Честный акционер - Фридрих Незнанский

— Чего не знаю, того не знаю. Если вдуматься, дело это в одиночку провернуть сложно. Но Геннадий прошел войну, у него были навыки. Поэтому… — Алексеев замолчал и лишь пожал плечами. — И вообще, Александр Борисович, — продолжил он после паузы, — я понимаю ваше рвение… Убийство это громкое, наверняка на вас давит начальство. Но поверьте, я об этом ничего не знаю. Одно могу сказать точно: Борис Берлин к взрыву не причастен. А вся эта история с рацией… — Алексеев пожал плечами. — Вы меня извините, но она яйца выеденного не стоит. Подобные вещи имеют тысячи объяснений, и я уверен, что самое криминальное из них — не самое верное. Да и про Гену Кизикова я больше ничего не скажу. Не потому, что не хочу, а потому что нечего мне вам рассказать. Жалко мне его, вот и все.

И действительно, как Турецкий ни бился, председатель ассоциации ничего больше не смог прибавить к тому, что уже рассказал.

Звонок Володи Поремского застал Турецкого в машине.

— В общем, так, — неторопливо начал Поремский. — Жениха Ларисы Кизиковой зовут Евгений Петрович Бабаев. Ему тридцать четыре года. И он — бывший военный.

— В каких войсках служил?

— Майор ВДВ.

— Ого!

— Угу. Причем воробей он стреляный. Участвовал в военных действиях на территории Чечни. Демобилизовался по контузии два года назад. Сейчас — действующий офицер МЧС. Я хотел было с ним встретиться, но в управлении МЧС мне сказали, что Евгения Бабаева в Москве сейчас нет. Направлен в служебную командировку. Борется с наводнением в Индии.

— Давно борется?

— Со вчерашнего дня.

— Ясно. Ты сейчас где?

— Набросился на беседу с его коллегами по МЧС. Поговорю, узнаю, что за птица этот Бабаев. Может, будет что-нибудь интересное. Тогда сразу позвоню вам.

— Хорошо, буду ждать, — сказал Турецкий и дал отбой.

3

Всю ночь Алексей Антихович пролежал на жестком диване, завернувшись в одеяло и дрожа от озноба. Выйти на улицу он так и не смог. Ноги были ватными, голова кружилась, к горлу то и дело подкатывала тошнота. К тому же начало щипать веки и из глаз потекли слезы. Алексей долго стоял у окна, опершись рукой на подоконник, ждал, пока перестанет тошнить. Но лучше ему так и не стало. Тогда он решил:

«Я мало отдохнул. Полежу еще немного, потом пойду. Хозяева все равно сегодня уже не приедут».

Вернувшись на диван и закутавшись в одеяло, Алексей сразу же провалился в сон. Сон был кошмарный. Черный человек с большими дырками вместо глаз затягивал на шее Алексея грубую веревку и приговаривал:

— Ты сам виноват. Не надо было совать нос в чужие дела.

Алексей задыхался и пытался вырваться, но, когда он пробовал вдохнуть воздух, вместо воздуха в глотку ему лилась холодная и вонючая озерная жижа.

— Кричи, кричи… — насмехаясь, говорил ему убийца. — Здесь на десять километров кругом — ни одной души.

Когда убийца усмехался, Алексей видел, что у него черные зубы и длинный, раздвоенный, как у змеи, черный язык, и от этого ему делалось еще страшней.

Иногда Алексей вступал с Черным человеком в диалог.

— Зачем ты убиваешь меня? — спрашивал он. — Ведь я ничего тебе не сделал.

Убийца нервно оскалился и рявкнул:

— Мне — нет! А ему?

— Кому — ему? — не понял Алексей. — На берегу нет никого, кроме нас с тобой.

— Нет, есть! Есть! — лаял Черный человек.

— Но кто он? — жалобно пробормотал Алексей. — Скажи мне, кто?

Черный человек наклонился к самому его лицу и прошипел, обдавая Алексея жарким, тяжелым дыхание:

— Тот, кого ты убил…

Сердце Алексея сжалось от ужасного предчувствия.

— Я никого не убивал, — плача и обливаясь слезами, сказал он. — Я не убийца!

— Врешь! Вот он — тот, кого ты убил!

Черный человек махнул рукой, и Алексей увидел, что прямо перед ними, на краю обрыва, повернувшись к ним спиной, стоит и смотрит на воду человек. Алексею показалась очень знакомой его фигура.

Вот человек начал оборачиваться, медленно, как в замедленной киносъемке. Профиль… Полупрофиль… Денис смотрел на Алексея своими темно-синими глазами, но взгляд их был пустым и безжизненным, как взгляд мертвеца.

— Я не убивал тебя, — глухо сказал ему Алексей. — Я хотел отомстить за тебя!

Денис разлепил спекшиеся губы и тихо (так тихо, что его слов не было слышно, они просто отпечатывались в мозгу, как если бы всегда были там) произнес:

— Ты бросил меня…

Лицо друга вдруг стало искажаться и расплываться. А когда оформилось вновь, оказалось, что это вовсе не Денис, а мать Алексея — стоит на берегу и смотрит на него пустыми, бездонными глазами.

— Я ничего не сделал! — вскрикнул Алексей. — Не смотри на меня так! Не надо! Мама, прошу тебя, не смотри на меня так!

Мать раскрыла рот и вдруг рассмеялась — отрывисто, хрипло, слово пролаяла собака. Это был смех Черного человека…

Несколько раз за ночь Алексей просыпался. Но видения продолжали тесниться у него перед глазами. Ему то и дело казалось, что на улице скрипит калитка. Потом он явственно слышал чьи-то шаги. Потом вдруг — каким-то светлым участком воспаленного сознания — понимал, что это всего лишь ветер скрипит сорванной с петли ставней. И снова проваливался в сон.

Во сне ему снилось, что он ползет по выжженной пустыне. Солнце палит неимоверно. Он весь в поту. Язык во рту разбух и еле ворочается. Страшно, до помутнения сознания хочется пить. Алексей снова просыпался и, превозмогая ломоту в суставах, тянулся к столу, на котором стояла пластиковая бутылка с минералкой, оставленная хозяевами дома. Он глотал теплую газированную воду и потом ложился на спину и глядел в потолок, ожидая, пока пройдет тошнота.

«Я болен, — думал он. — Я чем-то заразился… А может, простыл… Вода в озере была холодной… И потом я шел в мокрой одежде, на ветру… Вот меня и продуло…»

Покрывало под ним было мокрым от пота, рубашка — тоже. Даже джинсы взмокли, стали холодными и неприятно липли к ногам. Совсем как та озерная вода…

К утру жар немного спал. Алексей валялся на диване, подставляя тело теплым лучам солнца, струящимся сквозь оконное стекло. Это не было блаженством выздоровления, это было лишь краткой передышкой перед новым приступом лихорадки.

4

Поремский вылез из автобуса и сверился с картой. Судя по карте, дом, который он искал, должен был стоять где-то рядом. Однако все окружающие дома утопали в зелени, и номера их абсолютно не просматривались.

Володя остановил проходившую мимо девушку:

— Простите, вы не подскажете, где здесь дом номер четырнадцать?

— А вам какой корпус нужен?

— Первый.

Девушка улыбнулась и махнула рукой:

— Так вот он, прямо перед вами.

— Спасибо.

Она окинула его дружелюбным взглядом:

— Не за что!

Повернулась и пошла, виляя тугими ягодицами и зная, что Поремский будет смотреть ей вслед. Володя проводил незнакомку взглядом, вздохнул, как вздохнул бы на его месте любой холостяк, и побрел к дому номер четырнадцать.

На скамейке возле седьмого подъезда кучковались подростки — девушки и парни. Они пили пиво, весело трепались, перемежая свою речь отборным матом, хохотали и сплевывали на асфальт. Проходя мимо них, Поремский поморщился и поспешил войти в подъезд: зрелище пьющих и матерящихся девушек-подростков всегда вызывало у него приступ отвращения и негодования.

Поднявшись на второй этаж, Володя остановился перед квартирой номер двести двадцать и нажал на кнопку электрического звонка. Подождал немного и нажал снова. Никто не открывал.

«Где же ты ходишь, золотце?» — недовольно подумал Поремский. Он достал из кармана телефон, кликнул из справочника номер Ларисы и нажал на связь… «Вызываемый вами номер временно недоступен…» — ответила ему трубка механическим женским голосом. Тогда Поремский набрал номер домашнего телефона Ларисы. Однако и по нему никто не отзывался.

«Нормально, — саркастически сказал себе Поремский. — Тащиться в такую даль, чтобы поцеловать закрытую дверь! То-то будет смеху, когда Турецкий узнает!»

Он снова стал звонить в дверь. Жал и жал, вымещая на черной кнопке звонка свою злость. Утром он дозвонился до Ларисы и сказал, что хочет встретиться с ней, чтобы выяснить кое-какие детали (он не сказал, что разговор будет касаться майора Бабаева, жениха и сожителя Ларисы, однако, судя по всему, девушка и сама об этом догадалась).

Лариса Кизикова долго молчала (Поремский представил себе, как она сердито хмурит брови, как поджимает губы, как набегает на ее чистый лоб сеточка мелких морщинок), потом сказала:

— Через час у меня кончаются занятия, потом я иду в бассейн… Даже не знаю, где мы можем пересечься…

— Во сколько вы думаете прибыть домой?