Фрейлина Специального Назначения - Диана Соул
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Две вещи не имеют предела: женственность и способы ею пользоваться.
Из кинофильма Люка Бессонна «Никита»
Первый день занятий в Академии стал для нашей тройки персональным адом. Вечером, без сил, мы едва смогли доплестись до своей тринадцатой комнаты. Больше всего наша компания походила на несчастных заключенных, которых только что выпустили из камеры пыток, где каждому высыпали тонну соли на самые больные раны.
Миллион раз была права Троя, сказав, что уроки этикета — невыносимый ад. Когда я и Фиса заявились на пару, преподавательница по этому жуткому предмету как раз заканчивала отчитывать оставшуюся без нашей поддержки Кристину.
— Из какой деревни вас вытащили, Волковская?! — возмущалась она. — Не знать, чем отличается вилка для десерта от вилки для пирожных, непозволительное хамство для будущей фрейлины! Хуже может быть, только если вы начнете резать сыр ножом для мяса!
Если честно, я тоже не знала, в чем разница между этими ножами и вилками, но Терция, похоже, уже нашла жертву, над которой будет измываться все ближайшие занятия.
— Как можно быть настолько невежественной, чтобы не знать таких элементарных понятий?!
Но наша Крис была неробкого десятка и попыталась даже огрызнуться:
— Так научите, вы же здесь педагог, а не я!
— Закройте рот, милочка! Запомните, украшение любой девушки — это молчание и благодетельность! И чтобы вы усвоили урок, к следующему занятию вся ваша тройка должна выучить первые десять страниц из бессмертного произведения Льва Николаевича Толстого, — в этот момент от удовольствия у преподавательницы даже глаза закатились, — «Война и мир».
В общем, из всех пар порадовала только история. Милейший каменный Горгулий Арсений два часа рассказывал нам о королевских семьях, кулуарных сплетнях и о дворцах, в которых ему удалось поработать скульптурой за три тысячи лет своей жизни. Урок он проводил в необычной форме — беспричинно переключался с одной истории на другую, постоянно отвечал на любые задаваемые курсантками вопросы и временами засыпал. В общем, такой преподаватель пришелся по душе всем — не предмет, а отдых для души. Правда, радовались мы недолго, потому что в конце занятия Горгулий уточнил, мол, экзамен по предмету будет принимать лично ректор Милонский, а сам Арсений только вопросы к билетам напишет.
Уже ночью, лежа в темноте на своей кровати, я услышала, как тихонечко всхлипывает Анфиса.
— Эй, ты чего?
В ответ послышалось лишь громкое шмыганье носом.
— Фис, что случилось? — уже настойчивее спросила я.
— Я что, правда, такая страшная? — новый приступ рыданий раздался из-под одеяла.
«Ну вот, блин! Злыдня-Эридан!»
Разве может мужчина так высказывать девушке мнение о ее внешности! А ведь днем, на людях, Анфиса держалась молодцом. Не было по ней видно, что слова Эридана так больно затронули ее душу.
«Белобрысый урод!» — продолжала мысленно возмущаться я.
— Нашла, кого слушать, одноглазого мужика! Тоже мне экспертное мнение! — вслух начала психотерапию. У тебя потрясающая фигура — высокая, статная, все части тела нужной формы и приятных округлостей. Да за тобой мужики толпами должны ходить. Чего же ты ревешь, дурочка?
— Я на ли-и-цо-о страшна-а-я! — продолжала сокрушаться подруга и еще громче зарыдала.
Тут я не выдержала.
«Вот же скотина блондинистая! — мысленно рычу и матерюсь. — Комплексы в моих подругах развить решил! Не на тех напал!»
— Дамы! — громко заголосила я на всю комнату и вскочила с постели. — Подъем!
Громким хлопком в ладоши заставила магические фонарики озарить помещение ярким светом. Крис, которая уже успела заснуть, недовольно заерзала на кровати.
— Эля, выруби свет! — попыталась возмутиться она.
— И не подумаю, подымайтесь, кошелки. Красавиц из вас делать буду! — и решительно стащила одеяло сначала с одной, потом со второй соседки.
Через пять минут две недовольные барышни сидели напротив зеркала и терпеливо выслушивали повторение моей утренней воодушевляющей лекции. Но только теперь до них начал доходить ее смысл. Анфиса вытирала рукавом пижамы слезы, Крис позевывала, но в глазах обеих уже читались понимание и осознание того, что я сейчас до них доносила.
— Нас изначально поставили в самое невыгодное положение, — вышагивала я позади их стульев и высказывала все, что думаю о происходящем. — Они решили проверить иномирянок на слабину. Так вот, девочки, не для того я ногами в окно влетала, чтобы об меня здесь ножки вытирали всякие одноглазые, пусть и очень страшные блондины. Крис, ты девушка северная, суровая, подготовленная к любым погодным неприятностям и по выносливости можешь дать фору всем этим маркизам и графиням. Так разве ты можешь просто так сдаться перед какой-то теткой с томиком «Войны и мира»?
Крис смотрела на мое отражение в зеркале и согласно закивала головой.
— Теперь о тебе, Анфиса! Ты шикарна и неповторима. У тебя характер бойца, а ты ночью ревешь в подушку, потому что... А почему ревешь-то?
Я встала позади стула, на котором сидела моя разноцветная, красно-сине-фиолетово-зеленая подруга, и, вперившись на нее взглядом через зеркало, потребовала ответа:
