. В колледже дети заняты массой дел, но он приехал, он все время был со мной, и мы буквально перечитали все Писание в поисках помощи. Он сочинял вместе со мной такие хорошие молитвы, и потом были люди из нашей церкви, очень добрые люди. Они приходили к нам и показывали другие отрывки для чтения из Библии: я их читала раньше множество раз, но они никогда не говорили мне того, что говорят теперь.