Во власти монстра (СИ) - Сербинова Марина

Холодно. Нестерпимо холодно.

Кэрол не могла переносить холод с того самого ужасного дня, когда чуть не замерзла на асфальте подле лужи крови своего названного маленького братика. Тот день наложил свой отпечаток. Вернее, та ночь. Кэрол стала бояться темноты, холода и собак.

Особенно собак.

Когда она видела собаку, даже на поводке и в наморднике, то бледнела, как смерть, и от ужаса не могла сказать ни слова. Те, кто знал о том, что с ней произошло, выражали немое сострадание, а те, кто не знал, крутили ей вслед пальцем у виска.

А один весельчак как-то решил подшутить над девочкой, которая посмотрела на его собаку, как на демона из преисподней, и отдал своей любимице негромкую команду: «Взять!». Кэрол расслышала ее, и для нее она прозвучала оглушительно, резким визгливым голосом Мэг Блейз. Она не увидела намордника на пасти мчавшейся на нее собаки, перед ее глазами был огромный черный ротвейлер по кличке Убийца. Она так закричала, что люди позастывали на местах, а хозяин собаки, перепугавшись настолько, что его лицо приняло цвет асфальта, успел отозвать своего пса раньше, чем он добежал до девочки.

— Я только хотел пошутить, — растерянно бормотал он. — Эта девчонка ненормальная, честное слово — ненормальная!

Кэрол не сразу отошла после этой забавной шутки, а ее панический страх перед собаками усилился.

Уже почти стемнело, но возвращаться домой она не хотела.

Со всех ног она помчалась к Эмми.

Своим появлением она подняла на ноги весь дом. Родители Эмми всполошились, ошеломленные видом девочки и столь внезапным появлением. Но она ничего не могла объяснить, трясясь от холода и захлебываясь в слезах. Закутав ее в одеяло, миссис Берджес заставила Кэрол выпить большую чашку горячего молока.

— Ты только что переболела, девочка, пей, — ласково говорила она, поддерживая чашку в трясущихся руках девочки. — Было бы обидно, если тебе вдруг придется встретить Рождество в постели.

Этот довод оказался беспроигрышным, и Кэрол подчинилась, подумав о Рождестве.

Глотая молоко вместе со слезами, она постаралась не думать о матери, а представить, какой будет праздник.

— А теперь рассказывай, что случилось, — потребовала Эмми, когда она допила молоко, и забрала у нее кружку.

— Это все из-за лекарств, — начала Кэрол.

— Лекарств? Каких лекарств? — не поняла миссис Берджес.

— Которые доктор прописал маме. Она сказала, что не будет тратить на них деньги, но доктор сказал, что они обязательны, и я купила их на деньги, которые заработала, когда мы с Эмми подметали в парке, помните, миссис Берджес?

Женщина кивнула, тепло улыбнувшись.

— Я думала, что она обрадуется, а она так разозлилась, — Кэрол всхлипнула и вытерла нос уголком одеяла. — Она стала кричать на меня и швыряться лекарствами и сказала, что они ей не нужны.

— Какая странная женщина, — пораженно прошептала миссис Берджес.

— И у меня что-то словно лопнуло внутри… мне стало так обидно, — продолжала Кэрол, нервно теребя уголок одеяла. — Я… я сказала, что ненавижу ее и ударила ее подносом.

— Правда? Круто, подружка! — в восторге воскликнула Эмми. — Хотела бы я на это посмотреть!

— Ничего веселого в этом нет, Эмми, — миссис Берджес с упреком посмотрела на дочь, затем снова повернулась к Кэрол. — Думаю, ты должна вернуть и поговорить с мамой.

— Нет! Я не вернусь туда сейчас, она меня убьет! — в ужасе вскричала девочка. — Пожалуйста, не выгоняйте меня!

— Но, девочка…

— Я замерзну на улице, но в дом не войду, — глаза Кэрол вновь наполнились слезами. — Не выгоняйте меня, пожалуйста… не выгоняйте!

— Конечно, мы не выгоним тебя, милая. Не бойся, сегодня ты останешься у нас, — миссис Берджес прижала ее голову к груди, успокаивающе поглаживая кудрявые светлые волосы. — Мы не дадим тебя в обиду, девочка.

— Не дадим! — пылко подтвердила Эмми.

— Я съезжу сегодня к твоей маме и скажу, что ты останешься у нас на ночь. Хорошо? — миссис Берджес заглянула в глаза Кэрол.

Девочка кивнула и как-то невыносимо тоскливо посмотрела на сидящую перед ней женщину.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Почему моя мама не такая, как вы? — тихо проговорила она.

Миссис Берджес не выдержала и крепко обняла ее, чтобы скрыть выступившие слезы.

— Мое ты солнышко, — только и смогла сказать она.

Кэрол обняла ее со всех сил и, зажмурившись, попыталась представить, что ее обнимает не чужая женщина, а мать.

— Вы любите меня? — неожиданно вдруг спросила она.

— Конечно, люблю. Мы все тебя любим, — с нежностью в голосе ответила миссис Берджес. — Тебя нельзя не любить, ты нежная добрая девочка и заслуживаешь любви.

— Жаль, что мама так не считает.

Миссис Берджес поднялась.

— Вы можете отправляться в комнату Эмми, я думаю, вам есть, о чем поболтать, ведь праздник уже на носу.

Заметив, как загорелись глаза у обеих девочек, она тихо засмеялась.

— Идите, куколки, а я пока навещу твою маму, Кэрол.

Проводив девочек взглядом, она некоторое время задумчиво стояла посреди комнаты с помрачневшим лицом, затем, тяжело вздохнув, решительно накинула пальто и вышла из комнаты.

Когда Кармен Берджес вошла в комнату Элен, сопровождаемая маленькой огненно-рыжей женщиной, больная без сил лежала в постели. Ее красные воспаленные глаза с недоумением оглядели гостью.

— Что вам надо? — хриплым голосом поинтересовалась Элен.

Кармен подошла ближе.

Она отметила, как изменилась Элен, постарела, осунулась. Она выглядела намного старше своих лет, хотя вряд ли кто вообще знал, сколько ей на самом деле лет. Даже Кэрол.

Казалось, Элен прочитала ее мысли.

— Не надо на меня так пялиться, — с холодной ненавистью сказала она. — Будь у тебя такая жизнь, ты бы выглядела не лучше. Знаешь, — она окинула ее уничтожающим взглядом и сипло рассмеялась, — да ты и сейчас-то выглядишь не лучшим образом.

— Я пришла к тебе не для того, чтобы обсуждать, как мы обе выглядим, — спокойно сказала Кармен. — Я здесь из-за твоей дочери.

Элен сразу напряглась, лицо приняло жестокое выражение.

— Наша с ней жизнь тебя совершенно не касается. И я думаю, тебе лучше уйти.

— А ты не думаешь, где сейчас твоя дочь?

— Моя дочь сейчас в своей комнате.

— Твоя дочь у меня дома. Она пришла к нам в одной блузочке и порванных тапочках, заплаканная и напуганная, — в голосе Кармен слышалось негодование и возмущение. — И она все нам рассказала, все, что произошло.

— И что же она рассказала? Как истерически кричала, что ненавидит меня и чуть не убила меня подносом — это, да? — рот Элен скривился в ядовитой ухмылке. — Так это мне надо быть заплаканной и запуганной, не так ли?

— Ты отвратительна! — не выдержала Кармен, кипя от ярости и обиды за несчастную девочку.

В ответ Элен лишь рассмеялась, гадко, мерзко, заставив Кармен содрогнуться от отвращения и ужаса.

— Я пришла предупредить, что на ночь она останется у нас, — сохраняя последние остатки хладнокровия, проговорила Кармен.

Элен вдруг резко подскочила на кровати и, сев, ткнула пальцем ей в лицо.

— Можешь вообще забрать ее. Насовсем, понимаешь? Я дарю ее тебе на Рождество, — и, откинувшись назад, оглушительно расхохоталась.

Кармен смотрела на нее, разинув рот и хлопая глазами. Она глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки, но на лице ее отразился страх.

— Элен, вы больны, — тихо, дрожащим голосом сказала она.

Безумный смех оборвался, и на Кармен устремились потемневшие злые глаза. Пальцы Элен скомкали простынь, потом резко рванули. И тонкая ткань треснула.

Кармен невольно шагнула назад.

— Что? — переспросила Элен. — Ты говоришь, что я — сумасшедшая? Чокнутая, да?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Она привстала на постели.

— Послушай, что я тебе скажу, милочка. Если ты еще раз сунешься в мой дом, я сверну тебе шею, ясно? А Кэрол передай, что пока пусть не появляется мне на глаза. Скажи, что я не буду на нее сердиться, если до Рождества она не будет мозолить мне глаза, — она поколебалась, прежде чем продолжить. — И еще скажи, что я принимаю ее лекарства. Скажи, что говорю ей спасибо, но ее забота мне не нужна — это передай обязательно, поняла?