Наваждение. Обмануть дракона - Милена Кушкина

весом. А рядышком уже проявилась причина моего внезапного падения. Пончик! Не может же, в конце концов, быть несколько рыжих шиншилл в моем окружении.

Любопытный грызун спрятался в чьих-то вещах… Оливера, скорее всего. Приехал с нами и сейчас так неудачно попался мне под ногу. Но его появление на постели, между тем, помогло немного отвлечься от неловкости.

— Пончик, малышик! — обрадовался эльф и даже перестал извиваться подо мной. И это к лучшему. Я наконец смог избавиться от своего оцепенения и поспешно поднялся.

— Так не хотел оставаться один, что залез в чемодан, да?

Юноша счастливо сюсюкал с шиншиллой, запрыгнувшей ему на колени. Я перевел дух и поспешно сбежал в свою комнату. Так, нужно успокоиться. Прежде всего, унять сердцебиение, от гулких ударов которого, кажется, уже начинают вибрировать стены. Или это Аврора с топором добралась и до нашего жилища? Что делать дальше? Кажется, попытка отыскать общие мужские интересы стремительно проваливается. Чем дальше, тем глубже. Я так скорее с Авророй их найду. В ней куда больше жесткости и беспощадности. Оливер даже с холодным оружием обращается по-эльфийски изящно, что только пробуждает в моей душе дополнительное волнение. Пора уже признаться самому себе: у меня нездоровый интерес к моему ассистенту. Единственное, что тут поможет — расстояние и полный игнор. Надо максимально дистанцироваться от него. Но эта мысль для меня тоже невыносима!

Я схватился за голову, чувствуя, что уже выдрал себе пару десятков волос. Если так дальше пойдет, скоро лысеть начну. Хотя это наименьшая потеря.

Послышался отдаленный стук. Это уже не мое сердце, во входную дверь кто-то долбился. Оливер вряд ли может быстро подняться и открыть, значит нужно проявить гостеприимство мне. Выйдя и не глядя в сторону ассистента, я впустил Гроса. А кто ж еще мог так колотить в дверь?

Дроу довольно сиял, отдых на природе на него отлично подействовал. Мне даже показалось, что он слегка загорел на солнце, хотя на темной, почти черной коже это не особенно видно. Но именно такое впечатление складывалось. Или это мое воображение. В последнее время оно что-то очень распоясалось.

— Как дела, коллеги? — воодушевленно спросил министр. — Оливер, ты уже полностью восстановился?

— Грос, еще и часа не прошло со времени происшествия, — с легким укором сказал я.

— Ну, может у тебя есть какие-то твои научные штучки, — Грос растопырил пальцы на правой кисти, пошевелил ими как медуза щупальцами. Видимо это должно было изображать мои разработки в области медицины, — ты же как раз работал над проблемой ограниченной подвижности.

— Давай не будем сейчас об этом, — попросил я его как можно спокойней, чувствуя подкатывающую ярость. Сложная для меня тема. Опасная.

— И я не вожу с собой все свои разработки.

— Кажется, я чувствую себя уже лучше, — вмешался в нашу беседу Оливер, — сейчас еще немного полежу и буду в форме.

— Рад слышать! — зычно провозгласил Грос. — Потому что сегодня у нас насыщенная вечерняя программа. Будем готовить на костре всякую вкуснотень и рассказывать друг другу страшные истории до самой ночи. Аполлоний сказал, тут есть какие-то ортопедические трости, так что наш юный друг сможет передвигаться. Главное спустить его на улицу.

— Я вполне смогу сделать это сам, — поспешно ответил эльф, — особенно если будет опора.

Он сдержал свое слово. Примерно через час оборотень принес трость. Изогнутая медицинская палка помогла эльфу преодолеть спуск по ступенькам, но сердце мое подпрыгивало на каждой из них. Я смотрел на Оливера снизу, потому что сбежал на первый этаж довольно быстро. Как же я боялся, что он вот-вот споткнется и кубарем скатится. Долго вынести такое испытание я не мог, поэтому в конце-концов отвернулся, а потом и вовсе вышел на улицу, не предложив ему никакой помощи. И это увязывается со мной куда больше, чем неожиданная забота.

Грос был в своем репертуаре. Поэтому костер напоминал, скорее, огненное шоу. Огромный, огороженный булыжниками. А по периметру — каменные же лавочки. Дроу светился от гордости, озвучивая вечернее меню. Овощи, мясо и рыба, жареные на костре. Все расселись и мы с Оливером оказались напротив друг друга. Мне показалось, или он угрюмо посмотрел на меня? Когда же я успел стать таким внимательным к другим? Или это распространяется на отдельно взятого эльфа? Я отвел взгляд от ассистента и принялся глядеть на огонь. Моя любимая, хорошо знакомая стихия сегодня, кажется, тоже была против меня. Потому что в глубине пламени вдруг образовалось сердце, пронзенное огненной стрелой. Странные вещи с нами происходят. Словно чьи-то происки. Интересно, я один это видел?

Оливия

Мазь, которую мне выдали, оказалась действительно волшебной. Наверняка стоила целое состояние, потому что то, что я до этого встречала, не обладало таким эффектом. Жаль, ее чудодейственные свойства нельзя было использовать для головы, которая шла кругом от происходящего!

Валяясь в своей комнате в компании малыша Пончика, я размышляла о том, что мой изначальный план не удался, и я только зря теряю время. Почесывая шиншиллу за ушком, рассуждала вслух:

— Как удобно быть маленьким юрким грызуном! Всегда можно незаметно пролезть туда, куда другие не смогут и поискать то, что тебе нужно не привлекая внимания. Вот бы мне стать такой же маленькой и незаметной, чтобы найти документы по медицинским разработкам профессора.

Шиншилла перестала подставлять мне свою шею и внимательно посмотрела своими глазками-бусинками. Словно не просто поняла, что я только что сказала, но и хотела произнести что-то в ответ. Я отмахнулась от этой мысли и предложила малышу кусочек яблочка — специального корма для грызунов у нас с собой не было.

Вечером с был запланирован ужин у открытого огня. Моя нога была почти в норме, и я смогла спуститься вниз без опасной близости профессора. Да он и не горел желанием находиться рядом со мной дольше, чем того требовали приличия. И это было очень кстати, поскольку я боялась, что мое смущение выдаст непозволительные чувства, которые я испытывала к Альберту.

Такого большого костра я не видела. Да мы и не разводили костры, когда я жила дома. Дрова стоят денег, и жечь их на улице ради удовольствия — непозволительная роскошь.

Я завороженно смотрела на огонь. И на Альберта, который сидел прямо напротив меня. Огненные всполохи разделяли нас и одновременно сближали, подсвечивая в темноте знакомый силуэт. Я видела отражение огня в глазах профессора и чувствовала: в его душе разгорается пожар. А