Ведьмина дорога (СИ) - Феверс Анита

- Еще и добрая, – дейвас выпустил мои волосы и отступил. Насмешливо окинул взглядом Совия, небрежно кивнул Марьяне и развернулся к настороженно замершему Артемию, ожидающему дейваса в начале улицы. Рядом с ним нетерпеливо переминался с ноги на ногу второй огненосец. Болотник удалялся неторопливой походкой, а я думала только о том, что его лакированные сапоги все же пострадали от грязи оттаявших луж. Потому что думать о чем-то ином — значило, признаться себе, что его голос словно погладил меня изнутри. Там, где не должен касаться никто. Слишком близко. Слишком жарко. Слишком страшно.

Когда мы говорили с ним в корчме, меня поразило, каким живым и обычным он тогда выглядел. Красивый уставший мужчина, пришедший на помощь одинокой девушке, в котором не угадывалось и тени его могучей силы. Сейчас же я едва могла дышать: меня словно придавило к земле исходящим от него тяжелым жаром. Будто это были два разных человека.

С уходом дейваса мои кости словно превратились в кисель, и я бы села прямо в лужу, если б не подхватившие меня с двух сторон Марьяна и Совий. Мы втроем поспешили убраться прочь, и друзья потащили меня домой. Оказавшись в знакомых стенах, я заперла все крючки и щеколды, создавая иллюзию хоть какой-то защиты. Совий упал на стул возле окна и запустил руки в волосы, тут же вставшие дыбом. Я сжимала и разжимала кулаки, пытаясь успокоиться и начать мыслить разумно, но ничего не получалось. Вдруг я зацепилась взглядом за охотника. Его вид был привычен, и я поняла, что сердце начинает колотиться не так суматошно, когда я просто смотрю, как Лис превращает свои волосы в воронье гнездо. В иное время я бы постеснялась пялиться так неотрывно. Сейчас же мне было все равно, что подумает он сам или Марьяна. Я просто хотела дышать.

Марьяна, оттаяв от первого впечатления, толкнула меня на другой стул и принялась разноцветным вихрем носиться по дому, быстро собирая на стол чашки, заварку и чайник на кованой подставке. Распахнула дверцы шкафчика и вытащила на свет божий мои запасы варенья, испеченные вчера крендельки и завернутый в платок горшок с гречневой кашей, сваренной утром на завтрак.

- Сначала еда, потом все разговоры! – подруга строго взмахнула ложкой. Не знаю, по чьему велению, но я вдруг ощутила, что страх отступает, а взамен просыпается жуткий голод. Потому спорить не стала и быстренько взяла в плен корзинку с крендельками.

* * *

Я едва успокоилась и допивала чай, когда в дверь нервно забарабанили, выкрикивая мое имя. Помянув навий, побежала открывать.

- Кого там нелегкая принесла? Ух, налечу так, что мало не покажется!

Бледный мальчишка уставился на меня испуганными глазами, забыв опустить руку. Я устыдилась и извинилась, он неуверенно кивнул и тут же вспомнил, зачем его послали:

- Пан Артемий вызывает вас к себе. Говорит, бегом, даже не так – БЕГОМ!! И чтоб никаких проволочек, – парень старательно изобразил грозный голос Артемия, даже щеки надул и выгнул грудь колесом, чтобы прозвучало более грозно.

- У него в доме поселились дейвасы, – Совий уже стоял за моей спиной, и я, как всегда, вздрогнула от неожиданности. Страх, с которым я только-только сумела совладать, снова поднял голову.

- Хочешь сказать, он собирается отдать меня им в лапы?

- Не думаю. Но то, что такой срочный вызов связан с ними – уверен и готов руку на отсечение отдать.

- Давай побережем руки и ноги от усекновения, они тебе еще пригодятся. Я все равно никуда не пойду, – я кивнула нетерпеливо переминающемуся гонцу – Беги. Если докладывать придется при посторонних, можешь сказать что-нибудь вроде…

- …Как и было велено, пани знахарка сразу же поспешила на ваш зов, пан голова, – Совий задвинул меня за спину и навис над мальчиком, отчего тот присел. Надо сказать, охотник умел произвести впечатление, когда считал нужным. Да и речь его не слишком походила на привычный говор простых селян. А ведь я давно подозревала, что Совий вырос не в Приречье, хоть Бур постоянно рассказывал о днях его детства. Но я отвлеклась от главного – от того, что передать Артемию собиралась совсем другое.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Я же сказала. Я никуда не пойду.

- Слушай меня, ты, упрямая ведьма, – Совий кивнул мальчику и захлопнул дверь прямо перед его носом. А потом навис уже надо мной, больно сжав плечи руками и встряхивая при каждом слове. – Я не позволю тебе снова сорваться в бега и сложить свою глупую голову в ближайшем овраге, будучи сожранной какими-нибудь волками только потому, что паника вперед тебя родилась.

- Хватит меня трясти! – я резко дернулась прочь от парня, влетев спиной в стеллаж. Задрожали и закачались банки на верхней полке, кости обиженно взвыли от болезненного удара, из глубины комнаты донеслось встревоженное «Эй, полегче!» Марьяны. Но Совий не услышал ее, он смотрел только на меня, и в его злых прищуренных глазах и стиснутых пальцах мне привиделось спорное желание – будто он хотел то ли прибить меня, то ли…поцеловать.

Впрочем, в следующий миг сомнения исчезли.

Совий толкнул меня к стене и прижался всем телом, не давая ускользнуть. Одну ладонь, тяжелую и горячую, он положил на мой затылок, вторую упер в дерево возле лица. Я никогда толком не задумывалась, что он выше меня на целую голову. Запах костра смешивался с теплым ароматом его кожи, путая мысли. Совий склонился ко мне и замер на мгновение, почти касаясь губ. Его глаза потемнели, и мне привиделось, что в их ореховой глубине медленно кружатся золотые искры. Я шевельнулась, чувствуя, как подгибаются ноги. Держаться было не за что, и я против воли ухватилась за талию парня, прижавшись к нему еще сильнее. Совий коротко вздохнул, когда мои ладони тронули его тело… и я утонула в сводящем с ума поцелуе.

Мама зорко берегла меня от отношений. Все время повторяла, что нам, раганам, влюбляться нельзя, а я еще слишком молода, чтобы просто наслаждаться телесной близостью, не стремясь переплести нити души. Робкие, сорванные украдкой касания деревенских парней ни в какое сравнение не шли с тем, что я ощущала сейчас. Казалось, что на губах танцевало пламя, но не обжигающее, а наполняющее меня солнечным светом, еще немного – и начну сиять сама.

Совий целовал властно, жадно, как будто заявлял кому-то: «Она – моя!». Он отстранился, только когда у нас обоих не стало хватать воздуха для дыхания. Мои щеки пылали, голова шла кругом. Парень осторожно отодвинулся, давая мне время прийти в себя, а миру – снова обрести четкость. По Лису не было заметно, повлиял ли на него поцелуй так же, как на меня, и осознание этого помогло мне быстрее взять себя в руки. Совий смотрел сосредоточенно, выискивая в моем лице признаки разума, а я вот всерьез сомневалась, что он обнаружит их в ближайшее время. Впрочем, кое в чем упрекнуть я его не могла. После такого мысли о дейвасе и правда оставили меня вместе с паникой.

Наконец я смогла мыслить связно.

- Никогда больше так не делай, – просипела я.

- Зато помогло, – Совий напряженно усмехнулся. – Теперь ты готова меня выслушать?

- Удиви меня, – голос все еще звучал сдавленно, но я честно старалась взять себя в руки. Богиня, это же просто поцелуй! С чего я так растеклась, что аж ноги до сих пор дрожат?

- Сейчас ты пойдешь к Артемию. Будешь вести себя послушно и соглашаться со всем, что он скажет. И не огрызаться!

- С чего это? – вскинулась я.

- С того! – кажется, я начинаю привыкать к рычащим ноткам в его голосе. – С того, что если хочешь выжить и не срываться опять в бега, то есть лишь один вариант – скрыть от дейвасов, что ты рагана!

- Э-э-э…

- Совий, ты в своем уме? – Марьяна впервые с момента разыгравшейся только что сцены подала голос и встала рядом. Краем глаза я увидела красные пятна на ее щеках, словно она минуту назад плотно прижимала пальцы к коже.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Больше, чем вы обе. Дейвас рядом с раганой чувствует лишь смутное беспокойство, но это ощущение слишком неявно, чтобы на основании его обвинять знахарку во всех грехах и тащить в Школу Дейва. Скорее всего, черные служители поселятся в деревне и будут наблюдать за Ясменой, ожидая, пока она сорвется и воспользуется своей силой.