Одаренный. Первые шаги (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

— Мы принесём вас в жертву, чтобы сохранить молодость и красоту.

— Вам лучше отпустить нас. Мы из ФСБ, — прохрипел окровавленными губами Бульдог, которого держали аж четверо мужиков: по одному за каждую конечность.

— Испанец нам уже всё рассказал, дурачок, — мягко сказала женщина, кивнув на брюнета, который глупо улыбался.

— А почему эти дебилы подчиняются вам? — спросил Валерон, мрачно посмотрев на мужиков. — У вас тут крайняя степень матриархата? Всегда знал, что добром это не кончится.

— Они опоили их каким-то зельем, которое, скорее всего, действует только на мужчин, — вместо женщины ответил Профессор. — Я так полагаю, что мы угодили в логово ведьм, а не горгулий.

— А ты сообразительный старичок, — сделала ему комплимент старшая ведьма, пока остальные женщины отдыхали от танца.

— Я вот только одного не могу взять в толк, — продолжил гном, потрогав кончиком языка дырку, появившуюся на место переднего зуба, — зачем приносить нас в жертву? У вас же полно местных представителей сильного пола. Для чего привлекать внимание, убивая приезжих?

— Они всего лишь тупой скот, — презрительно бросила ведьма, посмотрев на работяг. — А вы сильные, горячие. Ваша кровь даст нам нужную мощь и послужит для множества зелий.

— Ясно, — кивнул Профессор и ровным голосом уточнил: — Думаю, что нет никакого смысла запугивать вас кланом, который станет выяснять обстоятельства моей смерти?

— Ты прав, — улыбнулась ведьма, косо посмотрев на насупившегося Молчуна, который прожигал её яростным взглядом.

— Тогда хотя бы отпустите парнишку. Ему ещё жить и жить. Сотрите ему воспоминания, если можете, и отпустите, — попросил гном, бросив на меня короткий взгляд.

— Нет, я обещала его Живе, — отрезала старшая, посмотрев на девушку лет двадцати, которой, прямо сейчас, можно было выходить на подиум в нижнем белье. — К тому же он такой же охотник, как и вы. А я таких не люблю.

— Да какой он охотник? Сопляк, ёпта, — бросил Валерон, уничижительно глянув на меня. — Мы взяли его из жалости. Это его первый выезд в поле. Зачем он вам? Его кровь как жидкая водица. Проф прав на его счёт.

— Я всё сказала! — повысила голос ведьма. — Жива, подготовь мальчишку к ритуалу.

Девушка отклеилась от стены и с милой улыбкой двинулась ко мне, демонстрируя ямочки на щеках и немного подпрыгивающую во время движения крупную грудь с острыми сосками. Юная ведьма действовала на меня, как обезболивающие. Я не мог представить, что вот эта сисястая красотка может причинить мне вред.

И когда девушка подошла ко мне, то я осоловело спросил у неё:

— Как тебе вдуть… в смысле зовут? Вечно слова путаю.

Та звонко рассмеялась, и её смех поддержали остальные ведьмы. А вот Молчун неожиданно громко прорычал, вырвав руку из цепкого захвата работяги:

— Во имя Бога!

Кисть орка нырнула в карман и я, находясь на противоположной стороне зала, услышал знакомый по фильмам звук, с которым чека покидает гранату. И спустя всего пару мгновений Молчун швырнул её в хохочущих ведьм, которые пока не поняли, что произошло, а потом уже было поздно.

Подвал сотряс мощный взрыв, поднявший в воздух пыль, которая скрыла от меня заверещавших от боли ведьм, в чьи тела вошла часть поражающих элементов гранаты. По-моему, даже мимо меня что-то пролетело, попав в горло опоённого мужика. Да, точно. Мне на шею начала капать горячая кровь, а стремительно теряющий силы работяга начал заваливаться набок, словно заканчивался эффект зелья, делающего его втрое сильнее и живучее. Это дало мне возможность выпростать руку из его захвата и вытащить Тетсуя. Дальше я, не отвлекаясь на вопли ведьм, ударил ножом второго мужика, который продолжал тупо держать мою левую руку в районе запястья. И как только лезвие клинка вошло в грудь человека, тот вздрогнул, захрипел, а нож недовольно прошептал:

— Привкус покорности. Не люблю. Слабая душа.

— Заткнись, а, — раздражённо рыкнул я, вскочив на ноги и пытаясь разобрать, где кто находится.

Благо, что пыль начала оседать, и я увидел, что гном истово вырывался из захвата работяг. И ровно тем же самым занимались Молчун и Бульдог.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Фух, никого из наших не задело осколками, а вот среди ведьм потери были: две дамочки лежали на полу в лужах крови, а ещё три стонали, привалившись к стене и зажимая руками глубокие раны. Невредимыми же остались всего пять женщин, включая старшую. И мне надо было бы их добить, но я начал с того, что бросился на тех мужиков, которые вчетвером держали Валерона.

Мне хватило всего двух ударов, чтобы убить парочку опоенных трудяг, притом что второго я задел лишь по касательной, но Тетсуя всё равно выпил его душу. А потом оставшийся дуэт мужиков, не отпуская Бульдога, попытался забить меня ногами. Но они действовали, как роботы, которым дали задание, а вот если бы работяги вовремя включили ещё и руки, перестав держать Валерона, то я бы их так просто не замочил. Поэтому мне сильно повезло, что для них подобная задача оказалась непосильной. Вот я и вышел победителем из этой локальной схватки, заметив краем глаза, что Испанец стал бешено дёргать руками, пытаясь разорвать пути. Он, видимо, пришёл в себя и осознал, что происходит.

А вот старшая ведьма только после смерти четвёрки трудяг обратила внимание на то, какое происходит безобразие, и дала приказ всем остальным опоенным мужчинам убить охотников. Наиболее уязвимыми в такой ситуации оказались Молчун и Профессор, которым тупо попытались сломать шеи. Но к орку вовремя подскочил Бульдог, а я напал со спины на тех чертей, который хотели убить гнома. И мне удалось отправить их к праотцам раньше, чем они послали туда Профессора. А затем я разделался и с удерживающими гнома козлами, после чего люто заорал, чувствуя, как по моему лицу стекают капли крови, а нож стал горячим из-за выпитых душ и будто бы пульсировал в моей руке:

— Проф, вали отсюда! Я их задержу! Быстрее!

Тот попытался возразить мне, но наткнулся на мой бешеный взгляд, побледнел и, прихрамывая, побежал прочь из подвала. К нему незамедлительно присоединились Молчун с Бульдогом и каким-то чудом освободившийся Испанец.

Я же поскакал последним, размахивая ножом, чтобы держать врагов на расстоянии. А те бездумно пёрли на меня, повинуясь визгу взбешённой старшей ведьмы, которая видела, как удирает добыча, посмевшая завалить стольких её слуг и товарок.

Мне пришлось неистово отбиваться от её тупых миньонов, ощущая, как адреналин хлыщет из ушей. Благо, что в горячке боя я не чувствовал боли от отбитых рёбер. И мне пару раз удавалось поймать то состояние, в котором тело двигалось намного быстрее обычного. Правда, такой эффект длился всего несколько секунд и после него начинали ужасно болеть связки, но зато я успел завалить ещё двух врагов.

И мне уже казалось, что спасение рядом. Открытый люк, ведущий из подвала, уже был совсем недалеко. И из него только что выскочили охотники. Да только в этот момент произошло то, что мало кто мог предсказать. Но прежде я услышал из-за своей спины дикий крик старшей ведьмы:

— Жива, нет!!!

И тут шестое чувство пронзило меня, благодаря чему я, прячась от опасности, рухнул на пол, а надо мной пронеслась ярко-рыжая склянка, внутри которой будто бы находился жидкий огонь. Стеклянная тара ударилась об каменные ступени и разлетелась на мелкие осколки, после чего подвал сотряс очередной взрыв, который был гораздо мощнее предыдущего.

Меня окатило волной жара, от коего затрещали волосы на голове. А потолок начал стремительно рушиться. И мне на лодыжку упал камень весом килограммов в двадцать. Он вызвал у меня пронзительный крик боли, который слился с истошными воплями ведьм. Вокруг нас всё рушилось и полыхало жаркое пламя. А я даже не мог встать на ноги и лишь бешено поводил глазами, пытаясь найти выход. Но его не было. Ступени, ведущие наверх, завалило, а огонь стремительно выжигал кислород в рушащемся подвале…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Глава 14

Дым выедал мои глаза, а лёгкие жгло от недостатка кислорода, из-за чего изо рта вылетал судорожный кашель. Сам я скрючился на полу, чувствуя пульсирующую боль в травмированной ноге и слыша затихающие стоны ведьм. В голове же лихорадочно роились перепуганные мысли, никак не желающие выдать ту идею, которая позволила бы мне уцелеть.