Журнал Наш Современник №4 (2004) - Журнал Наш Современник

“Отдельная Оренбургская казачья армия А. И. Дутова, в результате тяжелых боев оставив зимой 1919 года Оренбург, а затем Орск, в конце марта, имея в своем составе более 30 тысяч человек, из которых треть составляли беженцы, в тяжелейших условиях среднеазиатской пустыни и гор перешла китайскую границу близ Чучугона. Прижатый к китайской границе, атаман А. И. Дутов заранее отправил своего посланца в Кульджу, административный центр Синьцзяна, к российскому консулу, которого хорошо знал, с просьбой договориться с китайскими властями принять русских изгнанников, иначе они обречены на полное уничтожение. ...К отрядам атамана Дутова, объединившимся с отрядами атамана Анненкова, присоединились многие гражданские люди, до того не державшие в руках оружия. Кстати, вместе с оренбургскими казаками в Китай пришло много татар, башкир, казахов, узбеков... Уже через год после перехода границы русские построили на всех равнинных ручьях вокруг Кульджи мельницы, организовали образцовое сельское хозяйство, развили пчеловодство. И цена меда на рынке была в три раза дешевле сахара. Хозяйки предпочитали варить варенье на меду, дешевле получалось. Среди русских беженцев было много мастеров по дереву, по металлу, а также деловых людей, предпринимателей. Было создано акционерное общество и на паях построены электростанция, электрифици­рованные маслобойный и мукомольный заводы. В Кульджу и окрестности пришло электрическое освещение — туда, где раньше верхом шика считалось освещение семилинейной керосиновой лампой. Ваш покорный слуга среднюю школу проучился и закончил, готовя уроки при “каганце” или керосиновой лампе. (“Каганец” — керамическая плошка в форме лодочки с растительным маслом, в которую опущен ватный фитиль, иногда зажигаемый с обоих концов.)

...Устроившись на месте, русские переселенцы стали думать о будущем своих детей и построили православный храм, на колокольне которого водру­зился вновь отлитый на только что построенном акционерном чугунолитейном заводе бронзовый колокол, который был столь голосист, что его благовест был слышен на самых дальних мельницах верстах в пятнадцати. Вплотную к церкви примыкала вновь построенная русская гимназия, соединявшаяся калиткой с церковным двором, и гимназистов часто водили на церковные богослужения и, особенно, на прослушивание проповедей. В этой-то церкви и была помещена Табынская Чудотворная икона Пресвятой Богородицы.

Русское население прижилось и множилось. Поначалу приезжие (и не только русские) объединились в “Русское общество”, со временем многие изгнанники восстановили гражданство СССР, и русское общество трансформи­ровалось в “Общество граждан СССР”, игравшее значительную роль в экономи­ческой и политической жизни Синьцзяна.

Со временем, когда первым секретарем ЦК КПСС стал Н. С. Хрущев, было разрешено возвращение-репатриация российских эмигрантов, многие оформили документы на выезд в СССР, особенно большой поток отправился на освоение целинных земель в Казахстан. Другие же выехали в различные районы СССР для воссоединения с родственниками. Незначительная же часть русских, которые боялись возвращения на теперь коммунистическую Родину, выехала в Гонконг, а оттуда в различные страны мира, в основном в Австралию, Аргентину, Парагвай, Уругвай и Канаду.

К концу 60-х годов русская диаспора в Синьцзяне сократилась более чем наполовину, а к середине 70-х в Кульдже и окрестностях ее остались единицы русских. И поэтому, когда отряды вершителей “культурной” революции в Кульдже стали громить православный храм, защищать его было некому; исчезла вся церковная утварь, а она была богатой, а главное — исчезла Чудотворная икона. Был разрушен не только православный храм, но и православное кладбище, где были уничтожены все кресты и надгробья. И дело нашей совести — совершить все необходимое для поиска и возвращения Табынской Чудотворной иконы в Россию. ...При написании сего исследования я пользовался в основном детскими воспоминаниями, рассказами, слышан­ными от пожилых людей, их уже нет...”.

Итак, что на сегодняшний день нам достоверно известно о судьбе Табынской иконы Божией Матери? Где ее искать?

Осенью 1919 года Отдельная Оренбургская армия А. И. Дутова, теснимая превосходящими силами красных, продолжала отступление, сначала на Павлодар, затем на Семипалатинск и Сергиополь, к китайской границе. По белоэмигрантской мемуарной литературе хорошо известен тяжелейший Ледовый кубанский исход белых войск, отступавших к Новороссийску, другие исходы... То ли в дутовских казачьих частях не оказалось мемуаристов, то ли по каким другим причинам, но исход оренбургского и семиреченского казачества остался малоизвестным. В записках С. П. Мельгунова я нашел описание отступления Отдельной Оренбургской армии: “Что сказать про тот “Страшный поход” южной Оренбургской армии, по сравнению с которым даже большевистский повествователь считает другие эвакуации “увеселительными прогулками...”. Оренбургская армия держалась на фронте, сколько могла. “Буду бороться, пока есть силы, — писал Дутов Колчаку 31 октября из Кокче­тава. — Оренбургская армия, первая Вас признавшая, всегда будет с Вами и за Вас”. Отступая, они двигались через гористые Тургайские степи и через безводные пустынные пески Балхаша к Сергиополю на соединение с Аннен­ковым в Семиречье. С армией двигались голодные, умирающие тифозные толпы беженцев. Те, кто не могли идти, должны были погибнуть. Их убивали собственные друзья и братья. Общее количество отходивших, по словам большевистских источников, колебалось от 100 до 150 тысяч. К концу марта границу Китая близ города Чучугон перешло до 30 тысяч...”.

В спецхране архива Советской Армии и Октябрьской революции оренбургскому историку Вячеславу Воинову удалось найти письмо А. И. Дутова одному из соратников, сербу, генерал-лейтенанту А. С. Бакичу, в котором он рассказывает о переходе через ледовый перевал Карасарык: “Дорога шла по карнизу к леднику. Ни кустика, нечем развести огонь, ни корма, ни воды... Дорога на гору шла по карнизу изо льда и снега. Срывались люди и лошади. Я потерял почти последние вещи. Вьюки разбирали и несли в руках... Редкий воздух и тяжелый подъем расшевелили контузии мои, и я потерял сознание. Два киргиза на веревках спустили мое тело на 1 версту вниз, а там уже посадили на лошадь верхом, и после этого мы спустились еще 50 верст. Вспомнить только пережитое — один кошмар! И, наконец, в 70 верстах от границы мы встретили первый калмыцкий пост. Вышли мы 50% пешком, без вещей, вынесли только Икону, пулеметы и оружие...”.

Сразу же по переходе китайской границы, расквартировавшись в казармах русского консульства в городе Суйдуне, А. И. Дутов установил связи с генералом Врангелем, атаманами Семеновым и Анненковым, с генералом Бакичем и басмачами, чтобы, объединив все антибольшевистские силы, находящиеся в Китае и в Средней Азии, продолжить борьбу. Большевиков это не могло не волновать. Операцию по его уничтожению возглавлял небезыз­вестный чекист Я. Х. Петерс, а трое ее непосредственных исполнителей “за акт, имеющий общереспубликанское значение”, позже были награждены именными золотыми часами.

Отдельная Оренбургская армия, лишившись своего вождя, вмиг рассы­палась, ее воины в меру своих сил и способностей занялись собственным жизнеустройством, а Табынская икона была определена в храм г. Суйдуна. Все эти годы самая чтимая икона Свято-Никольского храма сохранялась у левого клироса. Икона была одета в позолоченную и серебряную ризы. Так же, как и в России, в девятую пятницу по Пасхе в Кульдже, Суйдуне прово­дился крестный ход с ней. Сохранилась фотография: крестный ход с Табынской иконой в г. Кульдже в 1956 году — старинные русские одежды, белые платочки... С именем Табынской святыни связано и основание в 1934 году в Канагши близ Дайрена (Дальний) Богородско-Казанской Табынской женской обители. Священником в ней был протоиерей Иоанн Петелин из Харбина. В обители хранилась копия Чудотворной иконы. И, может, в связи с этим фактом родилась легенда о первоначальном харбинском нахождении Чудотворной: люди, видевшие ее или даже молившиеся ей, могли не знать, что это копия Табынской иконы.

В конце 60-х годов в результате “культурной” революции Свято-Николь­ский храм был разрушен и уничтожено все его убранство. Была разрушена и Казанско-Богородская Табынская женская обитель под Дайреном. Монахини после долгих скитаний по разным странам перебрались в Калифорнию. Скорее всего, они забрали с собой бывшую в обители копию Табынской иконы. Может, с этим фактом связана версия, что икону нужно искать в США, в Сан-Франциско.

Есть и другая версия, и пока ее не нужно отвергать, что Икона находится в тайниках Ватикана. Во-первых, в Кульдже проживала значительная колония китайцев, да и русских католиков. И Икона во время “культурной” революции могла попасть к ним. А во-вторых, претендуя на вселенское господство, Ватикан хранит в своих сокровищницах не одну православную святыню... И Борис Николаевич Федоров время от времени звонит мне: “А может, Казанская икона Божией матери, которую папа римский собирается подарить России, и есть Табынская? Ведь известно, что истинная Казанская была уничтожена злодеями, а Табынскую часто называли Казанской...”.