Ярый. Любовь криминального авторитета. - Ольга Шо

не даёт покоя мысль, что она живёт с неким Ковалёвым?

Мысли ревели в голове сокрушающим тайфуном, угрожающим разрушить всё вокруг, и не давали покоя.

Вячеслав держал на короткой стальной цепи своего яростного внутреннего зверя, потому что боялся, что тот вырвется на поверхность и тогда хана будет этому её мужику…

Размажет.

Месиво из него сделает.

Уничтожит.

А всё почему?

Потому что, несмотря ни на что, дико ревновал эту женщину.

Зверел от мысли, что она подстилка этого ничтожного докторишки.

Стоило лишь на миг представить в хлам разбитое лицо этого Ковалёва Андрея, как Вячеслава резко передёрнуло от направления, которое приняли его мысли.

Неправильно всё это.

Нехорошо.

Он семь лет о ней ничего не слышал. Выяснил не столь и много. Ничего примечательного. Дети, работа, учёба и этот Ковалёв.

Почему она с ним?

Любит его или ей нравится роль приживалки?

Возможно, если бы семь лет назад Люба призналась Ярому во всём...

Если бы честно рассказала, что по наводке своего отца умышленно познакомилась с Ярым...

Что на этот шаг толкнули её определённые обстоятельства...

То всё могло бы сложиться у них иначе, ведь каждый в жизни имеет право на свои косяки. Но вот ложь простить Вячеслав не мог. Его женщина не смеет ему врать и скрывать всякого рода грязь, а, если поступает так, то это не его женщина. Солгала раз, солжёт и второй раз.

Ярый был очень зол, озверел, когда решил, что Люба привела его в отель, чтобы люди её отца с ним разделались. Да, Темнов сказал, что ни Ларинцев, ни Люба здесь не при делах, но как можно верить этому шакалу на слово?

За эти дни Яров передумал так много и столько всего, сколько, видимо, за всю свою жизнь не думал.

Какого чёрта он не стал дотошно копаться во всей этой грязи семь лет назад?

Ответ знал.

Потому что было больно...

Слишком больно…

Только вот теперь, он не сбирается ничего просто так оставлять. Эта девка ему слишком много задолжала. Она должна быть рядом, пока он во всём этом дерьме не разберётся.

Рядом…

А Ковалёв…

Его ведь можно и стереть в порошок, да хоть с лица земли, если посмеет голос подавать.

Яров чётко знал одно: если проблема есть, то и решение её непременно найдётся.

.

Люба перешла через дорогу, как всегда держала мальчиков за руки. Вячеслав понял, что девушка держит курс на одну из детских площадок. Что же… Направился следом, держась на расстоянии, чтобы Люба его не заметила. Надо было с ней поговорить. И он поговорит. Во что бы то ни стало.

Оказавшись на площадке, мальчики сразу же направились на перегонки к качелям, а Вячеслав к девушке, которая остановилась и улыбнулась. Сначала Яров подумал, что она улыбается ему, но, улыбка сошла с её лица, когда Люба заметила Вячеслава. Яров проследил за её взглядом и увидел Ковалёва.

Андрей с мрачным лицом стоял справа от девушки, полное внимание которой сосредоточилось на Вячеславе. Хищный взгляд Ярого вперился в Андрея. Дышать стало тяжело от бешенства, когда понял, кому именно она дарила улыбку.

Люба словно в прострации наблюдала, как Андрей к ней подошёл и встал прямо перед Ярым, черты лица которого исказились от злости.

Любе хорошо был знаком этот его пронзающий до глубины души синий взгляд, выворачивающий наизнанку все внутри.

Казалось, что Яров сейчас испепелит до тла парочку своими глазами, в которых бушевало яростное синее ледяное пламя. Так пронзать взглядом умеет только Ярый...

Синий взгляд, от которого всё внутри не просто леденеет, а покрывается толстой ледяной коркой!

- Нам надо поговорить… Люба, - процедил Яров сквозь зубы, пытаясь держать себя в руках и не обращать внимания на враждебное выражение, застывшее на лице Ковалёва.

- Не надо, Андрюш, - взволнованно крикнула Люба, рванувшись к Андрею, когда тот сделал решительный шаг в сторону Ярого.

Андрей перевёл взгляд на испуганную девушку.

- Андрей, присмотри за мальчиками, хорошо? Не стоит их пугать. Я сейчас узнаю, что ему надо и подойду! – большие умоляющие глаза Любы устремились в суровые черты лица Андрея. Девушка очень переживала за брата, не могла допустить, чтобы он сцепился с Ярым. А, судя по враждебному настроению Андрея, он мог.

- Уверена?

- Да, иди к мальчикам.

Андрей нехотя ей уступил, посылая предупреждающий взгляд Ярому, губы которого насмешливо изогнулись, безмолвно давая понять Андрею, что его мнение для Ярого не имеет значения.

Люба и Вячеслав отошли к дальней скамейке.

- Сядь, - Яров стукнул ладонью по скамейке в приглашающем жесте.

Девушка села с краю, максимально подальше от него.

Он заметил, нахмурился. Эта женщина чурается его, словно чумного.

Что же, если так она чувствует себя комфортней, то чёрт с ней.

- Что тебе от меня надо? - тихо спросила она, нервно сминая пальцы.

- Какие отношения у тебя с этим? – Яров небрежно кивнул в сторону Андрея.

- Не думаю, что должна отчитываться перед тобой о том, как живу, с кем, почему и отчего, - тихо ответила девушка, всматриваясь в синие глаза мужчины.

- Будешь, - процедил он, - но сейчас я хочу, чтобы ты рассказала мне, что случилось с тобой после того, как семь лет назад Матвей Темнов увёл тебя из дома, где убили твою родню. Куда увёл тебя Матвей?

Люба опешила. Непонимание отразилось в её светло - карих глазах.

- Зачем тебе это знать? Или тебе доставляет удовольствие мучить меня, вынуждая всё это вспоминать?

- Послушай, - он протянул к ней руки, но девушка подскочила на скамейке, едва не упала. Встала, в распахнутых глазах отразился испуг.

Яров раздражённо произнёс целый поток нецензурной брани себе под нос.

- Сядь на место, - рявкнул, - не буду я к тебе прикасаться.

Люба пялилась на мужчину, никак не реагируя на его слова.

- Я сказал сядь! – повысил голос.

Девушка снова села на самый край, напоминая ему сейчас пугливую птицу, которая в любой момент готова сорваться с места, расправить крылышки и упорхнуть.

- Послушай, Люба, чтобы ты не думала, я не имею отношения к убийству твоей семьи. Я разорил Ларинцева, но я не причастен к его убийству. Как бы я к тебе не относился, я не желаю, чтобы ты с таким ужасом смотрела на меня, видя во мне убийцу своих близких.

- Я бы хотела верить тебе, но не могу. Ты предал меня. Обвинил в ужасных вещах.