Русский Лондон - Наталья Командорова

В 1857 году, по пути следования из Италии в Россию, к Герцену заехал русский живописец Александр Андреевич Иванов. Он привез в подарок легендарному революционеру фотографию своей картины «Явление Христа народу», над которой работал более двадцати лет в Риме и намеревался преподнести ее государю Александру Николаевичу. Иванов специально посетил Лондон по дороге на родину, чтобы познакомиться со своим кумиром, а также с его помощью разрешить давно мучивший художника вопрос о предназначении нового искусства, лишенного идеалов христианской религии.

Ответ Герцена художнику был следующим: «Ищите новые идеалы в борьбе человечества за идею свободы, за человеческое достоинство, за его постоянное совершенствование, за вечный прогресс; вот где должна быть нынешняя руководящая мысль для искусства; тут тоже есть и жертвы и мученики, — воспроизводите выдающиеся явления этой мрачной истории…» Похоже, ответ не совсем удовлетворил мятущуюся душу художника, но Герцен был несказанно рад их общению. Иванов провел около недели в Лондоне, часто обедал в доме Герцена. В один из дней Александр Иванович пригласил гостя в один из лучших лондонских ресторанов. Тучкова писала: «Кроме Иванова, тут были: Тхоржевский, Чернецкий и… кто-то из русских путешественников, находившихся тогда в Лондоне, и все наше семейство. Обед был очень оживлен… все были в очень хорошем настроении и очень одушевлены. Были горячие тосты за благо России, за ее преуспевание, процветание, за русских художников, и много других тостов…»

Благотворительная помощь Бахметева

Примерно в одно время с художником Ивановым к Герцену в Лондон наведался один молодой русский — Павел Александрович Бахметев, саратовский помещик, представитель старинного дворянского рода.

Еще во время своей учебы в саратовской гимназии Павел Александрович познакомился с Николаем Гавриловичем Чернышевским и его идеями. В этой гимназии Чернышевский некоторое время преподавал словесность.

В 1857 году, когда Бахметев прибыл в Англию, ему было двадцать девять лет. В Лондон он привез с собой из России около пятидесяти тысяч франков. О себе он рассказал, что навсегда уехал из России, потому что там все «безотрадно и безнадежно» и нет никакого взаимопонимания с близкими ему людьми. Павел Александрович не раз встречался с Герценом. Встречи сопровождались долгими разговорами. Бахметев расспрашивал о цели издания журнала, а узнав, что «Колокол» не приносит никакой прибыли, решил выделить на издательские нужды двадцать тысяч франков. Александр Иванович отклонил предложение, объяснив, что типография стоит в год всего десять тысяч франков, поэтому ему безразличны убытки, так как они не влияют на его финансовое состояние в целом и средств на типографию хватает.

Герцен также стал отговаривать гостя отказаться от идеи поехать на Маркизские острова, создать там коммуну и жить там «по-братски с людьми». Александр Иванович опасался, как бы предпринимателя — романтика не ограбили и не убили по дороге. Но Бахметев оказался настойчивым и чуть ли не со слезами на глазах упрашивал Герцена взять деньги: «Не делайте мне возражений, это давно мною решено. Вы не имеете права отказать в принятии двадцати тысяч франков от меня, ведь я даю их на полезное дело, обещайте взять их».

Герцен советовался с Огаревым по поводу предложения Бахметева. Николай Платонович посчитал, что деньги нужно взять и употребить на общее дело. Александр Иванович согласился, однако при этом добавил, что следует использовать только проценты, а сами двадцать тысяч франков сберечь и, возможно, в будущем вернуть благотворителю.

Герцен и Огарев выдали Бахметеву расписку в получении денег, и втроем они направились в лондонский банк Ротшильда. По свидетельству исследователей, в нем был открыт счет Герцена. В этом же банке Бахметев, собиравшийся в дальнее путешествие на Маркизские острова, обменял тридцать тысяч франков на английское золото. Несмотря на свою щедрость и душевную широту, Павел Александрович весьма настороженно отнесся к служителям финансового учреждения.

Тучкова-Огарева вспоминала: «…приказчики банка бросали проворно золото на весы и скатывали его свертками. Никогда никто не проверял этой операции; вследствие этого приказчики были немало удивлены, заметя, что Бахметев пересчитывает каждый сверток, и глядели на него с вопросительной улыбкой. Наконец Герцен сказал ему, что это не принято, и что банки никогда не обсчитывают. Видя всеобщее внимание, обращенное на него, Бахметев послушал Александра Ивановича и перестал проверять аккуратность банка…»

Павел Александрович вывез золото из Лондона в большой простыне вместе с другими своими пожитками, отказавшись покупать саквояж. Герцен взял ему билет на поезд, и благотворитель отправился в небезопасное путешествие. С тех пор о нем ничего не известно. Возможно, он был даже ограблен и убит, так и не добравшись до вожделенных Маркизских островов…

Благородный и несчастный князь Голицын

Князь Юрий Николаевич Голицын, прибыв в Лондон, нанес визит Герцену и поблагодарил за помощь, оказанную Александром Ивановичем его дворовым людям. Юрий Николаевич выразил надежду, что их знакомство не ограничится данным визитом и что они с Герценом будут чаще видеться.

Князь был благороден, красив внешностью, но, как отмечала Тучкова-Огарева, у них с Герценом было мало общего. И хотя с той поры Голицын часто бывал в доме Герцена, Александр Иванович и Николай Платонович «редко уступали его просьбам» наносить ответные визиты. Тучкова-Огарева писала: «Однажды он пригласил их обедать в назначенный день; там они увидели барышню, увезенную князем из России. Она была высокая, стройная, с красивым, симпатичным лицом. Князь, знакомя их, представил ее как свою невесту; в самом деле, он намеревался жениться на ней. Герцен удивлялся, как в Лондоне князь сумел устроиться по-русски, даже нашел дом (как будто в Москве) с воротами, которые гостеприимно были настежь открыты день и ночь, с утра стояла у крыльца пара серых коней, запряженная в коляску». Но спустя несколько лет весь этот блеск исчез. Князь истратил средства, вывезенные из России, и влез в большие долги.

Чтобы хоть как-то поправить свое положение, Голицын решил дать несколько концертов в Лондоне. Дело в том, что Юрий Николаевич был большим знатоком и любителем музыки и дирижировал своим оркестром красиво и с большим искусством. На его концертах был аншлаг: послушать оркестр приходили не только соотечественники, но и англичане. Великолепный подбор пьес и мастерское исполнение музыкантов приводили в восторг многочисленную публику. Однажды Юрий Николаевич пригласил на один из своих творческих вечеров Тучкову-Огареву. Наталия Алексеевна вспоминала о своих впечатлениях от концерта: «Юрий Николаевич был так внимателен, что настоял, чтобы я была хоть раз на одном из его концертов. С трудом я решилась оставить свою маленькую дочь, спящую, на попечении Наташи Герцен (старшая дочь А.И. Герцена) и поехала в Ковен-Гарден, где происходили концерты. Вспоминаю с восторгом до сих пор слышанные мною вариации на тему «Камаринской» Глинки и девятую симфонию Бетховена с женским хором в 400 голосов: это было великолепно; князь дирижировал необыкновенно хорошо, со всеми малейшими оттенками страстного и понимающего музыканта. Зала была полна, изумление, восхищение читались на всех лицах…»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});