Хронокосмос - Аллен Стил

— Что-то не так, дорогой? — пробормотала она.

— Как-то мне нехорошо. — Был неподходящий момент для объяснений. — Мне станет лучше, как только мы доберемся до каюты.

Они присоединились к пассажирам, которые поднимались по трапу, спущенному из дирижабля. Фрэнк не позволил себе еще один момент нерешительности, он последовал за Леа вверх по лестнице. Они миновали палубу Д, где располагались каюты экипажа и кухня, и вышли на палубу А, где прямо напротив бронзового бюста маршала фон Гинденбурга их встретил другой стюард.

— Герр Пеннс, фрау Пеннс, приветствую вас на борту. — Он развернулся и повел их по узкому коридору, который проходил посредине судна вдоль киля. — Ваша каюта № 12. Сюда, пожалуйста…

Каюта их оказалась на удивление маленькой: двухъярусная кровать, компактный алюминиевый стол и миниатюрная раковина, которая крепилась к перегородке, маленький шкаф, где уже был сложен их багаж. Фрэнк ожидал чего-то более просторного; пассажирский отсек «Оберона» был намного больше. Стюард показал им, где что находится, объяснил, что уборные располагаются под ними на палубе Б и в жесткой форме напомнил, что rauchen verboten[5] везде, кроме комнаты для курения. Затем он пожелал им счастливого пути и оставил наедине. Фрэнк поднялся по алюминиевой лестнице на верхнюю полку, сел на тонкий матрац и взбил подушку размером с носовой платок. Когда он попытался выпрямиться, то задел головой потолок. Тогда он посмотрел на Леа и улыбнулся.

— Думаю, нам придется придумать новые позиции, — сказал он.

— Подумай о чем-нибудь другом. — Леа хмуро посмотрела на него и открыла дверь каюты. — Они в любой момент поднимут корабль в воздух, я не хочу этого пропустить.

Прогулочная площадка на палубе А, когда они туда пришли, была переполнена. Стюард протянул им бокалы с шампанским, затем они нашли свободное место возле иллюминаторов по правому борту. Внизу на земле они увидели людей, которые держали туго натянутые тросы. На взлетное поле начинали спускаться сумерки; дождь перестал, и зеленоватые лучи солнечного света пробивались сквозь темные тучи.

Оркестр заиграл «Германия превыше всего», и после, казалось, бесконечного проигрыша наземная команда ослабила тросы, затем устремилась вперед, чтобы оттолкнуть контрольную гондолу. Затем медленно и очень тяжело «Гинденбург» стал отрываться от взлетной площадки. Фрэнк обнял Леа за талию. Спустя мгновение она положила голову ему на плечо.

— Мы отправились, — тихо сказала она, когда они смотрели, как под ними проплывает Германия. — Следующая остановка — Нью-Джерси.

Он кивнул и наклонил голову, чтобы поцеловать се в щеку.

— Следующая остановка — история, — прошептал он ей на ухо.

Фрэнк не хотел, чтобы его слова были зловещими, однако Леа именно так их и восприняла. Он понял это, когда она задрожала в его руках.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

КУДА МУДРЕЦ БОИТСЯ И СТУПИТЬ…

Когда улеглась шумиха, связанная с происшествием на озере Сентерхилл, когда были подшиты и сданы в архив отчеты компетентных служб и специально созданные подкомитеты провели свои закрытые слушания, когда, наконец, высокие персоны, допущенные к государственным секретам, убедились, что проблема хоть и не решена до конца, но по крайней мере перестала быть животрепещущей и острой — только тогда, оглядываясь на то, как разворачивались события, Зак Мерфи начал постигать, что на самом деле все началось днем раньше, в пивном баре «Снегирь» на Пенсильвания-авеню.

«Снегирь» был одной из самых почтенных забегаловок, расположенных на Капитолийском холме. Он находился примерно в трех кварталах от здания Конгресса и совсем близко от одного из самых сложных в криминальном отношении районов Вашингтона. Днем здесь любили обедать сотрудники Конгресса и журналисты, приходившие сюда на перерыв, когда в коридорах власти происходила какая-нибудь сенсация; в вечерние же часы «Снегирь» наполнялся федеральными служащими из доброй дюжины министерств и ведомств. Взмыленные, во влажных от пота рубашках, с животами, распухшими от высококалорийной, но малосъедобной пищи, которую можно извлечь из любого торгового автомата, они являлись сюда после напряженного двенадцатичасового рабочего дня, чтобы пропустить с друзьями по паре кружек пива, а потом нетвердой рысью мчались к ближайшей станции метро «Капитол-Саут» и садились на поезда, идущие в вашингтонский пригород — в Мэриленд или Виргинию.

Так повелось, что вечер четверга был «пивным днем» сотрудников Управления паранормальных исследований. Мерфи бывал на этих дружеских вечеринках нечасто, предпочитая проводить время с женой и сыном в своем доме в Арлингтоне, однако в последнее время дома ему было тяжко. Донна никак не могла прийти в себя после смерти матери, скончавшейся перед Рождеством, а Стива, похоже, гораздо больше интересовали магические карты, чем родной отец. Вот почему, когда Гарри Камиски, заглянув в его комнату в начале девятого, спросил, не хочет ли он выпить с ребятами пивка, Мерфи неожиданно решил пойти. В конце концов, подумал Мерфи, он уже давно не устраивал себе выходной, и не будет ничего страшного, если сегодня он явится домой на часок позже. Пусть даже при этом от него будет пахнуть «Будвайзером» — Донна все равно молча свернется калачиком на своей половине кровати, а Стиву на все наплевать, если только отец не откажется от своего обещания взять сына в субботу в магазин комиксов.

Выключив компьютер, Мерфи запер свой кабинет и присоединился к Гарри и Кенту Моррису, которые уже ждали его в вестибюле. На улице было слякотно и сыро, и пешая прогулка до «Снегиря», находившегося всего в пяти кварталах, не доставила Мерфи удовольствия.

В «Снегирь» они пришли самыми последними — завсегдатаи давно сидели на месте. В задней комнате пивной уже были составлены вместе несколько столов, и официантка сбилась с ног, обнося собравшихся кувшинами с пивом и тарелками с подсоленным поп-корном. Появление Мерфи вызвало у собравшихся умеренное любопытство — все-таки он в «Снегире» редкий гость. Как бы там ни было, для него сразу освободили место, и Мерфи сел. В Управлении он пользовался репутацией «сухаря» и знал это, поэтому он начал с того, что распустил галстук и велел смотревшему на него во все глаза молодому специалисту, недавнему выпускнику Йельского университета, перестать обращаться к нему «сэр» и звать его попросту Зак. Потом Мерфи налил себе первую из двух кружек, которые он себе обещал. Выпить пару пива, немного поболтать с коллегами, и домой — такова была программа, которой он намеревался строго придерживаться.