Алый флаг Аквилонии. Итоговая трансформация [СИ] - Александр Борисович Михайловский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Ты у меня умная дочь, и дала хороший совет, - сказала госпожа Азалиэн после непродолжительного размышления. - Поэтому мы так и поступим: будем искать новых самок в наш смешанный клан среди тех, кто близок нам и внешне, и по состоянию души.
- Так, девушки, - с шутливой настороженностью произнес Евгений Агеев, - о чем это вы шепчетесь втайне от мужа на своем эйджеловском языке?
- Мы говорим, что у нас в скором времени будут детеныши, а еще, что наш смешанный клан нужно дополнить правильными самками хумансов, - не моргнув глазом, ответила темная матрона. -Наши детеныши должны будут расти вместе с родными им по крови детенышами хумансов, и мои дочери с этим согласны. Я сама подберу кандидаток с родственными нам душами, а потом представлю тебе их на одобрение. Можешь не беспокоиться, тебе они подойдут по всем параметрам.
- Ну вот, - хмыкнул майор Агеев, - без меня меня женили, ну или собираются женить. Впрочем, такой обычай, когда старшая жена подбирает в семью новых кандидаток, в Аквилонии действительно имеется, спорить не буду. Поэтому тот, кто тут завел себе хотя бы одну жену, должен приготовиться к появлению гарема.
- Большая семья, Женя, - продолжала убеждать госпожа Азалиэн, - это не роскошь, а средство достижения комфорта. Мы, темные эйджел, с точки зрения хумансов, очень плохие хозяйки, и в то же время дом, который нам, конечно же, построят, надо будет содержать в полном порядке, а наших детенышей вовремя кормить, поить и воспитывать, чтобы они выросли цивилизованными самками, а не космическими дикарями.
- Ладно, Аза, я с тобой не спорю, - махнул рукой Евгений Агеев. - Давайте еще по разу искупаемся и пойдем спать, поздно уже. Вон, соседи уже угомонились, значит, и нам пора. Завтра будет новый день.
27 июля 3-го года Миссии. Суббота. Утро. Порт-Тарифа - Аквилония.
А утром от контейнеровоза прискакал лейб-гусар - он привез майору Агееву радиограмму с указанием немедленно прибыть в Аквилонию, радист которой поймал обрывок радиограммы, скорее всего, отправленной с борта пропавшего самолета Сигизмунда Леваневского. Никаких координат, только позывные и сообщение: «Совершили посадку». Конечно, челноку было безразлично, из какой точки вылетать в спасательную экспедицию, но Сергей Петрович и Андрей Викторович, помня, что 1937 год был не самым приятным в нашей истории, беспокоились о безопасности команды челнока. Мало ли что придет в головы вооруженным советским военлетам при виде темных эйджел. Поэтому, дабы избежать негативных нюансов, в Аквилонии на борт челнока следовало принять капитана Гаврилова и одно отделение советской морской пехоты. В присутствии этих угрюмых оружных парней даже самые ярые ортодоксы, с пеной у рта требовавшие крови врагов народа10, будут вести себя в рамках приличия. Задача спасательной команды - найти и спасти экипаж потерявшегося и претерпевшего заброссамолета ДБ-А, а что с этими людьми станет потом, будут решать уже в Ак-вилонии.
- Но как мы их будем искать? - спросил майор Агеев, когда шаттл снова взмыл в небо с площадки у старой пристани. - Ведь Арктика - это чертовски большое пространство.
- Их найдет наш психосканер, - ответила госпожа Азалиэн. - Местные дикие хумансы еще не распространились на те очень холодные края, поэтому любая разумная мыслительная деятельность на пустом пространстве будет выглядеть как сигнал светового маяка в полной темноте.
Так и получилось. Выйдя на антигравитаторах на высоту низкой орбиты, команда челнока получила обзор по полторы тысячи километров во все стороны. На фоне молочно-белых ледниковых полей восточной части Арктики самой заметной деталью планетарного пейзажа было лежащее прямо по курсу ярко-зеленое пятно Берингии11, где в это время заканчивался полярный день. Северная часть сухопутной перемычки между Чукоткой и Аляской была еще довольно ярко освещена, а вот на серповидный Алеутский полуостров уже легла тень вечерних сумерек. Если в Аквилонии (лежащей почти на меридиане Гринвича) в это время было позднее утро, то на месте бывшего Берингова пролива стоял, соответственно, поздний вечер. Если и начинать поиски пропавшего экипажа, то именно из этого района, правее его генерального курса.
Госпожа Азалиэн подключилась к психосканеру, и через некоторое время сказала:
- Они там, я их слышу: маленькая группа - больше трех особей, но меньше десяти. И вокруг больше никого на тысячи ваших километров. Это точно они, больше некому. Снижаемся.
Динал Аз пошла на снижение, а матрона-тактик подправляла ее курс. С высоты трех километров ярко-красный силуэт четырехмоторного самолета хорошо выделялся на фоне зеленеющей летней тундростепи. Очевидно, кроме отказа крайнего правого двигателя в полете возникли еще какие-то неисправности, поэтому ДБ-А приземлился километрах в двухстах от береговой линии примерно на широте острова Врангеля. Ровная, почти как стол, тундростепь благоприятствовала успешной посадке, хотя при ближайшем рассмотрении стало понятно, что не все прошло так гладко, как хотелось бы. Видимо, в конце пробега левое колесо угодило в промоину - и теперь самолет стоял с перекосом на подломившееся крыло, из-за чего летать эта стальная птица уже не будет ни при каких обстоятельствах. А неподалеку от места посадки паслось небольшое стадо мамонтов, так что экипаж товарища Леваневского уже наверняка осведомлен о том, что его занесло куда-то не туда.
Мамонтов товарищи советские военлеты, разумеется, заметили, и успели по этому поводу немало удивиться. А еще познакомиться с ними приходила дикая полосатая кошка - покрупнее ягуара, помельче тигра - и отбиться от нее получилось только с помощью мосинского карабина, входящего в комплект снаряжения на случай такой вот вынужденной посадки в дикой местности.
И вот еще одно явление природы. В небе над разбившимся самолетом с надписью «СССР Н-209», игнорируя законы гравитации, бесшумно кружит похожая на рыбу-ската эдакая здоровая штука черного цвета без опознавательных знаков. Жуть такая, что даже у бывалых людей волосы встают дыбом под шлемофоном. Сначала мамонты, потом этот ягуаро-тигр,
