Детектив Франции Выпуск 8 - Мишель Лебрен

Лицо Сурика посуровело:

— Это правда. Наши газеты всегда пишут только правду.

— У всех своя правда.

Сурик вспылил:

— Есть только одна правда.

— Ваша?

— Разумеется.

Юберу не хотелось метать бисер. Зачем наживать врага? Спорить с коммунистом так же бессмысленно, как с протестантом — пуританином…

— Я восхищаюсь вами, — сказал он. — Нет проблем, которые бы вы не решили, то есть ваши руководители.

Машина на большой скорости пересекла город. Движения на улицах практически не было.

В аэропорту Сурик повел Юбера в буфет, где они относительно неплохо подкрепились. Шофер, который их привез, куда — то исчез, но вскоре появился с чемоданчиком для Юбера.

— Здесь сменное белье и предметы туалета, — сказал Сурик. — Наше путешествие продлится несколько дней, а вам необходимо побриться.

Юбер провел рукой по своему подбородку:

— Я хочу воспользоваться случаем, чтобы отрастить бороду. Я уже давно об этом мечтаю…

— Как угодно, — сказал Сурик. — Лично меня это не смущает. Мы отправляемся через полчаса, так что если желаете, можете принять душ.

— Прекрасно.

Юбер поднялся с места и ничуть не удивился тому, что шофер последовал за ним.

Это входило в правила игры.

3

Был поздний вечер. Через полчаса станет совсем темно.

Лежа на удобном канапе напротив окна, Эстер Ламм впала в приятное забытье. Этажом выше Артур размышлял над продолжением своего романа: пишущая машинка замолкла. Шум из кухни, где суетилась кухарка Мария, испанка по национальности, не доносился до гостиной.

Окно выходило в сад, огороженный зеленой решеткой. На тихой улице все дома были похожи: красные крыши и широкие окна.

Эстер закрыла глаза и мысленно вернулась в свой дом в Триесте, где она жила до сих пор. Столько событий за последнее время! Они переехали в США, так и не осознав до конца, что с ними случилось…

Иногда Эстер было очень страшно.

Она вздрогнула от автомобильного гудка. Открыв глаза, она увидела огромную черную машину, остановившуюся перед входом в сад.

Из машины вышел Стефан Менцель и, неловко обернувшись, попрощался с шофером и своими телохранителями. Его шляпа упала на тротуар, он наклонился, чтобы поднять ее, и выпрямился с покрасневшим лицом.

С бьющимся сердцем Эстер мило улыбнулась и снисходительно кивнула своей красивой головкой. Стефан был еще ребенком… несмотря на то, что считался одним из крупнейших ученых мира.

Она наблюдала, как он шел по саду своей разболтанной походкой. У него была крупная голова с торчащими ушами, узкие плечи, редкие белесые волосы. С ранней лысиной, тонким носом, толстыми губами, бесцветными глазами, сутулый, плохо одетый Стефан Менцель никак не походил на первого любовника…

Тем не менее он был Стефаном Менцелем, человеком необычайного интеллекта, робким, скромным, мягким и поразительно честным.

Он с трудом открыл дверь дома, вывернув все карманы, чтобы найти ключ. Почему он не позвонил?

Эстер сначала хотела попросить Марию, чтобы та открыла ему. Но затем передумала. Поскольку в гостиной не было света, он не видел ее из сада.

Она услышала, как открылась и захлопнулась дверь, после чего он должен был повесить шляпу на крючок вешалки. До нее донесся его тихий, робкий голос:

— Эстер… Эстер…

Она хотела подразнить его и не отвечать сразу, но не выдержала:

— Я здесь, Стефан…

Он появился в дверях гостиной.

— Можно, я зажгу свет?

— Не стоит…

Он быстро приблизился к ней и, обняв ее, сказал:

— Эстер, я люблю тебя…

Он повторял это при каждой встрече.

Они поцеловались с закрытыми глазами. Затем он сказал:

— Я хочу сообщить тебе большую новость!.. У одного из моих коллег есть брат, костный хирург. Я разговаривал с ним сегодня о тебе. Завтра утром он осмотрит тебя. Он говорит, что сможет тебя прооперировать, и у тебя снова будет здоровая нога…

Он удивился тому, что она никак не реагировала.

— Ты не рада? — с беспокойством спросил он.

Она посмотрела на него своими красивыми глазами:

— Я… Я не знаю, Стефан… Действительно, я не знаю.

Неожиданно она расплакалась, не понимая, почему возможность стать снова нормальной женщиной не доставляет ей радости.

— Это глупо, — сказала она, — но я сделаю, как ты хочешь. Может быть, мы поженимся после операции?

Он поспешно возразил:

— Нет, нет, мы поженимся до этого, как можно быстрее.

Из вестибюля послышался голос Марии:

— Ужин подан.

— Пойдем, — предложил Мендель.

Он взял ее на руки и внес в столовую.

В тот же момент спустился брат Артур. Высокий, стройный, с короткими светлыми волосами, он был одет в габардиновые брюки и белую шелковую сорочку с расстегнутым воротом на волосатой груди.

— Привет, сестренка. Привет, Стефан. Я сегодня неплохо поработал. Не часто можно устроить себе каникулы за счет правительства.

После их приезда в США один из сотрудников ЦРУ предупредил его, что некоторое время он должен будет оставаться под домашним арестом. Довольно неопределенное время…

— Мне кажется, я поняла, почему нас посадили на карантин, — сказала Эстер. — Это продлится до тех пор, пока тот сумасшедший, отправившийся по другую сторону занавеса вместо Стефана, не вернется.

Она представила себе решительное и энергичное лицо «сумасшедшего», и ее охватило приятное волнение. Она посмотрела на Стефана и улыбнулась ему. Она любила его. Тот, другой, был героем экрана, героем для молоденьких девушек, о котором можно мечтать, но который остается недосягаемым…

Артур пожал плечами.

— Он не вернется, — сказал он. — Это невозможно. Им достаточно будет полчаса, чтобы понять, что он не разбирается в вопросе, и они его расстреляют…

Эстер обдало холодом.

— В таком случае наше положение незавидное. Нас найдут, чтобы расправиться с нами.

Стефан спокойно и убедительно возразил:

— Я не согласен с Артуром. Благодаря его профессии Юбер обладает довольно широкими познаниями в физике и механике. Он может довольно долгое время водить их за нос. Единственная опасность, это…

Стефан умолк и посмотрел на Эстер. Он не хотел пугать ее. Однако она настаивала:

— Единственная опасность…

Стефан продолжал:

— Дело в том, что русские захватили из Гамбурга не только Крейсслера. Насколько мне известно, техников было трое, значит, остаются еще двое… и они знают меня…

— И обнаружив подмену, донесут на него и разоблачат, — вставил Артур.

Менцель возразил:

— Не обязательно. Крейсслер, например, далеко не был конформистом, как мы. Он был убежденным нацистом.

4

В течение четырех дней Юбер спускался на землю только для того, чтобы поесть в ресторане и пересесть из одного самолета в другой. В обществе Сурика он перелетел Югославию, Румынию, Украину и всю территорию СССР с запада на восток. Сейчас они держали курс на Монголию.

Юбер начинал сомневаться, что они когда — нибудь достигнут цели. Он полагал, что конечным пунктом будет сердце огромной России, тот небольшой участок, который не был еще в поле досягаемости для приборов ВВС. Но эту зону они уже пролетели…

До Манаса, первой остановки в Синкьяне, они летели на обычных пассажирских самолетах. В Манасе их ждал военный самолет.

Исходя из этого обстоятельства Юбер сделал два вывода. Первый — это то, что конец путешествия близок, а второй — что конечным пунктом будет пустынное место, в стороне от нормальных воздушных линий.

Он отказался от предложенной ему Суриком сигареты и внимательно смотрел в иллюминатор. Под ним было восхитительное море облаков, из которых немного севернее выступали сверкающие вершины.

Чудесное и зачаровывающее зрелище.

Внезапно двигатели самолета смолкли, и он стал снижаться. Юбер инстинктивно взглянул на альтиметр, висящий над низкой дверью, ведущей в кабину пилота.

Две тысячи метров.

Юбер повернулся к Андрею Сурику и спросил:

— Мы прилетели?

Сурик улыбнулся:

— Скоро будем на месте.

— Где мы находимся?

— Над облаками, но это ненадолго…

Юбер вздохнул. Он и не надеялся получить информацию. Он смотрел в иллюминатор. Альтиметр показывал полторы тысячи метров, когда самолет погрузился в густой туман и начал посадку вслепую.

В кабине зажегся свет.

Средняя высота высокогорных плато Синкьяна была около пятисот метров.

Альтиметр показывал девятьсот… восемьсот… семьсот… шестьсот…

Юбер заерзал в кресле и украдкой взглянул на Сурика, сохранявшего олимпийское спокойствие.

Пятьсот… Четыреста…

Самолет снижался под одним углом.

Что — то сжалось в груди Юбера. Он начал нервничать.