Любовные колокола - Этель Куимторп

Несколько минут они лежали молча, неподвижно, пока пламя страсти, охватившее их, не вспыхнуло в очередной раз, чтобы погаснуть наконец на какое-то время. Голова Мадж была наполнена образами Олджи — задыхающегося от страсти, извергающего огненную лаву, стонущего. Она долго ощущала вкус соли на губах от его кожи. Было сущим волшебством просто лежать сейчас вот так. Как он ей нужен, защитник, спасший ее жизнь и закрывший от холода своим телом. Какое счастье, что любимый рядом!

Любовь… это слово вспыхнуло в мозгу Мадж и сразу потускнело, как последний огонек еще недавно бушевавшего пламени. Она представила, что всего несколько часов назад он точно так же лежал в объятиях Нади.

— Я! — прошептала Мадж с мольбой. — Я и только я!

— Что? — мягко спросил Олджи, приподнявшись на локтях.

— Ничего, — ответила она с фальшивой улыбкой.

Вдруг все происшедшее показалось Мадж просто ужасным. Что он с ней сделал? Ей хотелось закричать на него, но она сдержалась. В конце концов, ведь сама этого желала. И знала, что он хотел ее, о чем и говорил время от времени. Но еще сказал ей, что у них это может произойти только тогда, когда она сама захочет его.

Олджи отодвинулся от нее и молча вгляделся в ее лицо. Избегая его взгляда, Мадж отвернулась.

Он сел и, согнувшись, стал натягивать джинсы. Она посматривала на его мышцы сквозь полуприкрытые веки, потом снова широко раскрыла потемневшие зеленые глаза. Мадж не могла отвести взгляд от его бедер, чувствуя себя ужасно повзрослевшей.

— Мадж!

— Что?

Олджи смотрел на нее, безвольно распластавшуюся на ковре. Но уже не глядел ей в глаза, не шептал приятного вздора на ухо. Он смотрел на ее обнаженное тело, растерянно хмурясь и натянуто улыбаясь. Так смотрят на тарелку, после того, как съели пудинг, подумала Мадж. Что же он сейчас испытывает, закончив трапезу?

Когда их глаза наконец встретились, искуситель выглядел почти испуганным.

— Кровь… — сказал он хрипло. — Я думал, что ты… Это в первый раз?

Она стеснительно кивнула.

— Да. Извини. Я не так опытна, как другие твои женщины. — И вдруг яростные, обильные детские слезы брызнули у нее из глаз и потекли по щекам. — Не знаю, зачем все это, что на меня нашло. — Мадж тупо лепетала, пытаясь взять себя в руки. — Я так испугалась и так рада, что осталась в живых. Спасибо тебе. — Она шмыгнула носом. Ее подбородок дрожал. — О Господи! Я себя так глупо чувствую из-за того, что плачу.

Она села на колючий ковер, поджав ноги и скромно сведя бедра. Одной рукой она прикрыла грудь, а другой попыталась достать свою скомканную футболку. Олджи поднял одежду и бросил ей. Его лицо абсолютно ничего не выражало, но Мадж была уверена, что он осуждал ее.

У нее возникло ощущение, что он выглядел не как человек, попробовавший вкусный десерт, а как вегетарианец, который по ошибке съел мясо.

— Прости, — повторила она дрожащим голосом. — Я действительно не знаю, зачем сделала это. Пожалуйста, пойми… Мне было так страшно. Ничего не поделаешь, правда? Просто так случилось. Это была… непредвиденная ситуация. Мы оба могли погибнуть.

Олджи отвернулся, словно не мог больше на нее смотреть. Стоя к ней спиной, он застегнул брюки. На его плече виднелся синяк, по-видимому, результат отважного прыжка на кровать, со следами ее ногтей поверх него. Мадж отчаянно захотелось вскочить на ноги и погладить плечо. Но сейчас об этом уже нечего было и думать.

Возможно, Олджи почувствовал ее взгляд, потому что внезапно обернулся, выхватил футболку из ее дрожащих пальцев и, скомкав, швырнул на пол.

— Поздновато скромничать, Мадж. — Он резко подхватил ее на руки, выпрямился и, быстро выйдя из комнаты, стал подниматься по ступеням. Прижатая к груди, она еще чувствовала где-то внутри безрассудное и трепетное возбуждение. Он собирается отнести ее в кровать? Снова захотел быть с ней? Мадж покосилась на поблескивающие глаза любимого и ощутила новый прилив любви.

— Олджи! — прошептала она.

— Не сейчас, — выдохнул он хрипло. — Поговорим потом.

Его слова задели ее, и она закрыла глаза. Он отнес жену в свою комнату, положил на большую кровать и внезапно покинул комнату, но через пару минут вернулся со стаканом воды и парой таблеток.

— Что это? — спросила она, садясь. Спутанные волосы упали ей на лицо.

— Антибиотик, — сказал Олджи. — Он действует и как снотворное. У тебя серьезный стресс. Тебе лучше хорошенько выспаться.

— Я не думаю, что…

— Прими, — сказал он твердо.

Больше не противясь, Мадж проглотила таблетки. Олджи вышел, и из ванной послышался шум льющейся воды. Вернувшись в комнату, он увидел, что трясущимися руками она пытается попасть в рукава халата, и помог надеть его, робко взяв ее за плечо.

— Я хочу помочь тебе принять ванну. Нет, не отнекивайся. Ты в слишком плохом состоянии, чтобы справиться без посторонней помощи. — Он умело собрал в пучок ее волосы на затылке. — Не намочи волосы. Слишком долго придется сушить. Тем более что фен можно включить только на кухне. Остальные розетки во всем доме не работают.

Мадж прикусила губу. То, что он сказал, только подтвердило, что у него бывают встречи с женщинами. Иначе откуда ему знать, сколько времени нужно сушить волосы? Конечно, он уже не раз ждал, когда же приведут в порядок свои прически многие и многие его любовницы. Их он ждал, им смотрел в глаза и шептал приятный вздор. Видно, думал и с ней переспать и провести вечерок с приятностью, но у него получилось совсем не так.

Большой губкой Олджи стал намыливать ей спину. Мадж посмотрела на свое бледное тело: на нем было несколько синяков. Ее грудь в воде выглядела больше, чем обычно, а соски все еще были красными и набухшими. Мадж вопросительно посмотрела на него и попыталась криво улыбнуться, но тот в ответ на ее взгляд слегка посуровел и отвернулся. Почему он не захотел посмотреть на нее? Боясь, что опять может заплакать, она с трудом сдерживала слезы.

— Думаю, таблетки уже начали действовать, — сказала она хрипло. — Я сама вылезу из ванны и вытрусь.

Олджи протянул ей полотенце и выпрямился.

— Хорошо. Я оставлю тебе что-нибудь из одежды на кровати.

Она неуверенно улыбнулась.

— Со мной уже все в порядке. Я могу пойти в свою комнату.

Муж устало покачал головой.

— Спи в моей кровати. Она удобней, и, если понадобится, рядом будет работающая ванная.

Мадж только безвольно кивнула в ответ. Свернувшись в его огромной постели в полном одиночестве, освещенная пробивающимися сквозь щелку в занавесях лучами вечернего солнца, она разрыдалась оттого, что уже не девственница. Конечно, было необычайно прекрасно — слиться с Олджи в одно целое. Но теперь, всего лишь час спустя, ее выкинули за ненадобностью, как рваный пакет. Слезы текли у нее из глаз, пока она наконец не заснула.