Циркус - Владимир Лосев

— Кухонная фея, — крикнула Паля. — Я есть хочу, я уже давно ничего не ела.

— Так, опять кто-то кричит, — сказала кухонная фея, вновь появившись неизвестно откуда. — А, это ты, дочка, мамы и папы.

Фея пролетела над Палиной головой и приземлилась на стол, она долго смотрела на Палю, потом улыбнулась.

— Все с тобой хорошо, ты живая и здоровая, только очень грязная. И если ты думаешь, что я таких грязнуль кормить буду, то ты глубоко ошибаешься. Пока ты снова не станешь чистая, можешь даже ко мне в кухню не приходить. У Пали от обиды даже слезы на глаза навернулись.

— А я очень есть хочу, — сказала она.

— Это не страшно, — сказала фея. — Немного потерпишь, ничего с тобой не сделается. А сейчас, брысь из моей кухни, мне после тебя придется теперь полы мыть, такая ты грязная, словно в болоте купалась.

— Я в нем и купалась, — вздохнула Паля и пошла к двери.

— Трога-то хоть спасла? — спросила фея.

— Ага, — ответила печально Паля. — Я всех спасла, и Трога, и папу, и маму, а меня даже кормить никто не хочет. Это совсем несправедливо.

Дверь что-то злорадно проскрипела в ответ, а Паля пошла по коридору в свою комнату, там она посмотрела в зеркало и не узнала себя.

В зеркале отражалась какая-то очень грязная девочка, с очень черными руками и лицом, на ней был одет с черными грязными разводами в нескольких местах совсем порванный комбинезон. Паля тяжело вздохнула, она и не знала, что на неё столько грязи нацепилось.

Она бросила комбинезон и рюкзачок с книгами на пол и пошла в ванную. Медная ванна уже была наполнена горячей водой, от которой шел пар. Паля погрузилась в воду с головой, вода приятно пахла какой-то травой, и ей это понравилось. Когда она вынырнула, ей на голову упало мыло. Паля подняла голову и увидела приплясывающего на полке домовенка.

— Мойся теперь с мылом, — крикнул он, — раз тебе кухонная фея есть не дала. Ещё она нас заставила тебе воду греть и наливать. Если бы ты была поумнее, то могла бы руки и лицо об одежду потереть, никто бы и не заметил, что ты такая грязная. Я всегда так делаю и никогда не моюсь. Мой папа сказал, что если часто мыться, то болеть будешь. Вот теперь ты и заболеешь, потому что совсем глупая.

Паля ничего ему не ответила, а только вытянула ноги и просто стала лежать в теплой воде. Домовенок ещё что-то покричал, а когда понял, что она с ним разговаривать не хочет, куда-то исчез.

Паля долго мылась, и вода в ванне стала совсем серая от грязи, потом она вылезла из ванны и вытерлась большим пушистым полотенцем. Комбинезона уже на полу не было, как и рюкзака, должно быть домовые их уже унесли стирать и чистить, только книги лежали на полу.

Паля собралась пойти на кухню, чтобы поесть, но вместо этого забралась на свою кровать, потому что вдруг поняла, что есть ей уже не очень хочется, а хочется только спать.

Утром её никто не разбудил, что ей показалось очень странным, а в обеденном зале мама и папа вместе сидели за столом, что было уже совсем непонятно. На столе было много всяких чашек и тарелок, и от которых очень вкусно пахло. Кухонная фея порхала над столом, и повинуясь взмаху её руки, прямо из воздуха появлялись все новые и новые тарелки. Старший домовой сидел на столе и неодобрительно наблюдал за феей.

— Паля, — сказала мама, обняв её и поцеловав в щеку. — Я очень рада тебя видеть такой чистой и красивой. И ты, мне кажется, подросла за те несколько дней, пока меня не было дома. Уезжала, ты была маленькая, а вернулась, ты уже стала большая и взрослая. Это и хорошо, и плохо.

— Почему хорошо? — спросила Паля. Мама улыбнулась.

— Потому что ты теперь я убедилась в том, что ты можешь за себя постоять. А плохо то, что теперь о тебе знают все, и орки, и гарпии, и тролли, но ещё хуже, что о тебе узнали и другие волшебники.

— Как это они узнали? — удивленно спросила Паля. — Кто им успел все рассказать? Я никаких волшебников не видела, я только орков и троллей видела.

— Вот орки, которые успели из замка убежать, — сказал старший домовой. — Они всем и рассказали, что в нашем замке живет девочка, которая на самом деле совсем не девочка, а могущественная волшебница, которая может любого заколдовать, и превратить в какое-нибудь странное существо. А ещё про тебя всем рассказали мои родственники — домовые, да и летучие мыши тоже не молчали.

— И мои сестры феи, — добавила кухонная фея. — Они тоже очень удивились, что такая маленькая девочка так много знает и умеет.

— Они все врут, ты им не верь, мама, — сказала Паля, глядя на лицо мамы, которое вдруг стало очень грустным. — Ничего я не знаю и не умею, это просто так само вышло.

— Да, — сказал отец. — Это мы сами виноваты, что так все само вышло. Он протянул свои руки, которые стали снова длинными, взял Палю и посадил к себе на колени.

— Мы с мамой раньше и не знали, что у нас растет такая смелая и умная дочка, и ещё, что она уже стала волшебницей…

— Я никакого волшебства ещё не знаю, — сказала Паля. — Я все из ваших книг прочитала, а сама ничего не умею.

— Да, — сказала грустно мама. — Ты все прочитала из наших книг, только…

— Что только? — спросила Паля, настроение у неё почему-то стало портиться. — Я, что, все сделала неправильно? Я, может, все плохо сделала? Так вы меня ругайте, а не молчите так… Отец вздохнул, поцеловал её и сказал.

— Ты все сделала дочка очень хорошо и правильно, нам не за что тебя ругать, нам себя ругать надо. Дело не в этом, дело в том, что, то, что написано в книгах, может прочитать любой, но, даже если он прочитает эти заклинания, то ничего не произойдет.

— Как это ничего не произойдет? — удивилась Паля. — Книги-то волшебные, в них и заклинания разные волшебные написаны. Я знаю, я сама их читала, а потом всякие чудеса происходили.

— А потому, — улыбнулся отец, — что для того, чтобы заклинания заработали, нужно, чтобы у того человека, который их будет читать, была магическая сила. А она есть не у всех людей. Волшебников же очень мало, их всех можно пересчитать по твоим маленьким пальцам на руках и ногах, но дело даже не в этом.

Даже у могущественных волшебников работают не все заклинания, у одних получается что-то одно, у других что-то другое. Я, например, умею строить, но не умею летать и лечить, и если я даже начну читать заклинания из маминой книги, у меня многое не получится. А твоя мама не умеет строить, но умеет лечить людей и умеет летать, как все ведьмы. Но у неё тоже заклинания из моей книги не работают…

— Как это? — удивилась Паля. — Вы же волшебники, значит все можете…

— Не все, — улыбнулся отец. — Когда мы с мамой показали тебе свои книги, мы просто хотели узнать, имеешь ли ты, наша дочка, хоть какую-то маленькую магическую силу. А если она у тебя есть, то какая она, моя, или мамина?

— И какая? Мама наклонилась к Пале и поцеловала её.

— А мы теперь и сами не знаем, ты же сумела использовать заклинания из обеих книг! Да, и не только в этом дело. Ты использовала эти заклинания не для того, для чего они были придуманы. Они не были предназначены для живых существ, а только для неживого…

Паля посмотрела на ставшие ещё больше грустными глаза мамы, а потом посмотрела на такие же грустные глаза папы.

— Я сделала плохо, да? — спросила Паля. Мама забрала Палю у папы и крепко прижала к себе.

— Мы тебя очень любим, — сказала она, — и очень тобой гордимся. Ты у нас самая хорошая и самая умная дочка. Паля растерянно посмотрела на отца.

— Но почему тогда вы какие-то грустные? — спросила Паля. Отец вздохнул.

— Поэтому и грустные, что ты сумела как-то изменить эти заклинания, а это не под силу даже многим старым волшебникам. Но давайте пока не будем об этом думать, а будем просто праздновать.

Пале показались странными слова отца, он что-то ещё не сказал, чтобы все ей стало ясно, но она только спросила.

— А что мы будем праздновать? Мама улыбнулась.

— А будем мы праздновать то, что ты выросла, и то, что ты нас спасла. Кухонная фея наготовила разной еды для тебя, и ты все это теперь можешь есть. Паля посмотрела на множество всяких разных дымящихся тарелок и с тяжелым вздохом спросила.

— А каша-то хоть есть? Кухонная фея от неожиданности даже перевернулась в воздухе.

— Ты же сама говорила, что каша тебе надоела, что хочешь попробовать и другие мои блюда. И вот, когда я все это приготовила, ты спрашиваешь про кашу. Ты, что, издеваешься надо мной?

— Ничего я ни над кем не издеваюсь, — сказала Паля. — Просто я долго не была дома и соскучилась по каше. Не знаю почему, но когда мне хотелось там есть, я вспоминала только про кашу, а вовсе не про соус Бешамель…

Кухонная фея вздохнула, потом вдруг улыбнулась и махнула рукой, и из коридора вылетел горшок и приземлился на стол. Кухонная фея ещё раз взмахнула рукой, и из горшка большая ложка наложила кашу в чашку, и чашка опустилась перед Палей. Она съела ложку каши, облизнулась и сказала.