Полет летучей мыши - Ю Несбё

– Я тут видел, как он боксирует, – сказал Харри. – Навыков он еще не растерял.

– Бокс был для него всего лишь увлечением, и Эндрю хотел вернуться в университет, но успешным боксером уже заинтересовались газеты, и он остался в команде Чайверса. Когда он прошел в финал чемпионата Австралии, на него даже приезжали посмотреть вербовщики боксеров из Америки. Но накануне финала кое-что стряслось. Это произошло в ресторане в Мельбурне. Кто-то посоветовал Эндрю переспать с девушкой другого финалиста, по имени Кемпбелл. С ним была красивая девушка из Северного Сиднея – впоследствии «Мисс Южный Уэльс». На кухне произошла потасовка, в которой пострадали Эндрю, тренер Кемпбелла, вербовщик из США и еще один парень.

Когда Эндрю нашли, он лежал головой в раковине. У него была рассечена губа, порезан лоб и вывихнуто запястье. Об этом нигде не сообщали, но поползли слухи, что Эндрю приставал к девушке Кемпбелла. Эндрю отказался от участия в финале, а потом его карьера пошла на убыль. Конечно, он еще иногда успешно выступал на ринге, но интерес у газетчиков пропал, а вербовщики больше не появлялись.

Потом он перестал выезжать в турне. Говорили, что он запил, а после турне по западному побережью его попросили уйти из команды Чайверса – очевидно, за то, что он слишком грубо обошелся с парой новичков. Потом Эндрю пропал. Неясно, чем он занимался, но года два он колесил по Австралии без какой-то определенной цели. Затем снова поступил в университет.

– Больше он не боксировал? – спросил Харри.

– Нет, – ответил Тувумба.

– А что было дальше?

– Ну-у, – Тувумба жестом попросил принести ему счет. – На этот раз у Эндрю было больше желания учиться, поэтому и результаты поначалу были лучше. Но вмешались семидесятые: движение хиппи, вечеринки, свободная любовь, может, иногда и наркотики. Наркотики не помогают достичь чего-то в жизни. Поэтому экзамены он сдавал кое-как.

Харри усмехнулся про себя.

– А однажды Эндрю проснулся, увидел себя в зеркале и ужаснулся. С глубокого похмелья, под глазом – непонятно откуда взявшийся синяк, уже за тридцать, а нормального образования так и не получил, плюс ко всему – появлялась зависимость от определенных химических веществ. За спиной – рухнувшая карьера боксера, а впереди, мягко говоря, неясное будущее. Что еще остается делать? Только идти в полицейскую академию.

Харри расхохотался.

– Это все слова самого Эндрю, – сказал Тувумба. – Несмотря на личное дело и возраст, его приняли. Возможно, потому, что властям нужно было побольше аборигенов в полиции. Так что Эндрю постригся, вынул серьгу из уха и завязал с наркотиками. Остальное ты знаешь. Конечно, карьерные перспективы так себе, но он все равно считается одним из лучших сыщиков сиднейской полиции.

– Это тоже его слова?

– Естественно, – рассмеялся Тувумба.

Гей-шоу в баре подходило к концу под победные звуки песни «Y.M.C.A.» в исполнении группы «Виллидж Пипл».

– Много же ты знаешь про Эндрю, – заметил Харри.

– Он заменил мне отца, – ответил Тувумба. – Когда я уезжал в Сидней, то просто хотел оторваться от дома. Эндрю буквально подобрал меня на улице, как и пару других пацанов. Начал нас тренировать, помог поступить в университет.

– Да ну! Еще один боксер с университетским образованием?

– Английский и история. Когда-нибудь я буду учить моих соплеменников, – гордо и уверенно сказал Тувумба.

– А пока дерешься с пьяными моряками и деревенскими силачами?

Тувумба улыбнулся.

– В этом мире для любого начинания нужен стартовый капитал. Я не строю иллюзий – учителя много не зарабатывают. Но я боксирую не только с любителями – в этом году подал заявку на чемпионат Австралии.

– Чтобы получить титул, не доставшийся Эндрю?

Тувумба поднял бокал.

– Возможно.

Шоу закончилось, бар стал пустеть. Биргитта сказала, что у нее есть сюрприз для Харри, и он ждал, когда бар наконец закроют.

Тувумба все не уходил. Он уже давно расплатился и теперь просто крутил в руках бокал. Харри вдруг показалось, что Тувумбе что-то нужно, что он пришел сюда не просто рассказать старую историю.

– Как там ваше дело, Харри? Продвигается?

– Не знаю, – честно ответил Харри. – Иногда кажется, что ничего не видно, потому что ищешь с биноклем то, что у тебя под носом.

– Или смотришь не в том направлении.

Харри посмотрел на него и допил свой сок.

– Мне пора, Харри. Но напоследок я расскажу тебе историю, которая, возможно, восполнит пробелы в твоих познаниях о нашей культуре. Ты слышал про черную змею?

Харри кивнул. Он где-то читал, что, прежде чем ехать в Австралию, нужно приучить себя к яду черной змеи – не слишком большой, но очень ядовитой.

– Это все верно. Но если верить легенде, так было не всегда. Давным-давно, в сказочные времена, у черной змеи не было яда. А вот ящерица игуана была ядовитой, к тому же намного крупнее, чем сейчас. Она поедала людей и животных, и однажды Кенгуру созвал всех зверей на совет, чтобы решить, как остановить ненасытного убийцу Мунгунгали – вождя всех игуан. И сделать это вызвалась Оуюбулуй, бесстрашная черная змейка.

Тувумба сидел, слегка откинувшись на спинку стула, и говорил тихо и спокойно, не сводя глаз с Харри.

– Остальные звери посмеялись над ней и сказали, что для того, чтобы победить Мунгунгали, нужен кто-нибудь побольше и посильней.

«Подождите, вот увидите», – с этими словами Оуюбулуй уползла в логово вождя игуан. Поприветствовав огромное чудовище, она сказала, что она всего лишь маленькая и невкусная змейка, которая ищет, где бы укрыться от злых и недобрых зверей.

«Главное – не мешай мне, а не то сама пожалеешь», – ответил Мунгунгали и больше не обращал на нее внимания.

Наутро Мунгунгали отправился на охоту, а Оуюбулуй тихо поползла за ним. У костра сидел путешественник. Он и глазом моргнуть не успел, как Мунгунгали прыгнул на него и одним ударом проломил ему голову. Потом вождь игуан закинул добычу на спину и поволок в логово. В логове он отложил мешок с ядом в сторону и начал пожирать свежую человечину. Молнией кинулась Оуюбулуй к мешку, схватила его и исчезла в кустах. Мунгунгали бросился за ней, но не смог найти маленькую змею. Когда Оуюбулуй вернулась, звери по-прежнему сидели и совещались.

«Глядите!» – крикнула черная змея и широко раскрыла пасть, чтобы всем был виден мешок с ядом. Звери, столпившись вокруг, стали благодарить ее за то, что она избавила их от Мунгунгали. Когда все разошлись, к Оуюбулуй подошел Кенгуру и сказал, что нужно выбросить яд в реку, чтобы всем впредь жилось спокойно. В ответ Оуюбулуй укусила Кенгуру, и тот, парализованный, упал наземь.

«Вы всегда относились ко мне с презрением, теперь моя очередь, – сказала Оуюбулуй умирающему Кенгуру. – Пока у меня есть этот яд, вы ко мне не подойдете. Другие звери не будут знать, что я оставила яд себе. Пусть думают, что я, Оуюбулуй, – их спасительница и защитница, а я спокойно буду мстить вам, одному за другим». – Потом она сбросила Кенгуру в реку, и тот утонул. А черная змея уползла в кусты. И до сих пор сидит там. В кустах.

Тувумба опрокинул в рот уже пустой бокал и встал.

– Уже поздно.

Харри тоже встал.

– Спасибо за историю, Тувумба. Я скоро уезжаю, так что, если мы больше не увидимся, – удачи на чемпионате. И в жизни.

Тувумба до боли сжал протянутую руку. Харри подумал, что так ничему и не научился.

– Надеюсь, ты разберешься с биноклем, – сказал Тувумба.

И только когда он уже ушел, Харри понял смысл его слов.

10

Морской ужас, мистер Бин и снова пациент

Сторож дал Биргитте фонарик:

– Если что, Биргитта, ты знаешь, где я. Смотри, чтоб вас там никто не съел, – и он со смехом вернулся в свою каморку.

Биргитта и Харри вошли во тьму лабиринтов огромного Сиднейского аквариума. Было уже почти два часа ночи, и сторож Бен запер входную дверь.

Когда Харри имел неосторожность спросить старика сторожа, почему гасят весь свет, тот разразился долгой тирадой:

– Ну, во-первых, экономим электричество. Только это не главное. Главное – мы даем рыбам понять, что сейчас ночь. Но это теперь. Ранние-то мы просто поворачивали рубильник – представляешь, какой шок испытывали рыбы, когда вокруг сразу становилось темно. Аквариум буквально гудел от немого вопля сотен рыб, в слепой панике пытавшихся спрятаться или просто уплыть отсюда поскорее.

Бен театрально понизил голос и прочертил ладонями в воздухе зигзаг, изображая рыб.

– Несколько минут они плескались и волновались. А некоторые рыбы вроде макрели, когда мы вот так вырубали свет, просто разбивались от страха о стекло. Поэтому мы начали гасить свет постепенно, как оно бывает в природе. И рыба стала реагировать лучше. По свету тело чувствует, когда день, а когда ночь. И лично я думаю, что рыбам, чтобы избежать стресса, нужен естественный суточный ритм. У них, как и у нас, есть биологические часы, и шутить с этим не надо. Вот, к примеру, в Тасмании некоторые, кто разводит баррамунди, осенью дают рыбам больше света, чтобы те, глупые, думали, что еще лето, и подольше метали икру.