Осуждённые грешники (ЛП) - Сомма Скетчер

будет ожидать, что сегодня мы нанесем ответный удар. Пока мы с вами тут беседуем, его люди сейчас охраняют периметр Бухты, — медленно, не торопясь, я подбираю все фигуры, расставляя их по своим местам. Позади меня нетерпеливое ворчание Габа скользит по воротнику моей рубашки. — Но знаешь, чего он не предвидит?

— Коктейль Молотова? — огрызается он.

— Никакой реакции с нашей стороны.

Анджело склоняет голову набок и поглаживает щетину по линии челюсти.

— Раф прав. Данте будет сидеть за столом Большого Ала, чесать свои яйца и ждать войны, — он дергает подбородком в мою сторону. — Каков план?

Я откидываюсь в кресле.

— Мы прикинемся дурачками и протянем оливковую ветвь. Мы скажем ему, что кто-то взорвал порт, и нам нужно отложить наши разногласия в сторону, чтобы выяснить, кто именно. Потому что, конечно, — сухо добавляю я, — никто не будет настолько глуп, чтобы взорвать порт, которым они же, блять, пользуются.

— А потом?

Ухмыльнувшись, я возвращаюсь к шахматной доске.

— А потом удача начнет поворачиваться к нему задом, — я отбрасываю одну пешку. Потом другую. — Сердечный приступ. Автокатастрофа. Передозировка наркотиков. Все его соратники и солдаты погибают при печальных, но ничего не подозревающих обстоятельствах. А потом, в один прекрасный день он поднимет глаза и поймет, что больше некому с ним сражаться.

Мы все смотрим на доску, где один черный король стоит напротив целой армии белых шахматных фигур.

Габ протягивает руку и берет ферзя из груды отброшенных фигур. В его огромной руке она выглядит комично маленькой.

— Его консильери, Донателло, покинул Бухту. Насколько я слышал, он разгребает лошадиное дерьмо на ферме в Колорадо вместе с Амелией. Она скоро должна родить.

Я поднимаю глаза и понимающе подмигиваю Анджело.

— Люди совершают безумные поступки, когда влюблены, верно?

Он хмурится, берет ладью и коня и кладет их в карман.

— Близнецов, Витторию и Лео, мы можем не вмешивать. Им едва исполнилось шестнадцать, и они, наверное, до смерти напуганы.

Габ тянется к слону, но я инстинктивно вытягиваю руку и обхватываю его запястье. Он смотрит на нее так, словно собирается откусить кусок. Я сам беру слона и кручу его между большим и указательным пальцами, затем сбиваю черного короля и ставлю его на место.

— Тор остается.

Лед, сквозящий в моем тоне — редкое явление, и я чувствую, как за моей спиной напрягается Габ.

— Нет.

— Я не прошу тебя. А оповещаю. Тора не трогать.

Торквато Висконти может быть братом Данте, новый Младший босс и самым большим мудаком на Побережье, но он мой лучший друг и один из моих лучших деловых партнеров. Если не считать появления на свадьбе, он затаился с тех пор, как застрелили его отца.

Но я не сомневаюсь, что он одумается.

— Если подумать, он явился на свадьбу, — задумчиво говорит Анджело, ударяя пальцами по столу. — Но забавно, что после взрыва его нигде не было видно.

— Он ушел сразу после церемонии.

— Это потому, что он в этом замешан, — огрызается Габ.

— Неа, — отвечаю я.

Выражение лица Анджело становится жестким.

— Я знаю, что вы с Тором лучшие подружки, но Габ прав. Мы не можем рассчитывать на то, что он не поддерживает своего брата в этом деле, — он смотрит на часы, постукивает костяшками пальцев по столу и выпрямляется во весь рост. — Ладно. Мы с Касом свяжемся с Данте и договоримся о встрече. Габ, ты перегруппируй своих людей и разработай план действий, основанный на идее Рафа. И Раф, — его глаза устремлены прямо на меня. — Дай мне знать, когда узнаешь что-нибудь от Тора.

Не говоря больше ни слова, он обходит стол, направляется к двери, но потом останавливается.

— Кстати, — ворчит он, глядя на меня через плечо. — Твой новый бар разнесли в пух и прах. Найди другое место, и побыстрее. Я хочу такое шикарное заведение, чтобы вся Бухта выглядела как детский день рождения в Chuckie Cheese18.

Ах, да. Строительство первого казино и бара Дьявольской Яме шло полным ходом. Высеченное в скале, с панорамным видом на Тихий океан, оно должно было насквозь поглотить всю ночную жизнь Бухты, особенно если бы к нему прилагалось мое имя. Но оно находилось прямо над портом, и что ж, имеем то, что имеем.

— Вот это я могу сделать, — пробормотал я, вынимая из кармана покерную фишку и подбрасывая ее в воздух.

Габ качает головой.

— Война уже практически стучится в наши двери, а вы, придурки, только и заботитесь о том, чтобы хорошо провести время.

Взгляд Анджело темнеет.

— Нет. Я хочу показать этой дряни, что маленького дерьмового взрыва недостаточно, чтобы уничтожить братьев Ямы.

Веселье приподнимает уголки моего рта, когда он поворачивается и исчезает в главном баре, окликнув Рори по имени.

Теперь мы с младшим братом остались одни, и между нами воцарилось молчание. Я поворачиваюсь и греюсь под его пристальным взглядом.

— Какие-то проблемы?

— Да.

Я бросаю взгляд на часы и медленно поднимаюсь на ноги.

— Очень жаль. Я бы посоветовал тебе обратиться в отдел кадров, но не думаю, что у Коза Ностры есть такой.

Его взгляд прожигает дыру в моей спине, пока я иду к двери.

— Рад, что ты вернулся, брат.

Нико ждет меня, когда я вхожу в главный клуб. Он идет в ногу со мной и понижает тон.

— Насчет денег, которые ты мне должен.

Я закатываю глаза и, не сбавляя шага, щелкаю его по челюсти.

— Отвали от меня с разговорами о деньгах, будь добр? Ты найдешь эти деньги в щелях дивана, если копнешь достаточно глубоко.

Когда он ничего не отвечает, я смотрю на его лицо. Вместо его фирменной ленивой ухмылки на нем пониклое выражение, и этот контраст заставляет меня замедлиться.

Мой взгляд сужается.

— Что?

Нико прикусывает нижнюю губу, его взгляд перемещается куда-то за мо` плечо.

— Я прощу тебе долг, если ты окажешь мне услугу.

Глава восьмая

Бип. Бип. Бип.

Низкий, медленный ритм проникает в мое подсознание, щекоча тёмный уголок моего разума. Это не звук моего будильника. Может быть, это мой рингтон? Я понятия не имею, на что это похоже, не только потому, что мой сотовый обычно включен на вибрацию, но и потому, что ни у кого нет моего номера.

Что бы это ни было — оно раздражает.

Я кряхтю и переворачиваюсь, чтобы спрятать голову в щели между подушками, но что-то, тянущее меня за руку, останавливает меня.

Проходит несколько секунд, и начинается боль. Она пронзает от одного виска до другого и сжимает лоб,