Священная книга Тота: Великие Арканы Таро - Владимир Шмаков

«Познание идей открывает во временных явлениях их безвременно вечный смысл. Это познание соединяет рассудок и чувство в нечто отличное от того и другого, их покрывающее. Вот почему в познании идей мы имеем дело с познанием интуитивным».

Всякое конкретное представление, хотя и заключает в себе a priori возможность синтеза своих элементов, но, тем не менее, взятое само по себе в определенных феноменальных гранях, оно является системой неподвижной по отношению к внешней среде; его изменения могут проистекать лишь под действием более высокого импульсирующего синтеза, лежащего на той же оси аналогии в метафизическом пространстве, но отнюдь не могут быть следствием внутренней перегруппировки элементов данного представления (согласно общему принципу динамики системы, — что перегруппировка ее элементов не может вызвать изменения траектории центра тяжести). В полную противоположность этому, система в виде бинера в своем собственном существе заключает как возможность, так и двигатель своего развития. Каждый отдельный бинер, неся в себе самом тяготение к развитию противоречий до максимума, тем самым намечает в метафизическом пространстве некоторое потенциальное направление. Чем дальше подвинется бинер в этом направлении, тем более высок будет его порядок, тем синтетичнее будут его члены, тем более могущественно будет между ними тяготение. Рано или поздно это противоречие достигнет в своем развитии критической точки, вслед за которой бинер или растворится в другом, или, наоборот, привлечет к себе ряд более низких бинеров. Но как в том, так и в другом случае одинаково — ось аналогии — потенциальное направление бинера — не может быть прервана и после пересечения с другой или другими подобными продолжается далее к Конечному Синтезу.

«Всему есть место в Царстве Божием, все может быть связано внутренней гармонической связью, ничто не должно быть подавлено и уничтожено».

Резюмируя изложенное, мы можем сказать, что всякий выявленный в разуме бинер есть сам по себе естественный указатель того направления, стремясь по которому человек может достичь соответствующей грани Вселенского Синтеза. Совокупность представлений разума есть совокупность бинеров, а потому и совокупность направлений, ведущих к этому синтезу. Чем выше плоскость сознания, тем разноречие направлений ослабевает, единичные бинеры сводятся к конечным и, в конце концов, разум заканчивается на грани мировых противоречий. Познавание Божества путем развития бинеров и сведения их в конечные мировые противоречия, представляющие собой проекцию в разум отдельных аспектов Божества, проходило на пути веков через ряд религий и философских систем, но особенно сильно это стремление проявилось среди гностических учений. Большинство представителей гностицизма, начиная с Симона Мага, Василида, Валентина и ряда других, строило космогонию на последовательном выявлении Непостижимым Абсолютом пар — Эонов и Архонтов, причем эта парность, чета Эонов носила даже особое название сизигии — συζϋγία. В гармонии с этим, Само Божество определялось как совокупность антиномий. По учению Дионисия Ареопагита,[204] в момент, когда человеческая мысль достигает вершины абстракции, когда ум отрешается от всяких представлений и образов и погружается в таинственное молчание (χρυφιόμυστος σιγή),[205] в состояние полного безразумия (άλογία παντελής, άνοησια),[206] в этот момент восхищенный дух человека (χαθαρώς έχστάσέι)[207] непосредственно, так сказать, осязает Божество. Вне себя и всего окружающего, погруженный в таинственный мрак неведения, он весь пребывает в Том, Кто выше всего; освобождаясь от всякого познания, он лучшей стороной своей соединяется с совершенно Непознаваемым, познавая Его помимо и сверх естественных действий ума.[208] Так божественный мрак (ό θείοσ γνόφος) является одновременно Неприступным Светом, в котором обитает Сам Бог (ό θείοσ γνόφος έστί άπρόσιτον φώς, έν ω καταχείν ό Θεός λέγεται),[209] совершенное неведение — Ведением Того, Кто выше всякого ведения (καί ή κατά το κρείττον παντελής άγνωσία γυώσις εστι τού ύπέρ πάντα τά γινωσχρμένα).[210] Бог, согласно Дионисию, одновременно — безыменный (άνόνυμος) и многоименный (πολυόνύμος), все (πάντα) и ничто (ούδέν), бытие и небытие, νοησία и άνοησία, φώς и γνόφος.

Когда простейшие формы мышления или чувствований удовлетворяют человека, он не только не может стремиться к более высоким, но даже не подозревает об их существовании. Лишь только там, где конечное сознается в своем бессилии, где оно оказывается уже несостоятельным, впервые проявляются проблески Вечного. Пока разум целиком погружен в область феноменальной природы, он живет и удовлетворяется феноменальными законами и феноменальной жизнью; лишь при достижении границ феноменального мира разум начинает жаждать нумепалъной истины и нуменалъных законов Феноменальная природа заканчивается на грани мировых антиномий; вот почему нуменальная истина не может быть выражена в разуме иначе, как в антиномиях.

Идея или закон, выявленные в бинере, являют в присущем ему аспекте Абсолютную Истину. Совершенный синтез всех a priori возможных конкретных представлений не может не иметь бинерной транскрипции в разуме. Относительное отличается от Абсолютного наличием условности, сознательного неведения, условного отрицания, утверждением частного критерия. Относительное постольку является таковым, поскольку оно оказывается неспособным объединить встречающиеся противоречия. Абсолютное есть прежде всего всеобъемлемость, есть утверждение и отрицание единовременное всех утверждений и всех отрицаний. В силу этого, Истина в Своем Совершенном Целом выражается лишь в Совершенном Бинере, как совокупности всех a priori возможных единичных бинеров. Низший предел, при котором в разуме проектируется лишь дифференциальный аспект Истины, есть единичный бинер. Итак, Истина выражается только в антиномиях, — и всякая антиномия есть аспект Истины.

«Бинер есть Единство раздвоившееся Своей Собственной Силой, чтобы творить».

«Безусловность Истины с формальной стороны в том и выражается, что она заранее подразумевает и принимает свое отрицание и отвечает на сомнения в своей истинности принятием в себя этого сомнения, и даже в его пределе. Истина потому и есть Истина, что не боится никаких оспариваний, а не боится их потому, что сама говорит против себя более, чем может сказать какое угодно отрицание; но это самоотрицание свое Истина сочетает с утверждением. Для рассудка Истина есть противоречие, и это противоречие делается явным, лишь только Истина получает словесную формулировку. Каждое из противоречащих предложений содержится в суждении Истины, и потому наличность каждого из них доказуема с одинаковой степенью убедительности, — с необходимостью. Тезис и антезис вместе образуют выражение Истины; другими словами, Истина есть антиномия и не может не быть таковой».

«Coincidentia oppositorum — вот цель всякой философии, всякого мышления, всяких исканий духа», — сказал один из наиболее гениальных мыслителей — Джордано Бруно.[213] Действительно, именно в уничтожении противоречий, в связывании их во единое целое, более высокое и дающее основание обоим крайностям, заключается цель истинного искателя, и в самой степени достижения этого сказывается его развитие и почерпнутое им знание.

«Самое высокое просвещение должно быть в состоянии все объяснить, оно должно быть всесторонним, самым универсальным образованием».

Обладание этим просвещением есть истинная аристократия духа.

В метафизическом пространстве бинер может быть определен следующим образом: «Бинер есть система двух факторов, находящихся в том или ином поступательном движении и связанных между собой постоянством разностей моментов от любой точки» Выражаясь языком математическим, бинер есть момент, величина которого остается постоянной, величина же сил пары может произвольно изменяться, но все время оставаясь обратно пропорциональной плечам. Поступательное движение есть движение по кругу бесконечно большего радиуса; поэтому можно сказать, что всякое движение, воспринимаемое нами в мире, есть результат действия одного или системы нескольких вихрей Постоянство величины момента при изменении абсолютных величин сил пары и является общим принципом, из которого вытекает ряд частных законов.