Ученик некроманта. Мир без боли - Александр Гуров

— Бесподобно, — выдавила Энин.

— Ужасно, — в один голос с ней пробормотала Анэт.

Клавдий сидел, прислонившись к стволу дерева, и молча смотрел на двух девушек. В сознании его крутилась мысль, что, если внешне, не принимая во внимание цвет волос и глаз, близнецы очень похожи, то характеры их совершенно различны. Отвернувшись и уставившись в черную, беспроглядную даль, Батури вновь подумал об оставленном в мертвом селении ребенке.

Повеяло ночным холодом. Вездесущий предзимний мороз, лютовавший после заката, проник под одежду и начал кусать кожу. Ожил сумрачный лес: вдали, там, где деревьев было значительно больше, завыл волк, запричитали совы, зашуршали мыши и зайцы. Сердца девушек сжались от страха, и сестры невольно подсели ближе к вампиру, в котором чувствовали своего защитника. Клавдий же не обратил внимания на ночные страхи. Сознание его унеслось далеко от небольшой поляны, вернуло его на несколько часов назад, в дом ведьмы.

Батури резко встал, широким жестом начертал в воздухе защитное заклинание и, удостоверившись, что девушкам не угрожает опасность, сказал:

— Разведите огонь, поужинайте и ложитесь спать. Меня не ждите.

— Ты куда? — взволновалась Энин.

— На охоту, — ответил Батури и принял образ огромной летучей мыши.

Оставшись наедине, девушки послушались совета Клавдия: развели огонь, поужинали и приготовились ко сну. Никто из них не покидал начертанный вампиром круг, хотя Энин чувствовала, что может поставить более сильную защиту. Но укреплять охранные чары не стала: потерявших хозяина бродячих мертвецов — единственных, кого можно было опасаться, в округе не было. Арганус хорошо обучил ее. Энин без труда находила признаки волшбы, распознавала эманации в энергетических линиях, вызванные присутствием неупокоенных, и даже не допускала возможности ошибки в своих расчетах.

— О чем задумалась? — голос сестры вырвал Энин из размышлений.

— О магии, — ответила колдунья. — Без нее моя жизнь была пустой, теперь — наполнена.

— Магия изменила тебя. И не в лучшую сторону.

— Я учила ее ради тебя! — не сдержавшись, воскликнула Энин и даже приподнялась на руках, чтобы посмотреть на сестру.

Анэт лежала на земле, завернувшись в плащ и по мерному дыханию, было ясно, что девушка уже в полудреме, но продолжает говорить, чтобы не заснуть в лесу, который ее страшит. Энин уже научилась чувствовать человеческий страх, а иногда — получать от него силу. Размышления успокоили её:

— Я хотела спасти тебя от чужого вмешательства, а еще — защитить от Сандро.

— Он спас мою душу, когда мною овладел черный дух.

— Ты ошибаешься: все было иначе — полумертвый хотел твоей смерти.

— Смерти? Он спас меня, сестра. А вот, кто действительно хотел меня убить, думаю, ты уже и сама знаешь…

— Я ничего не знаю! — огрызнулась колдунья. — Откуда такие мысли?

— Ты подумай.

Энин отмахнулась от сестры, не пожелав ее слушать, и все же невольно погрузилась в мысли, с каждым мигом уводящие ее все дальше и дальше в прошлое. И вдруг, напрягая память, взламывая магическую завесу, затуманившую сознание, вспоминания унесли ее в Бленхайм, в полумрак опостылевшей кельи.

Мир вокруг казался серым и безжизненным. Слабость сковала тело, ноонапересилила себя и поднялась на ноги. Вышла из кельи и, пройдя мимо лича в гербах Атлины, побрелапо замковым коридорам в неизвестном направлении. Вскореоказалась увинтовой лестницыи, как сомнамбула, поплелась вниз по ступеням.

За ней неотступно следовал Израэль де Гарди.

Лестница вывела в ужасную лабораторию, освещенную тысячью свечей. Кееногам неиссякаемым потоком поползли взъерошенные, измазанные гнилостной водой, вперемешку с кровью грызуны.

И вдруг наступило беспамятство.

Проснувшись и обнаружив себя истекающей кровью, искусанной грызунами, онавоззвала к Арганусу, взмолилась о помощи. Следующее, что она вспомнила: лич, кудесивший над ней. Он протянул неведомый эликсир. Онаприняла колбочку и выпила ее содержимое до дна.

А после была тьма. И осознание.

— Арганус… — с ужасом прошептала Энин. — Он заставил меня выпить эликсир не для того, чтобы спасти от чумы. Арганус сам загнал меня в капкан с зараженными крысами. Он виноват, а не Сандро…

— Уже поздно, сестра, давай спать: утро вечера мудренее, — не понимая, отозвалась Анэт. Сон уже подкрался к ней, девушка еще сопротивлялась, пыталась поддержать разговор, но смысл слов ускользал. — Спокойной ночи… — прошептала она.

— Спокойной ночи, — отозвалась колдунья, невольно вспомнив неуверенные взгляды Сандро, его неловкие поступки, сбивчивые признания, на которые она всегда отвечала жестоко, с ненавистью, со злобой. Он терпел, лишь с каждым днем становился все скромнее и стыдливее. Сандро менялся: его характер грубел, сердце черствело, но с ней, несмотря ни на что, он был ласков и приветлив. Энин не оценила этого, а сейчас поняла свои ошибки. Ей стало стыдно, обидно за свои поступки, захотелось все изменить, повернуть время вспять, но прошлого не вернуть…

Энин поспешно достала из-за пазухи послание, написанное рукой Сандро. Вспомнив о некроманте, прежде чем читать, отложила пергамент, выпила эликсир, приготовленный юным алхимиком для сдерживания чумы, и, перетерпев приступ боли, вызванной действием крепкого настоя, вновь взялась за письмо.

«Ты-зверь, загнанный в клетку. Зверь, рвущийся на свободу и не обращающий на тех, кто гибнет под острыми когтями, никакого внимания. Но тебе не освободиться, ведь клетку ты создала себе сама. Прощай же! И помни: я больше никогда не примчусь на твой зов, не стану делить с тобой счастье, даже если ты вспомнишь, что такое любовь».

Эликсир недоросли разжег ее мысли и фантазии, закружил в вихре событий, произошедших за последние три года. Она все перечитывала и перечитывала, написанное Сандро письмо, и слова, которые он пытался до нее донести, приобретали с каждым разом все более глубокий смысл. Теперь она понимала, как была жестока, какие грубые и бессердечные поступки совершала.

— Почему осознание приходит тогда, когда уже ничего нельзя изменить? — ужаснулась она и, вдруг вспомнив о том, что сильна и самостоятельна, попыталась себя утешить: — Мы все равно не пара. Я молода, красива, талантлива, жива, наконец! Он — уродливый мертвец. Сандро не тот, с кем стоит связывать жизнь…

Жизнь. А ведь он уже не единожды спасал ее от смерти. Рисковал собой, лишь бы уберечь возлюбленную. Многие ли решаются на такое? Сейчас, когда человек человеку — волк? Тем более, он любит, его чувства проверены, а помыслы — чисты.