Долгие раздумья - Элла Уорнер

Дикси подошла к туалетному столику и попыталась снять цепочку с кулоном. Замочек никак не желал поддаваться. В этот момент дверь отворилась и в комнату вошел Феликс.

— Убирайся вон! — прорычала Дикси. Феликс спокойно закрыл за собой дверь и подошел к жене.

— Я сказала: вон! — Дикси схватила букет шикарных алых роз и швырнула их в Феликса. — И захвати с собой это! Они — тоже ложь!

Но он не сдвинулся с места.

— Я дважды позволил тебе уйти, Дикси, — сказал Феликс тихо, — но я не позволю тебе сейчас уйти от меня. Не говоря уже о том, что ты носишь под сердцем моего ребенка. Я не хочу, чтобы мой сын был обманут собственным отцом! Я собираюсь честно поступить с твоим и моим сыном!

14

Отец моего ребенка!

Почему-то напоминание об отцовстве Феликса и о том, что оно для него значит, взволновало Дикси. Они ведь оба испытали в детстве одно и то же: одиночество и обиду на эгоизм родителей. Так почему она сейчас делает все, чтобы обделить собственное дитя?

В голове Дикси царил безнадежный хаос. Как я могла решать за ребенка, что ему достаточно будет только моей любви? Я ведь поступаю сейчас, как мать Максимилиана! Даже еще хуже.

Сыну нужен отец, а не отцовское имя. Только Господь знает, как мы с Феликсом страдали без поддержки и ласки. И без отцовской поддержки. Не потому ли Феликс так часто говорил мне, что ребенок для него станет подлинной драгоценностью?

Нет, вряд ли он лгал, когда говорил о будущем ребенка. Больше похоже на правду, о чем свидетельствовала его забота о будущей матери своего ребенка. И розы. И восторг сегодня вечером.

Дикси догадывалась: всю свою одинокую жизнь Феликс вынашивал решение сделать жизнь собственного ребенка самой счастливой.

— Извини. Мать тебя расстроила, — нежно сказал Феликс.

— Но почему она не сказала Максимилиану правду? Ведь он мечтал о мальчике!

— Гордость. Мать отомстила ему самым изощренным способом. Она получала удовольствие от молчания.

— Так зачем же тогда проболталась мне? Феликс пожал плечами.

— Не знаю. Может быть, из ревности. Я всегда принадлежал только ей. Она привыкла так думать. А тут появилась ты… Она не имела права на сегодняшнюю сцену. Я с ней поговорю.

— Она, может, и не имела права. Но тебе все равно следовало рассказать мне правду. Будь же откровеннее, Феликс! Ради Бога!

Он покачал головой.

— Я не хотел посвящать тебя в эту тайну. Ведь ты ненавидишь Максимилиана. Могла перенести на меня часть твоей ненависти. А этого я бы не пережил. Дикси, посмотри на меня! Я — тот же мужчина, которого ты радостно встретила сегодня!

— Нет! упрямилась она. То была маска, я знаю. Ты все время притворялся. Ложь. Притворство! Но вот я узнала твое истинное лицо.

— Что изменилось, Дикси? Только имя. Имя, которое я ненавижу так сильно, как ты! Ты хочешь, чтобы этот человек из могилы управлял нами? То, что сейчас происходит, наверное, сильно повеселило бы Максимилиана Харленда!

Феликс сделал шаг вперед.

— Стой! — вскричала Дикси. — Не подходи ко мне! Если ты попытаешься — я тебя ударю!

Он удивленно застыл, но Дикси показалось, что ее зажали в западне, и она запаниковала.

Феликс нахмурился.

— Дикси, я не причиню тебе вреда. Я никоим образом не могу сделать тебе больно!

— Конечно, не можешь. Потому что ты уже уничтожил меня!

Она задыхалась от негодования.

— Я не сказал тебе правды о себе. Но я ни разу не солгал. Дикси!

— Ты не любил меня! Ты взял меня в жены, потому что другие сестры не годились для плана, который тебе так хотелось реализовать! Я больше не обольщаюсь на свой счет. Знаешь, в чем твоя вина? Ты заставил меня поверить, что я чего-то стою, что я любима, что я прекрасная женщина. Теперь я знаю, что, если бы даже была тупым уродом, ты все равно женился бы на мне и пел бы те же самые дифирамбы!

— Мне правда не нравятся твои сестры, Дикси. А ты действительно прекрасная женщина. Лучше всех на земле. Ты — единственная…

— Довольно, Феликс! Хватит играть со мной! Не издевайся!

— Да, Дикси, ты — единственная женщина, которую я люблю, — невозмутимо продолжил Феликс. — И я хочу быть только с тобой, пока смерть не разлучит нас. И даже после смерти я буду любить тебя. Всегда.

— Это неправда! Нет!

— Правда, Дикси. Я хочу жить только с тобой и нашим ребенком. Я хочу тебя. Я тебя люблю с тех пор, как впервые попал в ваш дом. Ты тогда была девочкой-подростком. Ты казалась уязвимой. Несчастной. Только из-за тебя я приходил на званые обеды к Максимилиану. Только ради тебя вошел в компанию и достиг своего нынешнего положения. Я хотел бросить к твоим ногам империю Харлендов. Я хотел уничтожить ради тебя этого человека. Но он слишком рано умер — и я не успел. Ты не представляешь, Дикси, как я был счастлив, когда ты сбежала из дому. Она на свободе, думал я. Все, что мог, я сделал тогда. Я нанял детектива. И, получая от него отчеты, подстраховывал тебя. Я ждал. Но Максимилиан умер. И ты вернулась домой…

Феликс умолк. Дикси зачарованно смотрела на него.

— Дикси, я много раз порывался приехать к тебе. Но всегда останавливал себя. Думал — рано. Думал, что ты еще не окрепла и тебе надо быть подальше от всего, что творится дома. Я мечтал, что однажды, свалив Максимилиана, приеду к тебе и стану твоим героем. Героем… — повторил он горько. — Я даже разыскал твоего настоящего отца. Но он не может быть тебе опорой, Дикси. И я не стал устраивать вам свидание.

Дикси стало трудно дышать. Любой факт можно рассматривать минимум с двух сторон, подумала она. Но точка зрения Хилари Дебнем мне явно не по нраву. Однако почему я должна верить, что прав Феликс? Этот человек достаточно умен, чтобы убедить меня даже в том, что земля имеет форму куба, если это будет ему выгодно!

— Все, что ты говорил и делал, — ложь, — убежденно сказала она, хотя уверенность ее несколько поколебалась.

— Это правда, Дикси! — настаивал Феликс. — Я всегда хотел дать тебе все, что было в моей власти. Раньше в моей власти было немногое. Но чем дальше, тем больше я могу сложить к твоим ногам. Иначе — в чем смысл всех побед и завоеваний? Зачем мне мир, если ты не хочешь принять его от меня?

— Пока ты подарил мне только секс! — возразила Дикси.

Феликс развел руками.

— Я не знал, чем привязать тебя к себе.

«Ночи — мои!» — вспомнила Дикси, и ее щеки залил румянец стыда.

— И секс показался тебе самым надежным средством? — презрительно спросила она.

— Но ты ведь ответила мне взаимностью, — пробормотал слегка растерявшийся Феликс. — Вот я и подумал, что это надежный способ завоевать тебя. И потом… Ты для меня желаннее всего на свете… Я пытался соблазнить тебя свадьбой, медовым месяцем…