Охота на сокола (СИ) - Снежная Александра

Каким бы странным со стороны это ни казалось, но уверенным и чётким приказам рыжей подчинились все. Сложно даже было сказать, почему — то ли потому, что люди интуитивно чувствовали в ней несгибаемый стержень прирождённого лидера, то ли потому, что очень хотели выжить, а в упрямом взгляде синих глаз не было ни йоты сомнения, что она знает, как это сделать.

Заткнулся даже Пончик. Насупившись, встал у неё за спиной и, когда рыжая начала движение, кажется, старательно выполнял её рекомендации по правильному дыханию, потому что спустя несколько часов бега не сбился с темпа, чем несказанно удивил и обрадовал Хока.

Удивительно, что вся колона курсантов стала похожа на единый организм, дышащий в унисон и бегущий в ногу.

Два вдоха носом — два выдоха ртом…

Этот размеренный, довольно громкий звук коллективного дыхания прорезал морозную пустоту пространства и каким-то образом отключал все эмоции и чувства, заставляя думать только о том, что сейчас нужно снова сделать правильно два вдоха и два выдоха.

И нет ничего более важного в этой жизни — только холод зимней стужи, обжигающий лёгкие, скрип снега под подошвами ботинок, и мутное облако пара, вырывающееся изо рта.

Если мороз и начал крепчать к концу пути, то его никто не чувствовал. Все устали, бежали медленнее, но не останавливались. А самое главное — никто не просил передышки. Наверное, потому что было стыдно говорить о чём-то подобном, когда две девушки тянули за собой всю команду, как ломовые лошади.

— Скайлз! На горизонте скайлз, — крикнул кто-то из впереди бегущих, и оживление отряда стало буквально осязаемым: расправились плечи, поднялись головы и шаг стал чётче.

Хок поверить не мог. Они дошли! Без драк, остановок и потерь! Все!

И это было их первой маленькой общей победой!

За несколько десятков метров до заветной цели Агни и Линджи перешли на шаг, подавая пример остальным^ когда отряд поравнялся с пристально наблюдающим за ним Лероем, рыжая громко скомандовала:

— Стой, раз-два!

Капитан сдвинулся с места, медленно пошёл вдоль колонны, придирчиво вглядываясь в лицо каждого члена команды, и бровь его то и дело хищно дёргалась, лучше слов выдавая его эмоции.

О, да! Хок даже не сомневался, что Лерой уже успел пересчитать всех, вот только пока непонятно было, радует его это или огорчает.

Он дошёл до конца, одарив Хока странным насмешливым взглядом, а затем вернулся в начало и вдруг с усмешкой обратился к Агни:

— Видишь, Паркер, как хорошо мотивирует всего один наглядный пример?

Жаль, Хок не видел лица рыжей в этот момент. Она молчала, а парень готов был поклясться, что сумел бы прочитать ответ, написанный в её глазах.

— Ну чего встали, ансамбль сосулек? — гаркнул Лерой. — Понравился пейзаж? Желающих могу здесь оставить навсегда!

Дальше что-либо говорить было уже не нужно. Толпа ринулась к скайлзу, взбираясь на подъёмную платформу самолёта с такой прытью, словно многочасового изнурительного забега по заснеженной степи у них и не было.

Агни себе подобной вольности позволить не могла, и потому спокойно стояла в сторонке вместе с Хоком, дожидаясь, пока все поднимутся в летательный аппарат.

— Хорошая работа, — негромко, но довольно неожиданно прозвучало со стороны Лероя.

Капитан подошёл ближе, глядя на ребят со смесью иронии и веселья, а затем почти шёпотом произнёс:

— Но не думайте, что я прощу вам свой флэтпад. Я не знаю, как вы всё это провернули, но в том, что это ваших рук дело — уверен.

Рыжая шумно выдохнула, выпуская в воздух белое облако пара, и, совершенно нагло подмигнув Лерою, заметила:

— Уверенным можно быть только тогда, капитан, когда у вас на руках есть веские и неоспоримые доказательства. А кто не пойман — тот не вор!

— Пошла вон, Паркер! — раздражённо гавкнул Лерой, и Агни, с демонстративной готовностью ответив: «Слушаюсь, капитан!», дёрнула Хока за рукав, увлекая за собой к скайлзу.

— Какого хрена ты его всё время злишь? — шикнул на рыжую Хок, как только им удалось достаточно далеко отойти от Лероя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да брось, — беспечно отмахнулась Агни. — Ему в кайф! Разве ты не видишь? Ты вот представь себя на его месте — из месяца в месяц одно и то же: тупая муштра стада идиотов, и приблизительно не понимающих цели этого действа. А тут хоть какое-то разнообразие.

— Скажи спасибо, что Лерою в голову не пришло как-то связать Кинга с нами, иначе у пухлого были бы серьёзные проблемы, — пробурчал Хок.

— Глядя на не обезображенное интеллектом лицо Пончика, даже мне в голову не закралась бы мысль его подозревать. Ты думаешь, он флэтпад во флайкорт генерала от большого ума вкинул?

— Может, и не от большого, но задницу твою он при этом прикрыл.

Рыжая усмехнулась и, ничуть не смущаясь, заметила:

— Тогда мы с ним квиты! Мы же его пухлый зад тоже спасаем!

— Блин, да ты непрошибаемая! — поразился Хок.

Агни шагнула на подъёмник, и с лица её внезапно схлынула тень показного веселья, на миг обнажая настоящие чувства рыжей.

— У тебя когда-нибудь были домашние животные?

— Нет, — фыркнул парень.

— Это я к чему… Когда ты к кому-то привязываешься, то становишься уязвимым. А здесь не то место, чтобы позволять кому-то показывать свои слабые места.

Хок замер, пристально глядя в её глаза, и прекрасно понял, к чему она ведёт.

— Ты не сможешь всё время строить стену между собой и остальными. Невозможно каждый день общими усилиями пытаться выжить и при этом никого не впускать в своё личное пространство!

— Достаточно того, что я впустила туда тебя, — вернула ему такой же пронзительный взгляд Агни, и Хок на миг перестал дышать, поражённый до глубины души её признанием.

Здесь и сейчас циничная и стервозная Агни Паркер дала понять Хоку, что её единственное слабое место в Легионе — он сам. И это как-то сильно меняло его представление о ней.

До корпуса они с Агни летели молча. Во-первых, очень устали, а во-вторых, от многочасового бега по морозу, в тепле скайлза начинало клонить в сон. После двух дней нечеловеческих нагрузок тело ощущалось словно избитым, и Хок подумал, что если таким будет каждый следующий день, то он долго не протянет.

* * *

Как оказалось, Хок сильно ошибался насчёт возможностей собственного организма. Тяжело было только первую неделю, и весь их отряд после очередных испытаний буквально вырубался, стоило после душа доплестись до казармы. А утром начинался новый круг ада, и каждый раз Лерой придумывал испытания всё изощрённей. Бег в холод или зной не шёл ни в какое сравнение с марш-броском нагишом под дождём.

Изначально Хок думал, что это некоторый элемент унижения, заставляющий курсантов ощущать себя бесправным дерьмом — чёткое обозначение позиции Легиона к тем, кто решил, что может избежать справедливого наказания, прикрывшись его флагом.

И только спустя месяц до парня начало доходить, что объяснение всего происходящего намного серьёзнее и глубже того, что лежит на поверхности.

Такие тренировки стирали гендерное различие между легионерами, заставляя видеть в друг друге прежде всего товарища по команде, а не мужчину или женщину. После изматывающих заданий им всем было наплевать на то, есть ли у Агни и Линджи грудь и как выглядят их задницы. Оставалось только желание пожрать и доползти до кровати.

А еще Хок неожиданно понял, что если в реальной ситуации он вдруг останется без одежды, без снаряжения и оружия, то на пути к поставленной цели его это никак не задержит и не остановит. И это и был главный посыл командования легиона: сдохни или выживи вопреки всему!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Кажется, его поняли все члены команды, потому что по истечении месяца испытаний численность группы не изменилась. С первой памятной даты высадки в пустыне они больше не потеряли ни одного человека.

И вот тогда начались настоящие тренировки. Те самые, за которые Хок всем сердцем принял Легион не просто как школу выживания, и не как место, дающее таким, как он, второй шанс. Звёздный Легион прежде всего дарил попавшим в беду надежду, а потому дрэйкеров, вытаскивающих людей из самых заведомо безнадёжных ситуаций, в народе называли звёздными ангелами. Никого не интересовало, что эти ангелы падшие, что крылья их заляпаны грязью и в душах много тёмных пятен. Важно было лишь то, что они приходят на помощь и спасают тогда, когда в успех операции уже никто не верит.