Конан непобедимый (Черный камень Аримана) - Роберт Джордан

- Конан! - крикнул Ордо через плечо. - Чего ты ждешь? Идем, пока никто не видит, как мы удираем!

Бородач помчался дальше, вплотную к своей рыжеволосой предводительнице. Помедлив еще, Конан последовал за ними. Когда они ехали по расселине, которая была просто трещиной в скалах с отвесными стенами, шум битвы потихоньку стихал.

Еще долгое время после того, как крики сражающихся и лязг металла окончательно стихли, они ехали молча. Расселина вывела их в широкую долину, которая тянулась на восток. Конан и Карела предавались своим мрачным мыслям, а Ордо, хмуря лоб, переводил взгляд с одного на другого, пока наконец не произнес с деланной веселостью:

- У тебя ловкий язык, Конан. Пока ты болтал с невинным взглядом и честным лицом, мне самому почти что поверилось, что я этот Клаудо.

- Вор должен иметь хорошо подвешенный язык, - пробурчал Конан. - И разбойник тоже. И раз уж мы об этом заговорили, что же случилось с этой змеей Абериусом? Я не видел его с тех пор, как мы стали приближаться к кецанкианцам.

Бросив исподтишка озабоченный взгляд на Карелу, лицо которой было мрачнее грозового облака на горизонте, Ордо выдавил улыбку.

- Там внизу мы наткнемся на тропу и на труса. Он будет уверять, что охранял для нас пути к отступлению.

Конан зарычал, как волк.

- Ты должен был бы перерезать горло этому трусливому подонку.

- Нет, он нам очень полезен. Я пошлю его на поиски остатков нашего отряда, чтобы они позаботились о лагере. Если бы я знал, куда ведут все эти расселины, мы давно уже были бы с ними.

- Это мой отряд, Конан! - неожиданно прошипела Карела. - И приказы здесь отдаю я! Я, Рыжий Ястреб!

- Ну, если ты считаешь, что Абериус не должен платить за свою трусость, значит, у тебя есть на то основания, - мрачно произнес Конан. Но это не значит, что я изменю свое мнение о нем.

Она попыталась развернуть вороного жеребца, чтобы преградить ему дорогу, но поскольку из двух поводьев цел остался только один, у нее ничего не получилось. Конь сделал шаг в сторону, и только. Рыжеволосая сдавленно всхлипнула. Звук этот, который Конан слышал от многих женщин и который свидетельствовал о бессилии, был очень уж необычен для Карелы.

- Ты... ты дурак, дурак даже для варвара! - закричала она под конец. Какое право ты имел меня - меня! - отправить в безопасное место! Отдать мои поводья этому одноглазому болвану! Ударить мою лошадь, словно я какая-нибудь дорогостоящая рабыня, которую нужно охранять от малейшей опасности!

- Что ты бесишься? - Конан непонимающе посмотрел на нее. - Имея только один повод, ты была верной добычей для кецанкианцев.

- Ты сам принял это решение, а на это ты не имел никакого права! Я решаю, когда и где я сражаюсь и какой опасности я себя подвергаю. Я, больше никто!

- Определенно, нет никого, кто был бы так неблагодарен за спасение собственной жизни, как ты, - проворчал Конан.

Карела потрясла кулаком у него перед носом, и ее голос поднялся до яростного визга.

- Ты не должен спасать мою жизнь! Я не хочу, чтобы ты спасал мою жизнь! Из всех людей на свете - меньше всего ты! Поклянись мне, что ты никогда больше не попытаешься спасать мою жизнь или свободу! Клянись, киммериец!

- Клянусь! - ответил он сердито. - Клянусь именем Крома, клянусь!

Карела кивнула и, ударив коня пятками, погнала его на следующий холм. Голый коричневый камень этой ложбины, выветренные слои скал в своей мрачной красоте очень хорошо подходили к настроению Конана. Ордо немного задержался, чтобы оказаться рядом с ним.

- Поначалу я терпеть тебя не мог, киммериец, - сказал одноглазый так тихо, чтоб Карела не могла его слышать. - Теперь ты мне очень нравишься, и несмотря на это, я прошу тебя: покинь нас.

Конан кисло посмотрел на него.

- Если уж говорить о том, кто кого покинет, то, скорее, вы - ты и остатки вашего отряда должны покинуть меня. Я все-таки пришел сюда кое за чем, или ты это забыл?

- Она не пойдет назад и не свернет с дороги, безразлично, солдаты, кецанкианцы или даже демоны будут стоять у нее на пути. Это главная проблема - или большая часть того, что из нее следует. Это и твоя клятва, и еще несколько вещей. Она позволяет чувству вести себя, а не разуму, как это было раньше. Это добром не кончится!

- Я дал эту клятву не добровольно, - возразил Конан. - Если ты думаешь, что она бесится из-за своих капризов, то разговаривай с ней, а не со мной.

Руки бородатого вцепились в седло, так что кости на сгибах пальцев выступили под кожей и побелели.

- Я действительно хорошо к тебе отношусь, Конан, но если ты приведешь ее к смертельной опасности - ты узнаешь меня лучше. - Он ударил коня пятками и вырвался вперед. В угнетающем молчании все трое ехали дальше.

Длинные тени упали на долины, когда они нашли лагерь бандитов, разбитый между двух могучих скал, у подножия высокой отвесной стены. Несмотря на ощутимый холод костры горели низко, скрытые между валунов, чтобы уменьшить опасность быть обнаруженными. Полосатая палатка Карелы была прикреплена к отвесной скале.

- Приходи в мою палатку, Конан, - сказала рыжая. Не дожидаясь его ответа, она галопом поскакала туда, бросила поводья на руки одному из бандитов и исчезла в палатке.

Когда Конан спешился, небольшая толпа людей собралась вокруг него и Ордо. Среди них был и Абериус, но он все больше смотрел себе под ноги.

- Хо, Абериус, - обратился к нему киммериец. - Я счастлив видеть тебя невредимым. Я уже начинал бояться, что ты не выберешься живым оттуда, где ты так мужественно прикрывал для нас пути к отступлению.

Некоторые разбойники рассмеялись. Абериус оскалил зубы - вероятно, он рассматривал это как гримасу, но его глаза напоминали глаза крысы, попавшей в ловушку. Он молчал.

- Стало быть, кецанкианцев мы избежали? - спросил кофитянин, у которого было только одно ухо. - А солдаты?

- Солдаты и кецанкианцы успешно приканчивают друг друга, - ответил Ордо сердито. - О них нам больше не придется беспокоиться - никогда в этой жизни.

- А все остальное меня не заботит. - Кофитянин рассмеялся, и большинство присоединились к его хохоту, однако Абериуса среди них не было, как заметил Конан.

- Завтра, - обратился он к Хорьку, - ты сможешь снова взять след. И тогда через один или два Дня мы будем возле сокровища.

Услышав свое имя, Хорек вздрогнул. Прежде чем ответить, он облизнул губы.

- Это невозможно. Следов больше не видно.

И он снова вздрогнул, когда остальные разбойники повернулись к нему и уставились на него.

- Их больше нет!

- Сейчас нет - и здесь нет, - сказал Конан. - Ты ведь это имел в виду, правда? Мы вернемся назад в долину, где стоял лагерь кецанкианцев. Там ты снова сможешь найти следы.