Легенда эпохи - Марина Серова

— Алло! — ответил Рябов.

— Здравствуйте, Владимир Даниилович! Это Татьяна Иванова, частный детектив. Не ожидали?

— Нет, не ожидал. Мы же с вами договорились, я вам позвоню, если что-то услышу о билетах с автографами.

— Похоже, что вы меня обманули. Но это вы себя наказали, завтра вам придется проехать в отделение милиции и дать показания…

— Какие показания?

— О том, что вы давно собирались прикупить эту коллекцию, но не сошлись с Козельчиком в цене, потом на вас вышел один молодой человек, и вы…

— Гм, ну вышел, и что? Может, это розыгрыш был какой-то.

— Так, а поподробнее?

— Ну позвонил мне какой-то молодой человек, сказал, что хочет продать автографы, я и не понял, что это те самые, — стал юлить Рябов. — Козельчик ведь не собирался свои никому продавать. Мы договорились с парнем о встрече, а он не пришел.

— Позвольте вам не поверить! — патетично провозгласила я.

— Это ваше право, но так все и было. Он должен был приехать ко мне на дачу в Пристанище, но не приехал. Вот, собственно, и вся история.

— А почему вы сразу мне об этом не рассказали?

— А что тут рассказывать? Татьяна, понимаете, мы, коллекционеры, люди очень щепетильные и суеверные…

Отмазка Рябова показалась мне по-детски глупой, но настаивать по телефону на правдивом ответе было бессмысленно. Уже не надеясь на откровенность, я спросила:

— Скажите, какого числа и во сколько вы должны были встретиться?

— На прошлой неделе, в пятницу. Конкретное время мы не оговаривали, но в первой половине дня. Парень сказал, что после обеда у него какие-то важные дела. Тем не менее я прождал его до вечера и ни с чем уехал в город.

— А почему вы назначили встречу в Пристанище?

— Ну не в городскую же квартиру приглашать незнакомого человека? — резонно заметил Владимир Даниилович. — Еще вопросы у вас ко мне есть?

— Есть. Вы были на даче один?

— Нет, там сын живет со своей семьей, пока в его квартире ремонт идет. Так что алиби у меня есть.

— Спасибо, больше вопросов к вам у меня пока нет, а если появятся, я вас обязательно побеспокою, — тоном, не терпящим возражений, сказала я и повесила трубку. Даже не попрощалась.

Я не была уверена, что Рябов сказал мне правду, но пока проверить его слова не могла. Но, допустим, все так и было. Вечером Тришевский должен был сесть в поезд и уехать в Сочи, а утром того же дня собирался продать Владимиру Данииловичу билеты. Почему он этого не сделал? Может, без коллекции автографов набрал требуемую сумму или причина в чем-то другом? Надо бы выяснить, садился ли он в прошлую пятницу на поезд. Но это можно будет сделать только завтра.

Немного подумав, я склонилась к мысли, что Илья все-таки набрал требуемую сумму и передал ее каким-то неизвестным людям, которые сами к нему приходили то домой, то в колледж. Ладно, парнишка не понимал, что, даже заполучив четыреста пятьдесят тысяч, они не успокоятся, но Антонина должна была это понимать. Она ведь тертый калач, два раза уже сидела и, более того, поддерживает отношения со своими бывшими соседками по нарам, например, с Эльвирой.

Впрочем, все люди разные. Некоторые по сто раз наступают на одни и те же грабли и все равно ничему не могут научиться. Нельзя сказать, что Ершова всю жизнь допускала однотипные ошибки, но ее так и тянуло на скользкий путь. Согласно восточной мудрости, человек притягивает не то, что он хочет, а то, чем он является. Похоже, Антонина глубоко порочна по своей натуре, а потому любую проблему она пытается решить не в рамках законности, а преступив черту. О сколько-то отдаленных последствиях своих экспрессивных поступков она не слишком задумывается. Хотела отшить соседа — схватилась за нож. Надо долг отдать — организовала кражу, а что будет потом, это ее не заботило, а зря.

Может, Киря прав и Ильи уже нет в живых?

Как это ни печально, но сегодня я не могла больше ничего предпринять по этому делу.

ГЛАВА 12

На следующий день с утра пораньше я отправилась на железнодорожный вокзал. Но там меня постигло маленькое разочарование. Моя знакомая дежурная по вокзалу сказала, что бригада, обслуживающая поезд, на который брал билет Илья Тришевский, сейчас в пути. Встретиться с проводниками и выяснить, отправился ли он в прошлую пятницу на юг или его место было свободным, можно будет только в понедельник.

С вокзала я поехала в частную клинику «Сантэ». Откровенно говоря, меня тяготило то обстоятельство, что я работала сразу на обоих супругов. Мне надо было выяснить, какие конкретные задачи ставит передо мной Юрий Яковлевич, если вообще ставит.

Около лифта я встретила врача со «Скорой», он меня сразу узнал и даже обратился с вопросом:

— Девушка, что же вы вчера ввели меня в заблуждение? Оказывается, вы не дочь Козельчика.

— Между прочим, это было ваше собственное предположение, я просто не стала вас ни в чем разубеждать. На это просто не было времени. Скажите, в каком состоянии Юрий Яковлевич?

— В тяжелом. Вы хотите его навестить?

— Да, хочу.

— Это исключено. — Доктор тут же обрубил мои благие намерения. — Больному нужен полный покой.

— А вы его лечащий врач? — спросила я, кокетливо улыбаясь.

— Нет, Александр Николаевич лично курирует Козельчика, — признался доктор и уточнил: — Девушка, так вы ему все-таки кто?

— Внучка, — ответила я и зашла в лифт, в зеркале которого отразился обалдевший взгляд врача.

Люблю иногда похохмить, но теперь собственная шутка меня не слишком забавляла. Я чувствовала, что с посещением Козельчика будут проблемы, и не ошиблась. Медсестра строго-настрого запретила мне заходить в палату и даже грозилась вызвать охранника.

— А с Александром Николаевичем я могу поговорить?

— Конечно, можете, — жеманно пропела она, — но его сейчас нет.

Мне не понравилась эта размалеванная девица, но тем не менее я у нее спросила:

— Скажите, пожалуйста, когда я могу встретиться с главным врачом?

— В течение дня Александр Николаевич обязательно появится в клинике, но когда именно и насколько, я не могу вам сказать. Сегодня же у большинства людей выходной. — Медсестра сделала страдальческое выражение лица и добавила: — Возможно, он вас и не примет. У него есть специально отведенные для этого часы.

— Все равно буду его ждать, — твердо сказала я и уселась на белый диванчик, под сень огромной монстеры.

— Ну, ладно, ждите, — фыркнула медсестра и села за стойку. — Только не пытайтесь проскочить к больному. Я буду за вами следить.

Конечно, персонал этой клиники мог бы быть и повежливей, но выбирала ее не я, а Козельчик. Наверное, его все здесь устраивало.

Минут двадцать я листала глянцевые журнальчики, потом услышала краем уха от проходящих мимо докторов, что приехал главный врач. Однако мне удалось с ним встретиться только через час. Пришлось пустить в ход все свое обаяние, а также пообещать, что я ни в коем случае не стану волновать Юрия Яковлевича, потому что у меня для него исключительно хорошие новости. Это было откровенной ложью, но иного способа добиться разрешения на посещение тяжелобольного я не нашла. В обыкновенной больнице, где персонал получает небольшую зарплату, возможно, за взятку медсестре я сразу бы прошла в палату, но в частной клинике это могло и не прокатить.

Я приоткрыла дверь в палату. Козельчик лежал с открытыми глазами, но не шевелился. Его профиль с резко очерченными линиями носа и подбородка казался слепленным из воска.

— Здравствуйте, — сказала я, замешкавшись в открытых дверях. Ответа не последовало, тогда я повторила несколько громче: — Юрий Яковлевич, здравствуйте!

— А, Татьяна Александровна, — сказал он глухо, не поворачивая головы в мою сторону. — Я вас не ждал.

Козельчик, как всегда, не утруждал себя излишней вежливостью. Но больному человеку это было простительно.

— Юрий Яковлевич, я…

— Зачем вы пришли? — издевательски осведомился он. — Какого черта, я спрашиваю, вы здесь делаете?

Такой поворот событий меня несколько смутил. Действительно, зачем я пришла в больницу? Даже апельсинов по дороге не купила, поэтому нельзя было сослаться на простой визит вежливости. По правде говоря, я пришла, чтобы отчитаться о проделанной работе, получить дальнейшие инструкции, ну и, конечно же, деньги. Но отчитаться — это значит сказать Юрию Яковлевичу, что мысли Антонины заняты прежде всего сыном, а здоровьем мужа она совсем не озабочена и разыскивать его пока не собирается. Похоже, Козельчик и без меня об этом догадывался, а потому мне было лучше уйти, не вдаваясь ни в какие подробности вчерашнего общения с Антониной. Я вдруг поняла, что он действительно не ждал меня, потому что не помнил своей просьбы, высказанной то ли в бреду, то ли под воздействием наркотического укола.